Почему исследователям из Оксфорда интересно изучать казахстанское образование

30225

Когда у Ольги Мун, участницы рейтинга Forbes «30 моложе 30» – 2018, спрашивают, чем отличается оксфордское образование от полученного в КИМЭПе, она теряется

ФОТО: Arzhia Habibi

И не потому, что никогда об этом не думала или не хочет критиковать свою алматинскую альма-матер. Ольга искренне считает, что казахстанцы недооценивают свою систему образования, по крайней мере некоторые ее аспекты. В конце концов, именно учеба в Казахстане – до КИМЭПа девушка окончила одну из алматинских гимназий – стала фундаментом для ее академической карьеры на Западе.

С особой теплотой Ольга вспоминает проекты, помогавшие детям заинтересоваться научными исследованиями. В рамках так называемой Малой академии наук она участвовала в них с десятилетнего возраста – интерес поощряла школьная учительница биологии. И хотя темы проектов по меркам «взрослой» науки кажутся смешными (так, Ольге досталось изучение свойств… ромашки), в них было главное – включение воображения. Кроме того, работы презентовали в НАН РК, что было отличной возможностью пообщаться с настоящими учеными.

- Это фантастический проект. То, что он до сих пор существует, – здорово. Я недавно прочитала сборник статей школьников – это потрясающие статьи по анализу литературы, физике, математике. Некоторые на самом деле интереснее исследований, которые публикуют в Оксфорде, – смеется собеседница.

Неравнодушие к состоянию оте­чественного образования подстегнуло интерес к ее нынешней сфере исследований. В качестве студента докторантуры (DPhil Student) одного из колледжей Оксфордского университета она изучает изменения, происходящие в социальных и гуманитарных науках в Казахстане.

Правильное решение

Учась на факультете международных отношений КИМЭПа, Ольга интересовалась работой в сфере международного развития. В частности, хотела понять, как работают международные организации в разных странах мира. Проведя год в США по программе обмена UGRAD, она вернулась в Алматы, где стала участвовать в работе Модели ООН – студенческого проекта, который воспроизводит работу структур Организации Объединенных Наций. Опыт организации Модели и взаимодействия с сотрудниками ООН впоследствии помог Ольге уехать в Германию. Там она поступила в магистратуру Гамбургского университета, чтобы изучать философию, политику и экономику.

Гамбургский университет – один из центров академической жизни в Германии. Здесь учились лауреаты Нобелевской премии в области медицины и физиологии Ханс Кребс (1953) и Харальд цур Хаузен (2008), пятый федеральный канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, философ и культуролог Лео Штраус. Возможно, давление традиций – одна из причин, по которой образование в этом университете показалось Ольге «классическим в плохом смысле этого слова»:

- Мы штудировали теорию рационального выбора (один из традиционных подходов к изучению экономики. – Прим. авт.) каждый день. Я понимала, что наука движется вперед, что в сфере экономики есть гораздо более сложные объяснения того, как существует мир.

Ольге не нравилось рассматривать людей как сугубо рациональных индивидов, которые думают лишь о своей выгоде – именно такой подход культивировали немецкие профессора. Кроме того, девушку смущала принятая в Германии иерархия во взаимоотношениях преподавателей и студентов.

- В КИМЭПе мы дружили с профессорами, ходили вместе пить кофе, называли друг друга по имени, – поясняет она. – В Германии, по крайней мере в то время, чтобы назначить встречу с профессором, нужно было сначала встретиться с его секретарем.

Потому, как только подвернулась возможность, Ольга уехала из Гамбурга. Ей повезло: Лихайский университет – небольшое частное учебное заведение в Пенсильвании – предложил ей магистерскую стипендию на изучение международного образования. Это был 2012 год. Руководителем Ольги стала Ивета Силова, один из ведущих специалистов в мире по постсоветскому образованию. Решение уехать из Германии Ольга до сих пор считает одним из наиболее правильных в своей жизни:

- Очень важно отказываться от того, что нам не нравится.

Под руководством Силовой она стала всерьез заниматься темой образования – одного из главных, по ее мнению, институтов, которые помогают людям с разными экономическими возможностями чего-то добиться в жизни. Ольга стала научным помощником своего руководителя и возобновила сотрудничество с ООН. Через некоторое время ее избрали представителем Лихайского университета в Нью-Йоркской штаб-квартире ООН, где Ольга участвовала в работе мероприятий, посвященных вопросам глобального развития.

Учат в школе

Казахстан всегда оставался в фокусе внимания Ольги. Темой казахстанского образования она увлеклась еще в Лихайском университете – там ее интересовали учебники для младших классов, а точнее, то, как они формируют идентичность. В своей работе молодой ученый попыталась выяснить, как в учебниках представлены национальные символы, как отражены гендерные роли. Ее также интересовало то, как младшим школьникам объясняют, что такое Казахстан и как он появился.

Поскольку исследование Ольги в значительной степени рассматривало образование именно в нацио­нальном разрезе, она посчитала логичным продолжить его в магистратуре Центрально-Европейского университета в Будапеште – одного из немногих учебных заведений в мире, где существует программа изучения национализма. Несмотря на несколько экзотическое название, эта программа крайне полезна, утверждает собеседница. Дает широкий взгляд на историю формирования национальных государств, рассказывает о теориях, раскрывающих истоки возникновения расизма и ксенофобии, объясняет современную популярность националистических партий в некоторых странах.

Одним из основоположников теории национализма считается ирландский историк и политолог Бенедикт Андерсон, который в своей книге «Воображаемые сообщества» выдвинул тезис о том, что нация – это социальный феномен, возникший лишь на рубеже XVIII и XIX веков в результате появления книгопечатания, которое стало развивать в людях ощущение своей общности с говорящими на том же языке. Эту популярную в научных кругах теорию Ольга использовала в своей работе.

- Андерсон говорит о том, как общество строится с помощью исторических мифов, как некоторые из этих мифов меняются, – объясняет она. – Он также пишет, что наше восприятие мира может зависеть от того, как мы учились о нем думать и как мы социализировались.

ФОТО: Arzhia Habibi

Школьные учебники – важный источник представлений о себе и мире, поэтому они стали предметом изучения Ольги.

- Когда я училась за рубежом, меня всегда спрашивали: «Вы из Казахстана? Вы казашка?» Я отвечала, что да, из Казахстана, но не казашка. Мы выросли на дискурсе, что Казахстан – многонациональная страна, и мне было интересно изучить, как эта тема представлена в учебниках, – рассказывает собеседница.

Когда я спросил, что же ей удалось выяснить в ходе своего исследования, Ольга, немного подумав, ответила: «В сфере социальных наук есть такая тема, как politics of representation («политика репрезентации» – в данном контексте обозначает степень представленности той или иной группы населения в определенных институтах и общественном дискурсе. – Прим. авт.). На Западе много дебатов насчет того, почему на престижные кинопремии редко номинируют темнокожих или азиатов. В Казахстане ситуация другая, но с точки зрения репрезентации, поскольку население страны очень разное, мне кажется, было бы логично, если бы в учебниках это отражалось».

Говоря о репрезентативности в казахстанских учебниках, Ольга имеет в виду не только и не столько этнический аспект. Она считает, что хотя в учебной литературе преобладают истории о казахах, в них фигурируют и представители других этносов, населяющих Казахстан. С этой точки зрения отечественные учебники относительно инклюзивны, хотя проблемные места тоже есть. Наиболее слабое звено обучающих материалов, на взгляд собеседницы, – практически полное отсутствие репрезентации людей с ограниченными возможностями. Помимо этого, в учебниках довольно много гендерных стереотипов.

- Инженеры, строители представлены в виде мальчиков, а девочки готовят еду, моют полы, – констатирует собеседница.

При этом она отмечает, что ее исследование касалось русско- и казахскоязычных учебников, выпущенных до 2012. Когда Ольга пролистывает свежие учебники, то видит «позитивное развитие».

Что касается национального вопроса, то он, по ее мнению, актуален для многих стран. Должен ли в государстве существовать основной этнос, который ассимилирует другие этнические группы? На этот счет нет однозначного ответа, рассуждает Ольга. Однако многолетние научные исследования в разных государствах явно демонстрируют, что люди не склонны отказываться от своей этнической идентичности, что они, как правило, сохраняют свои культурные особенности, несмотря на давление со стороны доминирующего этноса.

- В современной литературе на эту тему существует своего рода консенсус, – говорит собеседница.

Ольга убеждена: у каждой страны есть право на формирование собственных традиций, особенно учитывая зачастую травматичный исторический опыт.

- То, что происходило в СССР по отношению к некоторым этносам и республикам, было абсолютно несправедливо, – говорит она. И, подумав, добавляет: – Те люди, которые сейчас живут там (в странах на территории бывшего Союза. – Прим. авт.), к сожалению, не могут изменить прошлого. Есть представители этносов, которые были депортированы: они приехали в Казахстан, и их приняли. Несмотря на это, все они являются полноправными гражданами Казахстана.

В многообразии культур Ольга видит преимущество:

- Люди с детства знают, что существуют разные праздники, что кто-то не ест свинину… У нас общество гораздо более инклюзивное, чем во многих европейских странах. Мне кажется, это надо поощрять, ведь именно поэтому в Казахстане есть потенциал для тех же инноваций. Люди привыкли обмениваться разными мнениями, привыкли к богатству идей, основанному на разных традициях.

Колесо прогресса

Сферой нынешних исследований Ольги, которыми она занимается в Оксфорде под руководством Элис Ончи и Майи Чанкселиани, является высшее образование в Казахстане. Тема ее докторской диссертации на русском звучит так: «Влияние процесса интернационализации и коммерциализации производства академических знаний на развитие социальных и гуманитарных наук в Казахстане». Когда я прошу ее объяснить, что кроется за этими словами, она улыбается: «Очень многие ученые в нашей стране со мной не согласны».

Суть работы объяснить и впрямь непросто – в ней есть элементы разных академических дисциплин, в том числе философии. Она исходит из того, что высшее образование в Казахстане стремительно интернационализируется, то есть перенимает стандарты и практики, приходящие из-за рубежа, преимущественно с Запада. Это выражается, например, в том, что ученых ставят перед необходимостью публиковаться в европейских и американских англоязычных научных журналах. С одной стороны, это неплохо: государство стремится к тому, чтобы отечественные ученые популяризировали свои знания на международной арене. С другой – вполне возможно, по мнению автора, что такое давление на исследователей заставляет их больше времени проводить за изучением английского, чем за работой в архивах с редкими и ценными материалами. Ольга опасается, что гегемония английского – а он лишь часть инструментария, которым государство предписывает ученым овладеть, – приведет к утрате большого пласта знаний.

Стремление к интернационализации порождает и другую проблему – столкновение разных поколений ученых, которых условно можно разделить на тех, кто получил образование в СССР, и тех, кто учился за рубежом.

- Я вижу столкновение разных идей о том, чьи знания и чьи квалификации являются по-настоящему качественными, – говорит Ольга. – В своей работе я задаю фундаментальные вопросы о том, что такое качество, что такое знание.

Она убеждена, что вместо того, чтобы меряться, «у кого степень лучше», казахстанским ученым нужно сосредоточиться на главной задаче науки – производстве знаний.

- На казахском, узбекском, уйгурском, корейском – не важно. Вместо того чтобы взращивать культуру соревнования, – говорит она, – можно и нужно развивать культуру сотрудничества и уважения к разным типам знания.

Второй аспект исследований Ольги – коммерциализация производства академических знаний – вообще больной вопрос, считает она. По мнению ряда ведущих западных исследователей (таких, например, как британский социолог Стивен Болл), наука и образование страдают от того, что превращаются исключительно в бизнес. Ольга с ними согласна: дороговизна высшего образования в США и Великобритании привела к тому, что университеты перестали быть социальным лифтом. Вместо этого они лишь цементируют власть богатой верхушки, что негативно сказывается на развитии общества в целом.

У Казахстана, на взгляд собеседницы, есть шанс избежать этой ошибки. Вместо слепого следования лекалам, которые во многом доказали свою несостоятельность, страна может выстроить гуманную и эффективную модель высшего образования по примеру немецкой или скандинавской. Это совсем не значит, что она будет убыточной.

- Мне кажется, бизнес-развитие может быть этичным. Можно разработать такие модели, которые будут коммерчески выгодными, но в то же время этически правильными, – уверена Ольга.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить