Мурат Темирханов: ВВП может упасть на 10%, если осенью Казахстан уйдет на локдаун

11852

Эксперт - о том, что ждет казахстанскую экономику в ближайшее время и какую помощь правительство должно оказывать бизнесу

Мурат Темирханов
ФОТО: Андрей Лунин
Мурат Темирханов

Известный экономист Мурат Темирханов в интервью Forbes.kz рассказал, каким может быть падение экономики страны в текущем году, насколько успешно реализуются антикризисные программы, оправданы ли внушительные трансферты из Нацфонда и что делать правительству для восстановления экономики.

F: Мурат, как вы оцениваете состояние казахстанской экономики? Насколько глубоким будет падение ВВП в этом году?

- Падение экономики на конец июля составило 2,9%, но, по моим ощущениям, было большим. Удивляют показатели обрабатывающей промышленности – во всем мире объем производства в этом секторе падает, но у нас этот сегмент экономики до сих пор показывает рост. Особенно в автомобилестроении, которое во всем мире в текущем году рекордно просело из-за сниженного спроса, а у нас показатели производства в этой отрасли до сих пор в плюсе. Вполне вероятно, что наши производители работают для складов, иначе трудно объяснить столь положительную динамику. Также во втором квартале этого года услуги по проживанию и питанию непонятным образом выросли, несмотря на режим ЧП и жесткий карантин.

По моей оценке, по итогам года падение ВВП достигнет 4-5% с учетом того, что у нас в первые три месяца этого года экономика очень неплохо росла. В целом это неплохой показатель, учитывая, как справляются с коронакризисом наши соседи или даже ряд европейских стран, где сокращение ВВП, по прогнозам, достигнет двузначных цифр.

В целом два основных фактора оказывают сильное давление на экономику. Во-первых, это карантинные ограничения, которые заставили закрыться многие предприятия, прежде всего в сфере услуг и торговли. Во-вторых, снижение цен на нефть и сокращение объемов ее добычи согласно нашим договоренностям в рамках нового соглашения ОПЕК+.

F: В случае если осенью начнется вторая волна пандемии и режим карантина опять будет введен на несколько недель, будет ли этот удар для экономики значительным – более мощным, чем два первых локдауна?

- Если ситуация с коронавирусом осенью будет такой же, как это было в июне и июле этого года, то однозначно падение составит выше 5% и будет приближаться как минимум к 10%, потому что накопительный негативный эффект для экономики в таком случае будет очень серьезным.

F: Стоит ли, по-вашему, ожидать второй волны пандемии?

- Я не вирусолог и мне трудно прогнозировать подобные вещи. По моему мнению, наши госорганы учли все ошибки, которые были допущены при выходе из первого локдауна, когда спустя пару недель резко ухудшилась эпидемиологическая ситуация. Поэтому, скорее всего, не стоит ожидать повторения той ситуации. Мне кажется, в случае наступления второй волны она уже не будет столь массовой, как это было в июне - июле. Думаю, ситуация будет взята под контроль.

F: А как вы относитесь к оптимистическим ожиданиям, что в 2021 рост экономики составит 3,8%?

- Это реально – цифра может быть и выше 4%. Возможно, в первый квартал или полугодие – в зависимости от эпидобстановки – рост и не будет столь значительным, но в дальнейшем последует быстрый подъем. Это эффект низкой базы – после того, как падение достигло дна, даже небольшой рост ВВП будет выглядеть хорошо в относительном выражении. При этом нужно понимать, что при таком росте экономики в 2021 ВВП может даже не достигнуть размера, который были зафиксирован по итогам 2019.

F: Что вы думаете по поводу антикризисных мер, предпринимаемых правительством? Насколько они эффективны?

- Для преодоления возникших трудностей были привлечены дополнительные трансферты из Нацфонда в размере 2 трлн тенге. Государственные расходы были увеличены на 1,3 трлн тенге в сравнении с тем, что изначально было запланировано на 2020. Считаю, что в целом по госбюджету реакция правительства на возникший кризис была правильной.

Есть вопросы к использованию внебюджетных средств. Например, для кредитования «Экономики простых вещей», куда направлен 1 трлн тенге. Также создан антикризисный пакет мер на 600 млрд тенге для пострадавшего МСБ. Реализация этих программ идет за счет печатного станка Нацбанка, и они не до конца продуманы.

Как, например, поступили в Германии? В случае если до начала кризиса компания, относившаяся к МСБ, была прибыльной, исправно платила налоги, то государство давало гарантии по антикризисному кредиту для банка. Имея подобные гарантии, предприятие может получить в банке льготные деньги очень быстро. У нас нет такого инструмента. Поэтому наши банки неохотно выдают кредиты и плохо берут на себя риски невозврата денег, поскольку даже если у тебя все было хорошо раньше, сейчас, во время кризиса, нет гарантий, что ты сможешь вернуть кредит. То есть не все до конца продумано. Для поддержки бизнеса и всей экономики в целом во время кризиса очень важно, чтобы эти 1,6 трлн тенге были освоены как можно быстрее, но вряд ли это произойдет, потому что система выдачи этих антикризисных кредитов не изменилась по сравнению с тем, что было до кризиса.

F: Эффективна ли «Дорожная карта занятости»?

- Это другая внебюджетная программа, на которую выделен 1 трлн тенге. Она является классической антикризисной мерой. Однако, помимо преодоления кризиса, очень важно, чтобы эта программа также была направлена на развитие экономики в долгосрочной перспективе: для строительства автомобильных и железных дорог, энергетических и газовых сетей и других базовых инфраструктурных объектов.

С одной стороны, резкое увеличение государственных расходов на строительство базовой инфраструктуры во время кризиса создает дополнительные рабочие места и развивает смежные отрасли – строительство, производство материалов и так далее. С другой стороны, в долгосрочном плане госинвестиции в развитие базовой инфраструктуры в стране дают большой толчок к росту бизнеса и экономики страны. Это дает непосредственный стимул для развития всех отраслей экономики. Например, туризм будет развиваться только при наличии хорошей сети дорог. И вот в этом плане нам нужно сделать очень много.

Недавно я ездил в санаторий на Балхаш из Алматы – а это почти 500 км бездорожья по ключевой автотрассе Нур-Султан - Алматы. Такая же ситуация, если на своем автомобиле поехать из Алматы на озеро Алаколь. Очень сильно удивляет, что, имея такие большие нефтяные богатства, государство за 30 лет независимости Казахстана не смогло построить эти и другие дороги.

Еще, на мой взгляд, нужно пересмотреть выделение средств на ряд объектов, которые у нас возводятся. Например, зачем в нынешнее кризисное время строить спортивные комплексы, музеи, театры? Понятно, что они необходимы, но их можно возводить в более благоприятные времена. Сейчас нужно уделять внимание первоочередным инфраструктурным объектам, которые важны для развития экономики.

Непонятно, для чего у нас в Алматы из года в год перекладываются одни и те же бордюры и тротуары, когда в стране полно ужасных дорог. Нужно подходить к реализации этой программы более детально.

F: Почему мы тратим деньги из Нацфонда, а не берем дешевые деньги в зарубежных финансовых институтах?

- Этот фонд и был создан для преодоления подобных кризисов. В благоприятное время высоких цен на нефть мы откладывали в него деньги из доходов от нефти. А во время кризиса государство должно тратить эти деньги, чтобы снизить эффект кризисных явлений на экономику. При этом правительство все равно старается не брать деньги только из Нацфонда. Для преодоления текущей кризисной ситуации в этом году планируется взять иностранный заём в размере $3 млрд. Считаю, что определенный баланс в этом плане у нас есть.

F: Нет опасения, что в скором времени в Нацфонде уже не останется средств? Как отмечают некоторые эксперты, если мы и дальше будем подобными темпами изымать оттуда деньги, то через 5-7 лет он опустеет.

- В долларовом выражении Нацфонд сейчас уменьшается. Однако из-за девальвации национальной валюты в тенговом эквиваленте его доля к ВВП практически не изменилась. Сейчас цена на нефть находится в районе $45 за баррель. Если в следующем году цена поднимется выше $55, то нефтедоллары уже начнут увеличивать Нацфонд. Плохо будет, если цена на нефть в течение трех лет будет ниже $40, вот тогда в правительстве появится повод для очень сильного беспокойства, поскольку трансферты из Нацфонда будут уменьшаться и встанет вопрос, как государство будет выплачивать пенсионные, социальные и другие бюджетные обязательства.

F: Справедливо ли определенное возмущение крупного бизнеса по поводу того, что правительство помогает только МСБ, а им внятная поддержка не оказывается?

- Помогать надо всем. Сейчас правительство, хорошо или плохо, но пытается помочь малым и средним предприятиям, а крупный бизнес остался как бы в стороне. Несмотря на то что крупный бизнес считается более финансово устойчивым, поддерживать его в кризис тоже нужно. Однако инструменты поддержки должны быть другими, по сравнению с МСБ.

Опять приведу в пример Германию. У них есть Lufthanza, которая сегодня находится в непростой ситуации, как и многие другие авиаперевозчики, но правительство им помогает не дешевыми кредитами или налоговыми льготами, а покупкой части акций компании. Когда дела наладятся, правительство продаст им эти акции обратно. При этом немецкие власти особо не лезут в дела компании, лишь со стороны контролируя весь процесс. Помогать крупному бизнесу так же, как и МСБ, выделяя им льготные деньги или давая налоговые отсрочки, на мой взгляд, неправильно.

F: Что конкретно нужно делать для восстановления экономики?

- Если говорить об антикризисных краткосрочных мерах, которые предпринимаются сегодня, то они вполне логичны и оправданы. Если смотреть на более долгосрочную перспективу, то я считаю, что постоянно выдавать МСБ дешевые деньги, объявлять налоговые каникулы и льготы нельзя, потому что это ни к чему хорошему не приводит. Когда кризис закончится, эта система поддержки должна меняться.

С момента кризиса 2008-2009 годов государство у нас едва не заменило собой финансовый сектор, выделяя льготные кредиты по поддержке МСБ, но особого развития этой части экономики пока так и не видно. Такая же льготная помощь уделяется и другим инфраструктурным отраслям – железным дорогам, энергетике и так далее, но и там прогресса нет.

По сути, в Казахстане на данный момент не сложилось как таковой рыночной экономики, какая сегодня существует в развитых странах. Все существующие меры по поддержке бизнеса снижают нашу конкурентоспособность. Они антирыночны по своей сути. У нас нет предпринимательского динамизма, когда на место более слабого предприятия обязательно придет более сильное, способное выживать в условиях реального рынка. На эти темы был ряд исследований по Казахстану со стороны Всемирного банка и Азиатского банка Развития, которые отметили низкий уровень конкурентоспособности казахстанского бизнеса и очень слабый рост производительности в экономике.

Государство должно кардинально снизить свою долю в госкомпаниях и свою роль в рыночной экономике. Если мы стремимся в ряды стран ОЭСР, так давайте сделаем роль государства в рыночной экономике такой же, как в них. В ОЭСР есть четкие расчетные показатели по этому поводу, к которым нашему правительству надо стремиться.

На тему долгосрочного планирования по развитию экономики можно говорить долго, это тема не для одного ответа или даже статьи, потому что нужно говорить о большом комплексе различных мер. Например, до сих не решены ключевые вопросы верховенства закона и высокого уровня коррупции. С этой точки зрения будет интересно услышать в ближайшем послании президента о том, какие меры будут предприниматься во всех направлениях реформ по развитию экономики.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить