Ресурсы vs инновации

Форсированная индустриализация объявлена главным экономическим приоритетом страны, а отечественному бизнесу мягко, но настойчиво предложено модернизироваться. Но мировой опыт свидетельствует, что инновации плохо приживаются в рентоориентированной среде, а инновационному развитию предшествуют длительные и масштабные инвестиции, которые направляются, как правило, тогда, когда других перспективных источников не остается.

По официальным данным, в Казахстане за 2011 год построено 350 предприятий инновационного типа, а финансирование науки по сравнению, правда, с 2007 годом выросло почти в 3 раза. Разрабатывается Дорожная карта «Бизнес и наука – 2020» для повышения темпов инновационного развития. По ней пока известно лишь то, что высшей научно-технической комиссией утверждены новые приоритеты казахстанской науки. Это – энергетика и энергосбережение, глубокая переработка сырья и продукции, науки о жизни, информационные и телекоммуникационные технологии. В рамках этих приоритетов утверждены 88 самых актуальных проектов на программно-целевом и грантовом финансировании. На их реализацию в 2012 году предусмотрено выделение 10 млрд тенге. А в роли главного стимула выступают налоговые преференции: расширение НИОКР предполагается обеспечить путем сокращения налогооблагаемой базы по корпоративному подоходному налогу на 150 % от расходов на внедрение результатов по НИОКР. Других подробностей разработчики не дали, отметив лишь, что страна с уверенностью смотрит в будущее.

То, что будущее за инновациями, понятно. Неясно только, обозримое ли оно. Несмотря на позитивные сдвиги, а они, как показывает статистика, действительно есть, темпы очень низкие, а эффективность государственных инвестиций неочевидна. Так, если уровень инновационной активности предприятий вырос с 2004 года в 2 раза и даже показал в 2010 году нарастающий тренд после падения, то доля инновационной продукции, выпущенной силами этих компаний, по отношению к ВВП стабильно падает с 2005 года. Что же касается государственных инвестиций, то только через три года они достигнут 1 % ВВП.

Самому же реальному сектору, который ожидает второй волны кризиса, так и не вынырнув по-настоящему из первой, явно не до изысков. «Перепродажа бензина или цех по промывке вагонов принесет мне больше прибыли в краткосрочном периоде, как раз для того, чтобы закрыть кредит, пока основная компания – бетонное производство – его проедает. Это довольно четко обрисовывает мои приоритеты, – объясняет директор “Халыкбетона” Серик Кошкинбаев. – И тут мне говорят, что скостят налоги, только вложись, брат, в модернизацию. Для меня – а мое финансовое положение типичное для сегодняшнего казахстанского бизнеса – сделать это означает похоронить предприятие. Сейчас единственное, что меня интересует, – это банк».

Впрочем, дело не только в конъюнктуре последних лет. «Инновации в нынешнем Казахстане – это вряд ли, – скептически пожимает плечами управляющий директор исследовательской компании “Ак Барс” Вячеслав Сапрыкин. – Мы давно завершили расчеты по модели прогнозирования экономического развития, которая, конечно же, во многом опирается на предпосылки. В среднесрочной перспективе, несмотря на поставленные государством цели модернизации и развития на основе инноваций, внешняя среда – в ее технической и технологической составляющей – не создаст вызовов, которые бы ломали сырьевую модель экономики».

Дело в том, что рентоориентированное поведение, которое присуще экономике Казахстана, как любой другой сырьевой стране, неблагоприятно отражается на инновационных затратах, поясняет макроэкономист Андрей Соколов. «Если природные ресурсы обнаруживаются в стране с неразвитыми институтами законотворчества, регулирования и общественного контроля, то возникающая в результате погоня за рентой вызывает замедление развития этих институтов, которое называется в новой экономической теории “рентоориентированным поведением”. В обществе, где наиболее прибыльным видом экономической деятельности является поиск ренты, для осуществления инноваций предприниматели вынуждены нести дополнительные расходы, связанные с необходимостью получения всякого рода санкций и разрешений у коррумпированной государственной власти. Это своеобразный суп-набор: там и коррупция, и бюрократия, и различные “гроненгены” и “голландки” и, возвращаясь к предмету беседы, низкая инновационная активность», – уверяет он.

Питер Дракер, один из первых исследователей инноваций, определил их как «способ создания новых источников прибыли или расширения потенциала уже имеющихся». Но в рентоориентированном обществе предпринимателю дороже обойдется кредит, а инновационные проекты, как правило, предполагают долгосрочные инвестиции, что при слабой спецификации и защите прав собственности, являющимися неотъемлемыми признаками сырьевой экономики, лишает их бизнес-смысла.

Однако, кроме отечественного бизнеса, больше некому модернизировать экономику. За последние семь лет его затраты на инновации выросли в 9 раз, при том, что у госпредприятий – в 3,2, а у иностранных компаний – менее чем в 2 раза.