Экономия на будущем

Еще на заре цивилизации Аристотель сказал: «Все, кто размышлял об искусстве управления человечеством, приходили к выводам, что судьба империй зависит от образования молодежи». Однако и по сей день, спустя почти 23 века, истина, провозглашенная учителем Македонского, не для всех столь очевидна.

В отчете ЮНЕСКО «Всемирный доклад по мониторингу «Образование для всех» за 2012 год международные эксперты отмечают один интересный эффект, названный ими «проклятье, накладываемое ресурсами». Суть его заключается в том, что страны, которые обладают богатыми недрами, демонстрируют менее быстрый экономический рост, чем государства, таковых не имеющие. 

Эти выводы наглядно подтверждает, например, уровень развития четырех «азиатских тигров» – Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга, стран без особого набора полезных ископаемых.

Достижение экономического чуда в этих государствах, описанное ныне во многих учебниках, базируется на нескольких факторах, одним из которых является развитие образования. Не секрет, например, что в Южной Корее существует своеобразный культ образованного человека. Согласно данным Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) за 2012 год, доля населения с высшим образованием в этой стране составляет около 40%, причем основной рост числа дипломированных специалистов пришелся на последнюю дюжину лет – с 24% в 2000 году (интересно, что корпорация Samsung также показала резкий рост именно в этот период). 

Противоположностью Южной Корее является, скажем, Нигерия. Один из крупнейших экспортеров нефти и газа имеет наибольшее число детей в мире, не охваченных даже школьным образованием. (Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что и в целом ситуация с образованием в Африке, особенно в ее южном и центральном регионах, является крайне негативной – только 5% населения получают университетское образование.)

В Казахстане ситуация с состоянием образования неоднозначна. С одной стороны, финансирование данной сферы увеличивается из года в год. С другой – доля выделяемых на нее средств относительно ВВП страны все равно мала и составляет 3,5–4%. В развитых странах данный показатель почти вдвое выше, и, если амбиции по вхождению в список 30 ведущих государств мира не отложены до лучших времен, то составителям государственного бюджета явно следует пересмотреть свое отношение к финансированию образования. Пока же, учитывая, что, по словам министра нефти и газа Сауата Мынбаева, черного золота стране хватит еще на 50–60 лет, будущее внуков тех, кто родился в нулевых годах, выглядит туманным.

Бизнес должен вкладываться

На прошедшей в начале июля конференции на тему «Проблемы высшего образования», организованной научно-образовательным фондом «Аспандау», президент и основатель ALMU (Almaty Management University, бывший МАБ) Асылбек Кожахметов высказал мнение, что сравнивать уровень финансирования образования в Казахстане и в западных странах не совсем корректно.

«Значительная доля финансирования высшего образования на Западе исходит от бизнес-структур. Так, в США Intel в 2012 году выделил на эти цели $1 млрд, а Facebook – $100 млн. В среднем на частные компании приходится порядка 30% финансирования системы высшего образования, а в некоторых странах до 50% и выше. В то время как наш корпоративный сектор вносит всего около 1%», – заметил он.

При этом, добавил Кожахметов, практика финансирования университетов частными компаниями распространена не только на Западе – такая же система работает в той же Южной Корее, где самые большие взносы делают гиганты вроде Samsung, Hyundai и LG. Глава ALMU уверен в том, что если в Казахстане увеличится выделение средств со стороны бизнеса, то прогресс в образовании не заставит себя ждать.

Куда уходят деньги

В то же время вопрос о том, куда, в какие конкретно вузы и в каком количестве уходят средства, выделяемые государством на финансирование высшего образования, остается не совсем ясным. Напомним, что начиная с 1999 года прямое финансирование университетов почти прекратилось, уступив место косвенному. На данный момент система распределения денег выглядит следующим образом: государство ежегодно определяет количество грантов по тем или иным необходимым профессиям. По каждой отдельной специальности устанавливается стоимость обучения, и если вуз обладает соответствующей лицензией и грантополучатель выбирает именно данное учебное заведение, он приносит туда вместе с собой государственные средства. Таким образом и регулируется рынок, а правительство удовлетворяет потребности различных отраслей экономики в кадрах.

Однако ежегодный отчет по итогам работы Министерства образования и науки публикуется фактически с опозданием в один год. Информация о количестве учащихся на бесплатной основе по вузам в открытом доступе отсутствует. Поэтому нельзя определить объем средств, полученных каждым университетом за оказание образовательных услуг государству. Единственное, что удалось выяснить Forbes Kazakhstan, – примерный размер денег, выделенных из бюджета на поддержку наиболее успешных учеников по результатам ЕНТ, а также призеров республиканских олимпиад и обладателей нагрудного знака «Алтын белгі».

Учитывая, что грант получает в среднем каждый пятый студент в стране, а также то, что согласно законодательству затраты вуза на одного учащегося не могут быть ниже, чем устанавливаемые постановлением правительства, можно оценить минимальный объем казахстанского рынка услуг высшего образования приблизительно в 55–60 млрд тенге, или $300–350 млн. Здесь, разу­меется, следует сделать оговорку, что тарифы на обучение, устанавливаемые отдельными университетами для «платников», сильно разнятся, в зависимости от престижности заведения. К тому же помимо косвенного финансирования все-таки существует и прямое – для привилегированных вузов. Так что вышеприведенная цифра достаточно условна.