Девальвация отсрочила рецессию

24944

Девальвация тенге выполнила свою миссию: сырьевой экспорт вернулся к росту, и экономика избежала рецессии. В жертву этому принесли доходы несырьевых отраслей и большинства казахстанцев, для которых началась личная рецессия

Фото: gazeta.ru

Металлурги росли по-черному

Экономические итоги первого квартала 2014 ожидались с особым интересом, поскольку они должны были показать, на что и как повлияла одномоментная девальвация тенге, проведенная в феврале. И хотя правительство уверяло, что цыплят нужно считать по осени, на самом деле все стало ясно уже сейчас.

Официальной причиной, ради которой проводилась девальвация, была поддержка отечественных экспортеров. При этом подразумевалась некая обширная категория предприятий, пронизывающая всю экономику. Но цифры дают более точное представление.

С начала 2014 на топливно-энергетические товары пришлось 89,4% экспорта, на металлы – 5,4%. Еще 1,6% - это экспорт продовольствия, в основном, зерна. Вот на эти три отрасли и оказалась рассчитана девальвация. Говорить про пользу для остальных экспортеров просто глупо, поскольку их совокупная доля - всего 4%. Поэтому ни на платежный баланс, ни на экономический рост они не оказывают никакого влияния.

На решение обвалить курс тенге ради снижения издержек экспортеров наиболее благодарно откликнулась черная металлургия, которая находилась в самом тяжелом положении из всех отраслей. В марте производство ферросплавов выросло на 10%, нерафинированной стали - на 15%, плоского проката – на 32%, оцинкованного проката - на 45%. Это позволило преодолеть пробуксовку первых двух месяцев, и по итогам первого квартала черная металлургия даже вышла на рост 12,7% по сравнению с первым кварталом прошлого года. Здесь, конечно, нужно делать поправку на эффект низкой базы, поскольку черная металлургия весь прошлый год пребывала в вялом состоянии. Но в целом результат налицо.

Мартовские «жирные коты» 

В цветной металлургии март, как первый полный постдевальвационный месяц, также принес очень позитивные результаты. Производство золота выросло на 13%, меди – на 12%, цинка – на 11%. Однако в январе и феврале спад был сильнее, так что в целом по итогам квартала отечественный цветмет показал падение объемов производства на 16%.

Похожая картина и в нефтянке – другом ключевом выгодополучателе от девальвации. В марте добыча нефти подскочила сразу на 11%, но по итогам квартала допущен спад на 2%. Если ситуация на мировых рынках не ухудшится, то и цветмет, и нефтянка уже к завершению полугодия имеют шансы выйти в плюс. А это именно то, чего добивается правительство. 

Таким образом, девальвация позволила резко изменить траекторию ключевых экспортных отраслей и вывела их из пике. Для «жирных котов» казахстанской экономики март оказался на редкость удачным. А поскольку эти отрасли являются главенствующими, они смоделировали и весь общий тренд. Промышленность после спада в январе-феврале подскочила на 16% в марте. Этот рост является восстановительным, поскольку объемы производства не дотянули до марта прошлого года. И в целом по итогам квартала объемы промышленного производства сократились на 0,3%.

Кто в лес, кто по дрова

Остальные производственные отрасли, ориентированные на экспорт, показали такой же четко  выраженный тренд – спад в январе-феврале и затем быстрый рост в марте. Так вели себя добыча железной руды и руд цветных металлов, нефтепереработка, химическая промышленность, выпуск напитков и табачных изделий. Обесценивание тенге помогло им увеличить конкурентоспособность своей продукции.

Зато в отраслях, которые работают, в основном, на внутренний рынок, какой-либо внятный вектор отсутствует. Например, легкая промышленность падала весь квартал, несмотря на девальвацию, а производство продуктов питания, напротив, росло. Машиностроение, выпуск мебели, производство бумажной продукции по итогам квартала показали рост, но в марте, после девальвации, он резко замедлился.

В целом на обрабатывающую промышленность девальвация благотворного влияния не оказала. И оказать, в принципе, не могла, поскольку она работает на внутренний рынок. Обрабатывающая индустрия по итогам квартала показала условный рост 0,3%. Это во всей красе демонстрирует реальный результат четырех лет программы ФИИР и всех запущенных в ее рамках производств.

Сельское хозяйство выросло за первый квартал на 10,8%. Но эта отрасль у нас, как известно, зависит от зернового сектора, а тот - от погоды. Если погодные условия удачные для пшеницы, то сельское хозяйство оказывается в лидерах роста. Если плохие - оно в аутсайдерах. Поэтому делать выводы о влиянии других факторов, в том числе девальвации, здесь просто бессмысленно.

Драйверы выдыхаются

Воздействие девальвации на три главных «драйвера» отечественной экономики - транспорт, связь и торговлю – оказалось опосредованным. В секторе связи оптимистичные показатели по-прежнему обеспечивает интернет-бум. Услуги интернета в первом квартале выросли на 28% - в пять раз быстрее, чем услуги сотовой связи. Между тем, как показывают цифры, потенциал взлета в этой сфере потихоньку выдыхается.

В прошлом году интернет-услуги выросли на 39%. Это было связано, в основном, с мобильным сегментом. А он, в свою очередь, поднялся благодаря расширению доступности смартфонов за счет потребительского кредитования. Но теперь, после ужесточения требований к потребкредитованию, следует ожидать охлаждения спроса на смартфоны. Кроме того, рынок все больше насыщается. В случае же замедления темпов интернет-услуг весь сектор связи потеряет двузначные темпы роста.

Это же относится и к торговле. В январе и феврале розничная торговля поднималась на 10%, но  в марте рост, по сравнению с мартом прошлого года, замедлился до 8,4%. Уменьшились и инвестиции в основной капитал в этой сфере. Снижение реальных доходов населения, помноженное на ограничения в сфере потребительского кредитования, уменьшают покупательную способность населения, что приведет к охлаждению в ритейле. По крайне мере, двузначные цифры роста здесь тоже рискуют остаться в прошлом.

Транспорт также держится за счет населения. Грузовой транспорт замедлил рост до 3,5%. Причем «просели» грузоперевозки всеми видами транспорта, кроме автомобильного. Зато пассажирские перевозки росли в два раза быстрее.

Иными словами, все три драйвера зависят от потребительских расходов населения, изрядно потрепанных девальвацией, и потому очень уязвимы. И можно предположить, что их в среднесрочной перспективе сменит строительство, когда-то уже носившее титул «локомотива экономики». В первом квартале оно выросло скромно – на 3,9%. Однако инвестиции в основной капитал здесь взлетели на 60%. Активнее вкладывались инвесторы только в гостиничный и ресторанный бизнес – рост на 80%.

Строительство имеет более надежные перспективы, поскольку не зависит ни от экспорта, ни от потребительского рынка, а полагается на государство. Госпрограмма «Доступное жилье» плюс мегапроекты – ЭКСПО и Универсиада – обеспечат ему на ближайшие годы стабильный прирост. В топке нового «локомотива» будут сжигаться государственные средства, но он будет ехать вперед.

Очевидное невероятное

В отличие от экономики и доходов предприятий, для доходов населения первый квартал оказался провальным. В марте реальная среднемесячная зарплата выросла по отношению к марту прошлого года всего на 1%, то есть не изменилась. Однако 116 тыс. тенге до девальвации и после – это две большие разницы. Раньше это было $765, а теперь – $635. Потеря более чем ощутимая. Излюбленный аргумент адвокатов девальвации состоит в том, что на долларовый эквивалент можно не обращать внимания, поскольку в Казахстане расчеты ведутся в тенге. Но, во-первых, люди иногда и выезжают из Казахстана. А во-вторых, даже если допустить, что «наши люди в булочную на такси не ездят», то покупки импортных товаров им все равно не избежать.

Правда, официальная статистка показывает, что никакого роста цен не произошло. Цены и на продовольствие, и на непродовольственные товары в феврале и марте росли всего на процент. При этом стоимость импорта в феврале также выросла всего на 1,6%, данные за март пока не приводятся. Такая же благодать зафиксирована и с ценами в реальном секторе экономики, где ничего, якобы, не подорожало.

Иными словами, после обесценивания национальной валюты на 20%, товары и услуги, включая импорт, поднялись в цене всего на 1%. Официальная статистика на этот раз превзошла саму себя. Особенно веселят отчеты по отдельным группам товаров. Например, автомобили, оказывается, выросли в цене всего на 1,9%. Иными словами, в долларовом исчислении они подешевели на 18%.

Понятно, что государство заинтересовано в том, чтобы замаскировать последствия от девальвации, но полное отрицание роста цен – это уже перебор. Вместо четкой экономической картины нам рисуют нечто в духе сюрреализма.

Реанимировали, но не вылечили

При помощи девальвации правительству удалось изменить макроэкономическую ситуацию и перейти от спада к росту. В течение года позитивный эффект для нефтегазовой и металлургической отраслей будет укрепляться (при прочих равных условиях).

Вместе с тем, точно также будет усиливаться и негативный эффект для остальных отраслей и населения. Правительство будет сдерживать общий рост цен  административными методами, максимально откладывая повышение цен на бензин и заморозив тарифы на коммунальные услуги. Но это не компенсирует ухудшения условий для несырьевого сектора, где занято подавляющее большинство экономически активного населения.

Да, поддержка нефтянки и металлургии обеспечивает хорошие показатели экономики. Но что толку, если снижается реальный уровень жизни? Государство на словах говорит о всемерной поддержке частной инициативы, но на деле отчетливо разворачивает экономическую политику в сторону модели роста, основанной на поддержке сырьевого экспорта и государственных инвестициях. В долгосрочной перспективе это еще больше ослабляет конкурентоспособность экономики.

Девальвация лишь заретушировала наши фундаментальные пороки. Результаты, показанные несырьевыми отраслями в постдевальвационный период, вновь поднимают проблему диверсификации экономики. Точнее, ее понимания властями. Они решили, что диверсифицировать – означает создать как можно большее количество отраслей и подотраслей. И при помощи программы ФИИР эта задача выполнена. Но экономического результата нет. Избыток направлений привел к размыванию средств, и ни на одном мы не стали конкурентоспособными. Да, мы стали собирать локомотивы, солнечные батареи и даже зашли в какие-то космические проекты. Но ни одна из этих сфер не создала нишу на мировом рынке.

Диверсификация означает абсолютно другое. Нужно создать пусть не двадцать, а всего две отрасли, которые смогут приносить экспортную выручку и тем самым страховать экономику на случай падения цен на нефть и металлы. Чем быстрее поймет эту простую истину правительство, тем больше шансов слезть с сырьевой иглы.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить