Право на образование: почему дети с синдромом Дауна не учатся в школах Казахстана

9553

Директор благотворительного фонда «Каритас Казахстан» Гвидо Треццани предлагает решение вопросов инклюзивного образования

Асия Тикеева и ее дочь Мадина
ФОТО: Личный архив
Асия Тикеева и ее дочь Мадина

«Мадина – наш средний и очень долгожданный ребенок, вся беременность была без осложнений. Но сразу же после родов мне сказали: «Мамочка, у вашего ребенка синдром Дауна». С тех пор мне казалось, что я провалилась в сон, долгий и страшный, - рассказывает столичная активистка Асия Тикеева. - Мадина так хорошо начала развиваться для своего диагноза, что мы совсем не думали, что она какая то особенная. Сейчас Мадине 11 лет, она учится в коррекционной школе, смышленая, любит снимать видео для «Тиктока», спокойная и исполнительная. Плохо говорит, но понять ее можно».

История Мадины похожа на множество других историй детей с особыми потребностями в Казахстане: все заботы по образованию и адаптации детей ложатся на родителей. Лучше других зная это, Асия вместе с двумя другими женщинами — матерями особенных детей под девизом «Реабилитация ребенка инвалида начинается с реабилитации мамы» создали сообщество. В общественном фонде поддержки и развития социально уязвимых женщин «Мама Про» можно получить психологическую помощь и пройти обучение компьютерной грамотности, бухучету, продвижению личного бренда, SMM и др.

Как объясняет Асия Тикеева, за последние годы ситуация изменилась к лучшему.

«Некоторые дети сейчас ходят в обычные классы. Таких примеров немного по Казахстану, но все же несколько лет назад и этого не было. Дети с синдромом Дауна обучаемы. Сейчас есть программа у фонда «Болашак», и по этой программе можно пройти в обычную школу, - говорит она, однако в основном всю работу берут на себя общественные объединения и родители: - Сейчас многие стараются отдать своих детей в инклюзию. Многие общественные организации, в том числе и наша, работают над этими вопросами постоянно. Все больше открываются центры развития для детей с особенностями развития, но это в основном в крупных мегаполисах. Регионы так же страдают от нехватки педагогов».

Мадина
ФОТО: Личный архив
Мадина

Проблема далеко не только в этом, отмечает в интервью Forbes.kz Гвидо Треццани, гражданин Италии и директор фонда «Каритас Казахстан», который среди прочих многочисленных задач, заботится о детях с особыми потребностями, в первую очередь с синдромом Дауна.

«Мы проводим встречи с родителями и со специалистами, расширяем свой центр, открыли филиалы в Атырау и в Кульсары, но этого уже недостаточно, - объясняет он. - Пример — мы «поднимаем» некоторых детей до уровня общеобразовательной школы, но, когда они попадают в школу, учителя не знают, что с ними делать. Вроде бы это достижение, а фактически ребенок опять сидит в стороне, никто им не занимается, и остальные дети смотрят на него как на инопланетянина».

На самом деле алгоритм обучения детей с особенностями ментального развития давно известен и широко применяется в мире, велосипед здесь изобретать не нужно.

Гвидо Треццани с одним из участников проектов фонда
Гвидо Треццани с одним из участников проектов фонда

«Я возьму итальянский образец, который лучше знаю. Это государственная программа: ребенок ходит в класс вместе со всеми, но с помощью специального педагога — тьютора — общая программа обучения адаптируется к способностям ребенка. Например, если это ребенок с синдромом Дауна, нужен особый подход, нужно, чтобы педагог сопровождал ребенка, чтобы тот осваивал предметы согласно своим способностям», - рассказывает Треццани.

Институт тьюторов Казахстане никак не приживется, согласна с Гвидо Асия Тикеева. «Тьюторов не хватает, и зарплата у них минимальная, поэтому родители доплачивают сами, - говорит она. - Обучает тьюторов на сегодня только фонд «Болашак», а потребность в них по всему Казахстану очень большая. Есть случаи, когда из обычной школы дети с особыми потребностями переходят в коррекционную, потому что для таких детей нужна индивидуальная программа. А это сложно сделать, когда в классе 30 детей».

Тем не менее, напоминает Гвидо Треццани, в Казахстане приняты все законы и ратифицированы конвенции, обязывающие государство обеспечить реализацию права ребенка на образование. В частности, в «Стандартных правилах обеспечения равных возможностей для инвалидов», принятых резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 20 декабря 1993 года, сказано: «Государствам следует признавать принцип равных возможностей в области начального, среднего и высшего образования для детей, молодежи и взрослых, имеющих инвалидность, в интегрированных структурах. Им следует обеспечивать, чтобы образование инвалидов являлось неотъемлемой частью системы общего образования».

«Сейчас родители находятся в положении просящих, они ходят по кабинетам и умоляют помочь. Я им говорю: перестаньте это делать. Образование — это то, на что ваши дети имеют право. В Конституции и других правовых документах записано, что независимо от состояния здоровья, материального положения и так далее любой ребенок имеет право на образование. Хватит просить то, на что ваши дети имеют право», - настаивает Гвидо Треццани.

По данным Министерства образования и науки, в Казахстане около 70% школ располагают условиями для организации инклюзивного обучения детей с ограниченными возможностями, говорится на сайте Strategy 2050.

«Везде говорят, что в инклюзивном образовании в стране есть улучшения, а на самом деле всё на том же месте. Я слышал разговоры о том, что в стране 83-85% школ ввели инклюзивное образование. Это ложь. Построили пандус — и считается, что инклюзивное образование. Но инклюзивное образование это совершенно другое, - возмущается собеседник. - Увеличивается количество развлекательных мероприятий и организаций, но это не то, в чем нуждаются дети. Их нужно готовить к будущему, стать членами общества. Не создавать оторванные кружки, где они будут между собой общаться».

На вопрос, почему Министерство образования и науки не исполняет норм законов, Гвидо отвечает так: «Министерство, возможно, планирует внедрять инклюзивный подход сразу на уровне всей страны, но пока считает это преждевременным».

«Мы предлагаем довольно скромный эксперимент. Например, выбрать 2-3 школы в стране, в каждой школе выбрать один класс, в каждом классе обучать по одному особенному ребенку с помощью тьютора. Тьютор должен находиться рядом с ребенком независимо от его диагноза и сопровождать его во время учебы. Время от времени ребенок выходит из класса и занимается индивидуально. В конце года мы посмотрим, будут ли результаты, и тогда можно решать, стоит ли это внедрять по всей стране. Но пока такой вариант не принимается. Директора государственных школ не могут по собственной инициативе применить такой подход», - разъясняет наш собеседник.

Зачастую даже у педагогов нет понимания, что такое инклюзивное образование и каким образом его реализуют.

«Инклюзия — это не создавать отдельную группу, инклюзия значит, что особенный ребенок входит в общую группу и занимается вместе со всеми. Если эта модель не подходит для Казахстана, надо об этом откровенно сказать и выбрать другой путь. Сейчас мы непонятно куда идем. Иногда говорят, что специальный педагог — это поддержка для учителя, а не для ребенка, - сокрушается Гвидо Треццани. - Мы предлагали для пилотного проекта взять на себя обязательство подготовить несколько человек в качестве тьюторов. Мы найдем спонсоров, сами подготовим и будем платить им зарплату в течение первого года. И в конце периода мы могли бы посмотреть результат. У нас есть для этого специалисты, в том числе которые преподают в университете. Этот разговор был ещё три года назад. Но у нас было ощущение, что это не подходит планам министерства, и мы перестали обращаться к ним».

Затраты на курсы для тьюторов и их заработная плата окупится, когда дети повзрослеют и станут сами зарабатывать себе на жизнь, не требуя помощи от государства, добавляет эксперт. Но в этом кроется ещё одна большая проблема.

«Даже если ребенок с особыми потребностями получит инклюзивное образование — есть у него шансы найти работу? - озвучивает ключевой вопрос Гвидо. - То есть надо идти от обратного: создавать условия для обучения детей, чтобы они потом могли работать, знали, что их ожидает впереди. А если этого нет, возникает вопрос: а стоит ли тратить деньги, если в любом случае после окончания образовательного процесса повзрослевший ребенок будет сидеть дома? Если ребенку уже 15 и более лет, то бесполезно его учить алфавиту и т. д., нужно уже непосредственно готовить его к работе, конкретной работе, а не просто теоретически».

Гвидо Треццани и здесь пытается помочь: ведет переговоры с руководителями компаний, предпринимателями, которые могут создать условия, чтобы принимать на работу особенных детей.

«Это целая система. Нужно подключать все стороны общества: и родителей, и бизнес, и государственные образовательные учреждения, чтобы все выработали общее решение, каким образом постепенно (потому что такие вопросы не решаются ни за один год, ни за пять лет) строить эту систему», - делает он вывод.

Со своей стороны добавим: Forbes.kz запросил в МОН данные о количестве учеников, которым требуется инклюзивное образование, и о предпринимаемых шагах по развитию такой формы обучения. На отправленный 18 июня запрос ответ не получен до сих пор.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить