Развитие атомной отрасли – выход на новый уровень

12055

В последнее время вопрос строительства первой атомной электростанции (АЭС) в Казахстане стал рубиконом, выявив в обществе полярные мнения по вопросу развития отечественной атомной отрасли

Часть общества считает развитие атомной отрасли ненужным, в условиях, когда Казахстан обладает обширными запасами углей, которых хватит на столетия. Другая часть общества считает необходимым развивать атомную отрасль, так как она, по ее мнению, даст мощный стимул для развития всей казахстанской экономике на инновационной базе.

Об этом и других проблемах становления атомной отрасли корреспонденту КазТАГ рассказал генеральный директор института высоких технологий НАК «Казатомпром» Серик Кожахметов.

- Серик Касымович, недавно вы заявили, что вторую атомную станцию нужно строить на севере? Где конкретно, и почему?

- Идея о том, что вторую АЭС нужно строить на севере Казахстана, обусловлена концепцией развития атомной энергетики, которую несколько лет назад разработали в «Казатомпроме» в рамках обновления планов развития энергетики страны в целом. Концепция основана на анализе существовавшего тогда и прогнозного на 25-30 лет энергобаланса страны. Согласно документу, речь шла о возможном последовательном строительстве трех АЭС по 600 МВт каждая на западе, севере и юге Казахстана. Такая география АЭС обусловлена складывавшейся картой потребления электроэнергии и потому имеет под собой, прежде всего, экономическую подоплеку. Анализ имевшихся данных показал, что именно в этих регионах компенсировать дефицит электроэнергии за счет других генерирующих мощностей было крайне проблематично.

- Но мы строим протяженные линии электропередач, чтобы закрыть дефицит электроэнергии в южных регионах. Насколько такая стратегия оправдана?

- В свое время один из великих физиков, лауреат Нобелевской премии Петр Капица на лекциях в знаменитом физтехе говорил студентам о том, что те глубоко заблуждаются, считая, что электричество передается по проводам. По словам Капицы, электричество в проводах обычно теряется…

Обратите внимание на одну особенность. В том же Китае практически нет линий электропередач. Там строят рядом с большими конгломерациями локальные источники электрической энергии. В той же Европе линии электропередач, чтобы не портили пейзаж, и были более безопасными, как правило, закапывают под землю.

В данной связи скажу, что многие атрибуты советской экономики, промышленности архаичны и несовременны. Как раз к ним отношу линии электропередач, в которых не только энергия теряется, но также под их влиянием выводятся из оборота сельхозземли. Еще одна ассоциация касается переброски части иртышской воды на запад и север Казахстана. Понятно, что в процессе переброски до 50% воды будет просто испаряться. Так что транспортировка электроэнергии на большие расстояния равнозначна по последствиям переброске воды из Иртыша.

- Что, по вашему мнению, означает атомная отрасль для Казахстана?

- Атомная отрасль – это сегмент высокообразованных людей, новые ценности, новый менталитет. Структурируя эту отрасль, мы тем самым делаем существенный шаг вперед в плане интеллектуального развития. А высокий интеллект неизбежно формирует новое мироощущение, и более активную гражданскую позицию. В этом плане экономика будет стимулировать развитие гражданского общества. Мое твердое убеждение, атомная отрасль сможет внести достойный вклад в развитие гражданского общества.

- Почему в вопросе строительства первой АЭС в Актау казахстанская сторона акцентирует свое внимание именно на российском реакторе?

- Мы отдаем себе отчет в том, что Россия сейчас занимает передовые позиции в двух сегментах реакторостроения. Это реакторы малой и средней мощности до 600 МВт и реакторы на быстрых нейтронах. Первое обстоятельство определяется тем, что еще с советских времен Россия опережающими темпами развивала военный аспект применения реакторов, в частности, их применение в качестве силовых установках атомных подводных и надводных средств. Кстати, сохранность герметичности реактора на АПЛ «Курск», потерпевшим аварию, является ярким тому подтверждением. Второе направление, где приоритет России очевиден – это, как я уже сказал, реакторы на быстрых нейтронах. В частности, первый промышленный реактор этого БН-350 в свое время был установлен на Мангистауском атомно-энергетическом комбинате (МАЭК) и сейчас после 30-летней безаварийной эксплуатации находится на стадии вывода из нее (декомиссии).

Однако, поскольку «быстрые» реакторы могут применяться по двойному назначению, Казахстан согласился на его декомиссию, хотя ресурс БН-350 был далеко не исчерпан. Тем самым, Казахстан еще раз подтвердил свое стремление к статусу неядерной державы.

Сегодня Россия завершает проектирование нового реактора БН-800. Но на этом не остановится: «Росатом» получили одобрение политического руководства страны на реализацию программы по созданию БН-1000. Все эти обстоятельства и позволяют нам рассматривать российский проект как потенциально возможный к реализации. Именно эту позицию Казахстана озвучил глава государства на встрече 7 июня с президентом России.

- На первой АЭС Казахстан планирует монтировать реактор мощностью 300 МВт. Не кажется ли вам, что такая небольшая мощность реактора скажется на себестоимости электроэнергии?

- Со времен СССР западный регион Казахстана был малонаселенным регионом во многом в силу того, что здесь развивалась нефтяная отрасль, не требующая большого количества людей. А так как в регионе нет другой промышленной инфраструктуры, значит, энергоемкость низкая. Поэтому там выстроена электрораспределительная сеть низкой мощности.

Ставить здесь оптимальный по себестоимости вырабатываемой электроэнергии реактор мощностью 1 ГВт нет большой нужды. С другой стороны, если в погоне за низкой себестоимостью установим мощный реактор, то модернизация или полная замена электрораспределительной сети существенно скажется на увеличении себестоимости энергии. Учитывая все эти факторы, и принято решение, что одним из возможных вариантов является российский реактор ВВР-300. Однако окончательно решение правительство страны будет принимать, разумеется, после соответствующего конкурса.

- Серик Касымович, разве нет альтернативного реактора?

- Конечно, есть. Когда специалисты говорят об альтернативном реакторе, скорее всего, подразумевают реактор компании Westinghouse АР-600, который рассматривался как альтернативный российскому реактору. Он тоже весьма надежный реактор.

Но повторю, до тех пор, пока правительство не примет принципиального решения о строительстве АЭС, рассуждения о типах реакторов будет напоминать дискуссию пикейных жилетов из известного романа.

Какой выбор может сделать Казахстан? По моему мнению, любой. При строительстве АЭС мы должны обращать внимание не только на характеристику типа «испытанный», а, прежде всего, на безопасность реактора. Можно уверенно сказать, что в отношении реакторов слово «инновационный» и «безопасный» являются почти синонимами.

- Чем вы можете аргументировать необходимость строительства атомных станций в Казахстане?

- Для начала замечу, что многие казахстанские чиновники обычно на эмоциональной волне не всегда объективно оценивают необходимость атомной отрасли для Казахстана. Они ведь находятся в совершенно конкретных политических и конъюнктурных пространствах, особенно после известных событий вокруг «Казатомпрома». У них зачастую формируется неправильное видение будущего атомной отрасли. Это понятная реакция самосохранения в форме перестраховки. Экономическая же целесообразность диктует необходимость строительства мощных источников энергии в разных концах республики и особенно на Балхаше.

На сегодняшний день следствием этих психологических нюансов стало то, что решение склонилось в пользу строительства на Балхаше тепловой электростанции (ТЭС). Но многие в Казахстане постепенно начинают понимать, что если мы пойдем по пути строительства ТЭС, то тем самым нанесем природе невосполнимый ущерб.

Любая ТЭС производит в громадных объемах так называемые отвалы, которые нужно куда-то девать. Пока закапываем. Но даже не это самое главное. ТЭС – это энергетика, которая сжигает кислород и выбрасывает СО2. Но даже если абстрагироваться от вреда, который наносит природе ТЭС, то, как технологическое решение проблемы энергодефицита – это далеко не самое передовое решение.

- Но ведь в обществе бытует мнение, что пока у нас громадные залежи углей, строить АЭС незачем?

- По-моему, подобные настроения присущи временщикам, мол, Казахстан большой и потому строительство 2-3 мощных ТЭС много вреда экологии не нанесет. Но в процессе строительства и эксплуатации ТЭС есть много негативных нюансов. Рассмотрим хотя бы один. Но сначала вопрос: вы знаете, какую долю инвестиций забирает строительство труб на ТЭС? Отвечу вам: например, на крупнейшей в стране Экибастузской ГРЭС-1 это более половины всех капитальных затрат. Понятно, что это грандиозные сооружения, которые призваны вынести как можно выше в атмосферу продукты сжигания.

Теперь представьте ситуацию, что в центре Казахстана, на Балхаше, мы построили мощную ТЭС. Оставим пока в стороне вопрос о ее воздействии на здоровье наших собственных граждан. Так вот, мы собираемся строить ТЭС на фоне очевидной тенденции ужесточения экологических норм по всему миру. Ясно, что некоторые наши географические соседи апеллируя, что мы наносим их территориям экологический ущерб, могут использовать это как мощный фактор давления на нашу страну. То есть мы сами создаем условия для предъявления нам соответствующих судебных исков, шанс выиграть по которым у них высокий.

Все эти риски, необходимо закладывать в фактическую цену планируемой к строительству ТЭС, чего, разумеется, сейчас не делается.

- Если не ошибаюсь, то первый позитивный сигнал уже поступил. Я о создании Агентства РК по атомной энергетике.

- Согласен, сигнал позитивный. Создание агентства свидетельствует о том, что профильное ведомство (министерство индустрии и новых технологий – КазТАГ) не стало брать на себя ответственность за развитие атомной отрасли и строительство АЭС, в частности.

При этом у властей свои мотивы. Создав агентство, они, с одной стороны, выполнили требование международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ) о создании уполномоченного государственного органа, с другой стороны - очевидна решающая роль позиции главы государства, который потребовал от подчиненных четко определиться – либо развиваем атомную отрасль и создаем соответствующий надзорный госорган, либо полностью отметаем саму идею развития в Казахстане атомной отрасли. К счастью, первое возобладало.

Теперь перед отраслью сформулирована четкая задача. По правительственным планам развития энергетики в Казахстане, к 2025 году нужно довести долю электроэнергии, генерируемой на АЭС до 4%. Вышеупомянутые выше АЭС в разных регионах страны и должны обеспечить запланированную долю.

- Каково влияние фактора Фукусимы на развитие атомной отрасли в Казахстане?

- Прямого влияния, безусловно, нет, однако сам фактор Фукусимы заставляет многих призадуматься. Аварию на Фукусиме удалось локализовать во многом благодаря высоким технологиям и высокой самоотдаче японцев. Такая вот упорная, в хорошем смысле слова, нация. Казалось, после такой аварии спрос на АЭС резко снизится.

Но мировая атомная отрасль, во многом благодаря Китаю, сохранила мощный стимул для развития: к 2050 году Китай намерен иметь в своем распоряжении 100 работающих блоков. На фоне китайских планов решение властей Германии о постепенном закрытии АЭС на своей территории погоды на рынке не делает.

Если говорить предметно о ситуации в Германии, то необходимо отметить высокую конъюнктуру экологических настроений, зачастую популистских. Такое вот на дворе время, когда экологи давят на правительства и добиваются от них желаемого. Но мне трудно поверить, что такие крупные энергетические компании, как Siemens, RWE и другие, имеющие многомиллиардные заказы в области энергетического машиностроения, позволят, чтобы такая политика немецкого правительства имела долгосрочный характер, поскольку это негативно скажется на их бизнесе... Как этот вопрос будет переформатирован завтра, никто не знает.

- Но многие противники строительства АЭС опасаются, что они будут слишком опасными?

- Опасно даже тогда, когда сидишь дома и смотришь телевизор. Вдруг землетрясение. В ответ своим оппонентам скажу, что потенциальная опасность, которая несет для Восточно-Казахстанской области изношенные гидротехнические сооружения каскада Бухтарминской ГЭС, намного выше опасности, которые несут любые АЭС. Хотя, к счастью, работы по повышению их надежности планируется выполнить в ближайшие годы. Все риски, связанные с гидросооружениями (Саяно-Шушенская ГРЭС, например), также весьма высоки. Вопрос лишь в том, хотим ли мы продолжать их (риски – КазТАГ) наращивать, или лучше перейти на новую ступень технологического развития.

- Серик Касымович, власти активно продвигают идею Банка ядерного топлива (БЯТ) на территории Казахстана. Чем он вообще полезен для нас?

- С точки зрения экономической выгоды, ничем. Но не одной экономической выгодой живет человечество. Кстати, строительство объекта будет финансировать МАГАТЭ. Это специальная защищенная территория, где будет храниться низкообогащенный уран, принадлежащий МАГАТЭ.

Этот проект показывает миру, что Казахстан предсказуемая страна и ему можно доверять хранение уранового материала, без риска его пропажи. Зато мы как страна приобретаем дополнительную имиджевую и политическую привлекательности. Образно говоря, на вокзале нам доверили сохранить чемоданы с весьма ценным содержимым. А это доверие мирового сообщества, что трудно оценить в деньгах…

Источник: Тулкин Ташимов, КазТАГ

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить