Экономические итоги 2015: удержаться на «сырьевой игле»

13008

В уходящем году Казахстан пытался уйти от сырьевой направленности и государственного капитализма. Но результат оказался прямо противоположным

Фото: yaplakal.com

Нефтяная машина времени

Финансово-экономическая жизнь страны в 2015 оказалась чрезвычайно насыщенной. Из калейдоскопа событий больше всех запомнилась, безусловно, историческая девальвация тенге, однако она является лишь последствием, а не причиной. Определяющий же тренд для всех экономических явлений уходящего года – попытка ухода от сырьевой зависимости. Правда, «уход» здесь является не совсем корректным словом. Да, мы давно говорили о необходимости изменения структуры экономики и ее диверсификации, но по факту мало что удалось сделать. Даже несмотря на обвал цен, доля углеводородов, урана и металлов в экспорте за этот год достигла 89%, что ничуть не меньше, чем в «тучные годы» нефтяного изобилия.

Поэтому правильнее будет говорить, что экономическая реальность решила сама сбросить нас с «сырьевой иглы».  С $60 за баррель в начале 2015 стоимость нефти снизилась до $37 за баррель. Уменьшение, казалось бы, не выглядит таким уж разрушительным – 38% (для сравнения, в 2014 нефть потеряла в цене 45%).Однако здесь важнее абсолютное значение – нынешняя стоимость довольно бесцеремонно выталкивает Казахстан из зоны комфорта, заставляя не на бумаге, а на практике переходить к иной экономической модели.

Говоря о цене $37 за баррель, сейчас вспоминают, что она сопоставима с показателем 2004, то есть мы вернулись на 11 лет назад. Однако было бы логичнее  заглянуть подальше, и тогда мы поймем, что в 2004 такая цена была не минимумом, а рекордным максимумом, и до этого нефть выходила на среднюю отметку $37 за баррель в 1980. Так что мы вернулись на все 35 лет назад.

Если же брать за основу стоимость нефти, скорректированную с учетом инфляции (что является более объективным показателем), то уровень $37 достигался в 2000. Вот примерно там Казахстан и очутился.

$37 за баррель – от максимума до минимума

Безусловно, уровень развития экономики и жизни населения тогда был существенно ниже. Но в 2000 начинался подъем, мы шли по восходящей. Имея очень низкую базу (средняя зарплата - $100, ВВП на душу населения – $1300), страна очень быстро росла. Собственно говоря, именно с того периода, с $37 за баррель, мы и стали подсаживаться на «сырьевую иглу». И именно сейчас эта эпоха завершается. Иссякший поток нефтяных, медных, алюминиевых, стальных долларов привел к тому, что средняя зарплата упала до $365, а ВВП на душу населения по итогам года снизится до уровня примерно $7 тысяч.

Формально этот год прошел под знаком осмысленной политики государства для того, чтобы перестроить экономику и бюджет к существованию в новой ценовой реальности, переключиться на новые источники доходов, сокращая сырьевую и государственную составляющую в экономике.

Во-первых, проводилась «вторая волна приватизации» - продано уже 239 объектов. Во-вторых, сокращены расходы государственного бюджета и квазигосударственного сектора. В-третьих, запущена вторая пятилетка индустриализации – 120 новых объектов. В-четвертых, осуществлен блок реформ в регулирующей сфере – принят новый Предпринимательский кодекс, либерализован Трудовой кодекс, отменено 39 разрешительных документов, 18 разрешений переведено в уведомительные процедуры. В-пятых, совершен переход к рыночному образованию обменного курса тенге, стоимость национальной валюты приведена в соответствие с реальным состоянием экономики и экспорта. 

Получилось, как всегда

В то же время важен не только взятый курс, но и реально достигнутые результаты, которые оказались далеко не однозначными. Разгосударствление экономики пока возымело лишь статистический эффект. Продать удалось только половину из запланированных объектов, реализация же малорентабельных активов на уровне местных властей и продажа долей в нескольких дочках «нацкомпаний» не привела к заметным улучшениям конкурентной среды.

Расходы республиканского бюджета менялись дважды, в итоге с 7 трлн 210 млрд тенге на начало года они составили 6 трлн 806 млрд тенге на конец года, то есть реальное сокращение составило лишь 5,6%. При этом гарантированный трансферт из Национального фонда остался неизменным (1 трлн 702 млрд тенге), а целевой трансферт вообще вырос с 707,5 млрд тенге до 755,3 млрд тенге. Все это никоим образом не позволяет говорить о качественном изменении бюджетной политики и тем более снижении нефтяной составляющей, учитывая, что Нацфонд – это не что иное, как нефть, конвертированная в деньги.

Индустриализация пока не приводит ни к увеличению доли несырьевого сектора в экономике, ни к росту общих показателей. За январь-ноябрь рост производства в обрабатывающих отраслях составил 0,3%, и эта цифра сложилась за счет увеличения объемов в цветной металлургии на 25% (хотя эта отрасль ближе по всем параметрам к сырьевым). В карте индустриализации  на вторую промышленную пятилетку вновь заметное место занимают именно проекты по добыче и первичной обработке металлургического сырья, а также по выпуску продукции первичного передела в металлургии и нефтехимии. Иными словами, коренной диверсификации не происходит.

Бюджетная девальвация

Либерализация условий для ведения бизнеса в Казахстане отмечена даже в ежегодном рейтинге Doing Business, в котором мы поднялись за год на 12 позиций. В то же время предпринимателям все же важнее реальный эффект, говорить о котором пока рано. Кроме того, в этом году для бизнеса появись новые обязательства, включая обязательные пенсионные взносы с работодателей, взносы в фонд медицинского страхования. Пока непонятно, чем обернется замена НДС налогом с продаж.

Что касается национальной валюты, то переход к рыночному курсообразованию выявил отсутствие рынка и на практике обернулся лишь скрытой формой девальвации, которая по итогам года достигла 85%. Она позволила обеспечить стопроцентное исполнение доходов государственного бюджета и приличные показатели для экспортеров сырья – в этом смысл всего действа и заключался.

И этот пример как нельзя лучше подчеркивает диссонанс между декларируемыми и  реальными задачами экономической политики в 2015. Говоря о росте роли частного сектора и рыночных механизмов, уменьшении роли государства, снижении сырьевой зависимости на деле мы поставили во главу угла  благополучие государственных финансов и сырьевых экспортеров. Новые обстоятельства привели к тому, что через «сырьевую иглу» стало поступать меньше средств. В ответ мы направили усилия не на то, чтобы слезть с этой «иглы», а на то, чтобы закачивать через нее в экономику и бюджет заменители - разбавленные нефтетенге вместо нефтедолларов.

Создание видимости макроэкономического благополучия формирует основу для всплеска инфляции и несоответствия между генерируемой добавленной стоимостью и расходами, угрожая сворачиванию внутреннего спроса, что станет очередным ударом для несырьевого бизнеса.

Остается лишь пожелать, чтобы хоть в следующем году построение новой модели экономики и бюджета, адекватной реалиям, стало настоящей повесткой дня.  

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить