Какая АЭС больше подходит для Казахстана, рассказал Мухтар Джакишев

45655

Экс-руководитель «Казатомпрома» – о том, насколько безопасен мирный атом, какой опыт у Казахстана есть в этом направлении, какие АЭС можно построить в республике и во сколько это обойдется

ФОТО: © instagram.com/dzhakishevmukhtar

Forbes.kz представляет вашему вниманию продолжение большого интервью с Мухтаром Джакишевым, которое он дал бизнесмену и издателю Forbes в Грузии и Казахстане Арманжану Байтасову для YouTube-канала Baitassov Live. Мы уже рассказывали, как гость программы говорил о том, почему Казахстану необходимо вводить в строй атомные электростанции. Сегодня мы опубликуем ту часть беседы, в которой говорится о потенциальной безопасности АЭС, их видах и наличии в стране базы для создания этой индустрии.

– Когда люди в качестве контрдоводов атомной энергетики начинают приводить в пример аварии на Фукусиме или в Чернобыле, то нужно понимать, что эти АЭС были старого поколения. Сегодня в мире эксплуатируются реакторы совсем другого, более надежного типа. Объясню предельно упрощенно принципы работы атомных станций, пусть атомные энергетики меня простят за эту попытку. Сегодня есть атомные реакторы двух типов. Первый – это когда в кастрюле с кипящей водой в роли кипятильника выступает ядерное топливо. Топливо нагревает воду в кастрюле, она нагревает пар, который раскручивает турбину, и идет выработка энергии. Фактически этот принцип работы ничем не отличается от угольной или газовой станции. Второй тип – это водо-водяной. Есть маленькая кастрюля с водой, которая находится в кастрюле с еще большим объемом воды. И именно маленькая кастрюля выступает в роли кипятильника. Если оценивать опыт атомной энергетики, то за последние 60 лет в мире использовались оба вида атомных реакторов примерно в равной пропорции. И могу сказать, что ни одной крупной аварии с водо-водяными атомными реакторами не происходило. Все инциденты происходили с атомными реакторами первого типа. Да и вообще, аварии чаще всего происходят за счет человеческого фактора, как, например, это и было в Чернобыле, – рассказал Мухтар Джакишев.

Он отметил, что это были реакторы поколения 2 или 2+. Сегодня уже вводятся в строй в основном реакторы поколений 3 или 3+. И в целом стран-производителей атомных станций не так много – в мире есть всего несколько основных игроков на этом рынке. Например, «Росатом», который строит и в России, и в других странах реактора ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор).

– Это проверенный реактор, который в России существенно модернизировали. Он действительно рабочий и очень надежный. Россияне считают, что этот реактор относится к поколению 3+. На самом деле это не 3+, а 3. Грубо говоря, это автомобиль «Победа», который апгрейдили, но он все равно от этого не стал Tesla. Но, повторюсь, он очень надежен и неплох, – подчеркнул Джакишев.

Еще один тип реакторов строят в Китае по французской лицензии. Он также солидно модернизирован и массово вводится в эксплуатацию в КНР.

– Если продолжать аналогии с автомобилями, то этот вид реактора можно сравнить с автомобилем из ГДР – «Трабант». Он также очень надежен и немного более комфортен, но уже устарел, – добавил спикер.

В мире существуют и два реактора поколения 3+. Первый из них – это AP1000 от компании Westinghouse.

– Он спроектирован очень надежно. Там, где можно было заменить электронные решения на механические, это было сделано. Он стал проще и при этом очень надежным. Я очень хотел привезти этот реактор к нам, в Казахстан, чтобы мы его построили у нас, а затем могли бы начать строить и по всему миру. Но Westinghouse продал всю документацию в Китай, который спустя время модернизировал его под свои возможности и планировал массово вводить в строй у себя. Китайцы под него даже разработали специальную программу. Теперь он носит название CAP1400 с увеличенной мощностью на 400 мегаватт. Пока в Китае он построен в единственном экземпляре – были свои технологические проблемы. В США же их еще даже не начинали строить, – отметил экс-глава «Казатомпрома».

Также к реакторам поколения 3+ можно отнести более дорогостоящий французский EPR, который французы давно планировали ввести в строй в Финляндии, но он превратился в долгострой и был введен в эксплуатацию совсем недавно. При его строительстве также были трудности из-за переоснащения систем безопасности электронными системами.

– Это все, что есть на рынке из более-менее современных реакторов. Построить также могут южнокорейцы, но они используют уже совсем устаревшие французские реакторы. И это не самая главная проблема для Казахстана. Ключевой является мощность – 1 000 мегаватт мы никак не сможем вписать в нашу энергосистему, такие реакторы для нас слишком мощны. Именно этот вопрос всегда и возникал, когда мы в прежние годы обсуждали возможность строительства АЭС на Балхаше. Если строить станцию мощностью в 1 000 мегаватт, и включать ее в нашу систему, то нужно иметь зарезервированные 600 мегаватт. Так утверждали в KEGOC. А они понадобятся при, например, периодической замене ядерного топлива или при аварийном срабатывании. Повторюсь, не при аварии, а именно аварийном срабатывании систем безопасности. Это обычная ситуация для АЭС, когда системы безопасности начинают отключать блоки в случае даже малейших сбоев. На станцию мощностью 1 000 мегаватт наши энергетики не согласятся категорически, а реакторов с меньшей мощностью сегодня практически нет, – заявил Мухтар Джакишев.

По его словам, строить АЭС мощностью в 1 000 мегаватт и использовать только 70% или 80% от ее мощностей будет абсолютно нерентабельно либо тариф на электричество придется поднимать очень высоко. 

Для Казахстана в настоящий момент наиболее оптимальным вариантом является строительство небольших по мощности АЭС на 100-200-300 мегаватт. И такие примеры есть.

Например, в 2003 году в структуру «Казатомпрома» был передан «Мангистауский атомно-энергетический комбинат» (МАЭК). К тому времени он уже на протяжении как минимум десятилетия был в перманентно предубыточном состоянии. В его составе, помимо классических ТЭЦ, был также завод производства дистиллята и промышленного тепловодоснабжения с опреснительными установками, использующими пар от реактора БН-350. Напомним, что у Актау нет природных источников питьевой воды и до сих пор город снабжается питьевой водой, переработанной из соленых вод Каспийского моря.

БН-350 был первым в мире (введен в эксплуатацию в начале 70-х годов) опытно-промышленным энергетическим реактором, работающим на быстрых нейтронах. Основным источником топлива является не классический уран, который устанавливается для АЭС, а двуокись урана (обогащенный уран). Это была уникальная установка – на протяжении столь длительного периода больше никто в мире не мог удачно эксплуатировать в гражданском секторе реактор, работающий на быстрых нейтронах.

– В 1999 году эта установка была остановлена согласно международным соглашениям. Никто не хотел, чтобы несколько тонн ядерного топлива, обогащенного урана, которое можно использовать в создании ядерного вооружения, могло оказаться в руках у каких-либо террористов, – отметил гость программы.

Вскоре после прихода «Казатомпрома» на МАЭК было решено рассмотреть возможность о строительстве в городе атомного реактора небольшой мощности. Специалисты начали изучать рынок и пришли к выводу, что разработки по созданию атомного реактора малой мощности ведутся в России на нижегородском предприятии. Там пытались спроектировать АЭС мощностью 75 мегаватт, что идеально подходило для нужд Актау. Совместно с «Казатомпромом» было создано совместное предприятие, Казахстан должен был профинансировать этот проект до финальной стадии, что давало ему права на использование этой разработки. Однако сделать это по разным причинам так и не удалось, а вскоре россияне выкупили казахстанскую долю.

– Не могу сказать, как обстоит ситуация с этим проектом сегодня. Но на мой взгляд, для нашей страны подобные станции подходят лучше всего. Можно построить, условно говоря,  станции по 75 мегаватт каждая, что в сумме дает 300 мегаватт. Каждая из станций в принципе строится не так долго, они обойдутся нашей стране гораздо дешевле, чем если мы начнем строить одну станцию в 1 000 или больше мегаватт. Плюс – всегда можно пристроить рядом еще одну или две АЭС подобной мощности. Ну и управлять АЭС более малой мощности проще, они в разы безопаснее. Другой вопрос, что их в мире, насколько мне известно, по сути еще нет. Они нигде не эксплуатируются. Нам нужно привезти в страну испытанный, надежный проект, а не экспериментальный образец. Опытов над нами устраивать не нужно. Я знаю, что в США также ведутся разработки по созданию АЭС мощностью от 100 до 300 мегаватт, и они находятся на стадии сертификации. Плюсом реакторов малой мощности является также то, что они являются «маневровыми», то есть при необходимости их нагрузку можно спокойно снижать на 50% – конструкция это позволяет. С крупными станциями на 1 000 мегаватт такое в теории также можно делать, но на практике такое вряд ли кто-то будет проводить постоянно – слишком высокие риски, – уточнил собеседник.

Он также рассказал, что в нашей стране еще есть люди, которые обладают знаниями и компетенциями в области атомной энергетики и строительства.

– Например, Тимур Жантикин – бывший председатель Агентства по атомной энергии. Он уже ушел с госслужбы, у него своя компания, которая занимается вопросами атомной энергетики. Это один из лучших профессионалов своего дела, которые у нас есть, – заверил герой передачи.

Что касается стоимости АЭС, а также сроков строительства, то здесь все индивидуально. Где-то можно построить атомную станцию всего за несколько лет, как это произошло при строительстве россиянами АЭС для Беларуси, на которую ушло всего несколько лет, а значит, и сопутствующие затраты были минимальными.

– Белорусам повезло, что им возвели проект в рекордные сроки. Насколько я знаю, значительная часть оборудования, материалов и комплектующих была уже готова. Россия их приготовила для какого-то другого проекта, но там что-то не срослось, поэтому они перекинули все это для Беларуси, отсюда и рекордная скорость. Но есть и другие примеры. Например, Франция планировала построить для Финляндии свою АЭС за три года, строительство должно было обойтись в 3 млрд евро. Это оказалось полной чушью, потому что в итоге затраты оказались в районе 10 млрд евро, а строили около 12 лет. AP1000 Китай также строил у себя слишком долго и им этот проект обошелся около $8 млрд, – сказал Мухтар Джакишев.   

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить