Учеба в немецкой школе глазами казахстанской матери

18329

О том, как обучают детей в Германии, рассказывает читателям Forbes.kz Гаухар Жунусова

В частную немецкую школу-интернат мой сын поступил в восьмом классе и проучился там пять лет. В школе классы делились на немецкие и английские. Сын поселился в корпус, где были почти одни немцы из немецких классов. Поэтому адаптироваться ему было сложно: другой язык, менталитет. Впрочем, и взрослому на новом месте бывает непросто.  

Надо сказать, дедовщина, травля новеньких есть и там. Но немецкие дети пользуются своим правом обращаться к учителям. И это не значит, что ребенок будет считаться трусом. 

Например, бить, применять физическую силу означает вопиющее нарушение личных границ, прав человека, из-за этого могут не только отчислить из школы, но и навсегда депортировать из страны. Собрав, конечно, все доказательства. Там жизнь и безопасность человека в списке приоритетов на первом месте.

У сына вопрос об исключении встал почти сразу. Дело давнее, подобных ситуаций бывало много, мальчик ведь, расскажу лишь об одном симптоматичном случае, который говорит о разнице в нашем поведении. 

Во время перемены ученик из немецкого класса стал провоцировать сына, взял его куртку и кинул на пол. Мой в ответ кинул и вещь того. А когда школьник начал топтать куртку сына, мой полез в драку, завалил обидчика на пол и встал на него. Поступил, скажем, по-нашему. Мальчик сбегал в медпункт, получил справку об ушибах и ссадинах. Сделал, как принято в его обществе.

Срочно приехали родители мальчика, собрали школьный совет. В защиту сына выступил президент школы - старшеклассник из Москвы. Помню его и очень благодарна: сказал, что в наших странах поступают именно так, наши должны уметь постоять сами за себя, у нас не принято жаловаться и вовлекать в свои проблемы чужих. Мол, иная культура, тем более, он только что приехал. Последнее слово было за родителями того мальчика, те не стали настаивать на отчислении, и сына оставили. Мне выслали протокол собрания и подробное письмо, в котором акцентировали внимание на том, что мой ребенок не только применил физическую силу, но и добивал лежачего. Я поехала и не соглашалась с обвинением. Немцы умеют понимающе слушать и терпеливо гнуть свою линию. Директор пообещал лично опекать сына, и слово свое сдержал. Два года после каждой четверти писал мне, что в контакте с ним, отмечал сдвиги в его социализации и был искренне добр к сыну.

Потом директора перевели в другую школу.

Конечно, я как мать всегда на стороне сына, но в тоже время признаю: здорово, когда твоему ребенку есть, к кому из взрослых обратиться за поддержкой в случае любой опасности.

В интернате в каждом корпусе был свой ментор, он же - учитель, по-нашему комендант. Он жил там же, в интернате. Детей из СНГ было мало, но, что удивительно, они, не видевшие СССР, друг за друга стоят горой.

Школьники в Германии учатся шесть недель и две отдыхают, а летние каникулы длятся  полтора месяца.  Если считать дни каникул и учебы, то выходит, как у нас. А вот система оценок обратная: единица - это самый высокий балл, а шестерка - наихудший. 

Образование двенадцатилетнее. Учебная программа до 10 класса очень простая. Сравнивая уровень знаний сына со сверстниками здесь, я даже не знала, как нам быть. По физике, химии и биологии лишь дают понять, как это связано с настоящей жизнью – ставят эксперименты, взрывают что-то, сажают разные растения и прочее, а детям очень интересно. Я только в конце 10 класса поняла, почему дети так осторожно, не в ущерб мотивации приобщаются к серьезным знаниям.

Немцы в начальных классах делают ставку на основы языкознания, грамотность, изучение иностранных языков, считают, что именно в раннем возрасте легче всего  овладеть грамматикой и речью. Дети знают, как минимум, один иностранный язык, причем довольно хорошо.

Мой сын учился в английском классе, но немецкий был обязателен. Уровень знаний по языку определяется по системе TESTDAF, аналогичной IELTS. Раз в год дети сдавали тест в институте Гете и получали соответствующий сертификат.

Очень хорошо развит спорт. Дети там здоровые, рослые и крепкие, свободно бегают по 10-20 км. И в школе, и вне ее проводится немыслимое количество спортивных мероприятий. О футболе и говорить нечего: регулярно идут соревнования между школами, деревнями, городами и так далее, и становится понятно, из какой селекции появляются Швайнстайгеры.

Обязательны уроки труда, которые проходят в специально оснащенных помещениях. Дети по-настоящему учатся мастерить разные вещи. Дома у нас много деревянных мисок и игрушек, тарелок из керамики, сделанных сыном. 

Никто не станет спорить с тем,  что спорт и умение что-то делать своими руками  - это верно посаженное зерно в будущее. Даже по себе с возрастом понимаешь: как ни крути, мы – рабы привычек. А правильные привычки потом что-то важное в тебе держат и, как минимум, не дают разрушаться.  

Еще, если кто помнит, в советских школах существовала продлёнка. Она есть и у немцев - дети после обеда делают с учителем уроки. Отношение к продленке, понятно, чинное. 

Дети обязательно вовлекаются в жизнь школы - дежурят в столовой, следят за чистотой в интернате, отвечают за утренний подъем, за порядок в помещениях. За исполнением обязательств - строгий контроль и, если дети не делают положенного, то несут наказание: в нашей школе это означало 4 км бега. Причем за тем, что ребенок пробежал именно столько, следят, «приговор» приводят в исполнение воскресным утром, когда все сладко спят. Дежурный учитель говорит ребенку, что будет ждать его в определенном месте, которое расположено в 4 км от школы. Там он фиксирует, что штраф зачтен. Не делают поблажек, если у ребенка накопилось несколько штрафов: просто составляют график «погашения», распределив эти пробежки по выходным.

Однажды я приехала к сыну в день его пробежки. Учитель зачет перенес, но не отменил. В итоге сын в 9 классе говорил, что бегать - это классно, хоть злишься и не хочешь.


Школьники ведут себя с учителями довольно свободно, нет такого, как у нас: перед ними одно поведение, а без них – другое. Видимо, у детей этим бегом все исчерпывается и не остается чувства вины, они там очень живые и раскованные. На перемене школа напоминает «Ералаш» с Хазановым, где рулили черти-дети, пока учитель из рогатки муху не прикончил. Жуткий шум-гам, грохот, детям не до учителей: носятся, играют, эмоции бьют через край. С осторожностью пересекать места этих баталий для учителей –норма. Немцы, похоже, знают, где ослабить вожжи, а где придержать.

Двоечник - это «плохой», а отличник – «наше всё», - такого понятия у них нет. Ярлыки не присваиваются, даже президентом школы может быть как отличник, так и двоечник, второгодник; пиетета к должности и рангу нет, президент должен быть как некий эмоциональный фон, как говорят дети, «няшка», но никто на пьедестал его не сажает, и на работу системы его личные качества не влияют. Подумалось: не делал же погоду Америке ни низкий IQ Джорджа Буша (младшего) ни высокий Билла Клинтона.

Кто перед учителем: отличник, двоечник или проказник, к его личности не имеет никакого отношения. Чтобы уважать ребенка, вполне достаточно того, что перед ним живой человек. 

В Германии с 16 лет детям разрешается пить две банки пива. Курить или нет с этого возраста, тоже уже его личная ответственность, а вот наркотики запрещены. В общежитии может проводиться внезапный обыск, есть еще наркотесты. Если выявляют, то отчисляют из школы. Кстати возвращают домой и в случае, если уличили ребенка в попытке самоубийства. Считается, что все это касается только родителей.

В конце 10 класса по всем предметам сдаются экзамены, даже по рисованию и физкультуре. По результатам экзаменов становится ясно, кто сможет продолжать учебу в университете, а кто - нет. В Германии вузы бесплатные. Но к своим расходам страна относится с присущей ей рациональностью, поэтому с 10 класса прекращается массовое обучение и начинается знакомство с реальностью. В общем, в универы идут только те, кто свой интерес к учебе подтвердил.

Действительно, не все рождаются с желанием изменить мир. В основном люди хотят  просто жить, ходить с утра на  работу и вечером возвращаться домой, растить детей, что, конечно, вполне достойно.

Двигать прогресс – удел иной породы людей, и их количество объективно всегда мало.  Да и показатели занятости говорят об этом, что уж витать в облаках. Обманывать себя и других относительно своего будущего немцы детям не дают. Нет тяги к знаниям – иди в сферу обслуживания. Четко и ясно. В конце концов, правильно не иметь всякие дипломы, а по-настоящему наполнить до краев то место, где ты есть. В жизни прав тот, кто увлечен ею, а это история больше про раскрытые способности, индивидуальность.

Поэтому в 11 и 12 классы (Abitur) попадают довольно мало детей. Это экономия –  раз, и правда – два. Перед теми, кто решает идти дальше, стоит выбор предметов по интересу. В старшие классы ставят более квалифицированных учителей, могут преподавать и настоящие ученые, доктора.

В итоге в классах резко меняется атмосфера и усложняется уровень. И те же предметы: химия, физика, биология раскрываются здесь во всем многообразии своей сложности. Но тут уже срабатывает известная истина «если интересно, то легко». 

В старших классах никто никого не обучает, как мы это понимаем. Учителя лишь дают понять: вот ориентир, программа, область понимания знаний по предмету - изучай сам, ты уже взрослый, вот литература, вот библиотека, вот - я, обращайся, если что, и все. Не более. Часто для понимания включенности тестируют. Время от времени преподаватель перед классом выступает и показывает, как он рекомендует изучать ту или иную конкретную тему, делится собственными знаниями, подходом. Такое взаимодействие развивает у молодых людей критическое мышление, умение самостоятельно вникать в суть дела и подвергать все сомнению. Словом, это совсем другой уровень. 

 

Выпускной бал в школе меня поразил. Народу было много, это был большой праздник, с размахом. К каждому выпускнику приехали как минимум по шесть человек. Папы, мамы, дедушки и бабушки с обеих сторон, не считая дядь, теть, сестер и братьев. Даже один второгодник - перезрелый мальчик ходил с веером родных. Наши бы наверняка не пошли. А в немецкой культуре двенадцатилетний труд детей - это настоящий, с трудностями и их преодолением, путь.  

Аперитив на празднике лился рекой, дети пили вместе с родителями и учителями. Курили. Ну, выпускникам почти по 20 лет с их 12-летним образованием, но я не знала, как себя вести. Поймала себя на мысли, будто хочу, чтобы меня уважали, а для этого они при мне не должны пить и курить (будто я за фальшь и притворство что ли, сама напугалась). Потом вспомнила, как на моем выпускном пацаны в туалете напились водки, мы бегали туда глазеть, а потом возвращались в зал, играть в жизнь напоказ. Здеь же доверие и личная ответственность – вещи, видимо, «работающие», пьяных не было, хотя все гудели похлеще наших.  

Как видите, немцы в своих школах не делают ничего сверхъестественного. Нет  такого, чего бы наши дети и наши учителя не смогли, не знали. Дети наши вообще от природы, мне думается, имеют особенный дар стремиться  вперед, легко осваивая все на ходу, и обладают сильным духом нести ответственность за базовые вещи. А их дети мне в общей массе показались менее целеустремленными, даже инфантильными, которых могут собрать в кулак лишь четкие нормы и дисциплина.  

Просто немецкая школа крепко держит руку на пульсе системы, демонстрируя во всей ее сквозной линии исключительную зрелость, осознанность.  Они изящно умеют ее как создавать, так и замыкать, защёлкнув замок, чтобы получить результат. Монотонными, не почетными для нашего восприятия вещами не пренебрегают. Видимо, благодаря этому прививается ребенку глобальное понимание сути жизни в стране: хочешь иметь право на хорошую жизнь и быть таким, какой ты есть, тогда отвечай за то, за это, по мелочам, до 16 лет, а потом сделай себя сам. Комфортную среду с твоим же участием мы обеспечим. Может, от этого они к реальности ближе чем мы, не знаю. 

Учеба в немецких университетах сложна, ее может осилить лишь отличник или особенный хорошист. Обучение идет только на немецком. Как известно, экономика, культура в Германии – одна из мощных в Европе и, видимо, это от того, что очень высоки требования к людям, двигающим прогресс. Например, Фрейбургский университет имеет среди своих выпускников 12 лауреатов  Нобеля, а Гейдельбергский  - 10, в основном все по медицине, химии и физике.  

Смешно, когда говорят, что люди там тупые, не знают, где находится Пакистан, Казахстан. Скорее, каждый там на своем месте. Люди с высшим образованием в Германии имеют весьма узкую специализацию. Историк, допустим, исследовавший проблемы занятости 1910 года, является экспертом по этой теме и несет личную ответственность  за все, что по ней выдал.  Думаю, это хорошо, когда сложные, важные вещи в стране – в руках чистых профессионалов, когда есть спрос по всем местам соединения большого дела. Вообще, чем больше узких специалистов в системе, тем она действенней. Это, между прочим, говорящий показатель.

Кстати, если ребенок желает в университет, то, пожалуйста, но поступать будет нелегко: большая очередь, а если поступил – надо действительно учиться. В университетах существует набор предметов, как у нас в КИМЭП: чтобы получить диплом, надо изучить все это и выдержать по ним экзамены. Сколько времени студент будет учиться, дело его, хоть 20 лет, но рассчитана программа, если хорошо учиться, на 3-4 года. Чем дольше человек учится, тем менее ценен его диплом: работодатели в Германии первым делом обращают внимание на это. Поэтому среди людей с высшим образованием встречаются и посредственные специалисты. 

Понятно, что не бывает безупречно отточенной системы. Нынешний кризис благополучия Европы говорит, что сбои имеются и там.

Мы тоже делаем довольно много для детей, но потом готовы пренебречь что ли всем. Взять хотя бы выпускные экзамены. Нам будто легче снова и снова создавать, чем цепко держаться за сделанное, и год от года лишь улучшать, что было и есть. 

Школа не может быть не связана с университетом и экономикой. Мы усложняем школу и идеализируем все то, что за ней. В итоге, забирая у детей детство, обесценивая их природу, много чего требуя, влив все, что только можно, хотим оставить их с нашей плоской реальностью, как перекормленного ребенка среди так и не созревших взрослых. 

Школьное образование эффективно, когда есть в вузах лауреаты Нобеля, высокий уровень жизни и качественная структура ВВП, трудовая занятость, личная реализация и т. д. Ясно, что один и тот же эффект достигается в разных странах по-разному, дело, получается, в стиле, в почерке. Еще говорят, стиль есть сам человек.

В нашей манере, кажется, не достает простого уважения к детству, природе личности, чувствам его, делу, которым все заняты. К тому, что было, что есть сейчас и что будет. К правде. 

P.S. Еще поделюсь недавним рассказом сына. Оказывается, в немецкой школе архитекторов Bauhaus в начале учебы студентам предлагают собрать из разнородных деталей любую утилитарную конструкцию. И когда каждый получает свою, до них доносят главную мысль школы: «все, что функционально - это красиво». Задержитесь, мол, и вглядитесь: красота в деталях, в конструкции. 

Отличная, кажется, метафора. Метко отражает отношение немцев к подробностям, структуре, качеству, делу. Известный почерк этот считывался и в школе. Вообще идея замедлиться на ценностях, на силе, по-моему, отличная. 

Я даже «заморочилась» по поводу того, каков наш национальный  стиль, где он наиболее концентрированно выражен в сложных системах? В юртах – от идеи, скажем, создать такое чудо, до процесса сборки?  Очень ведь цельный, не фасадный, а выточенный и тоже красив в деталях, в конструкции. 

Гаухар Жунусова

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить