Что дальше?

Глава государства в своем выступление перед мажилисом 11 января признал: «…произошедшие трагические события во многом вызваны серьезными социально-­экономическими проблемами и неэффективной, а точнее, провальной деятельностью некоторых государственных органов. Произошел заметный отрыв отдельных исполнительных органов от трудных реалий и потребностей граждан. У представителей властных структур сформировалось искаженное представление о жизни людей, их чаяниях и запросах». Фактически президент подтвердил то, что многие из нас давно подозревали – власть совершенно не понимает потребностей общества и выстраивает свои коммуникации с ним, исходя из не имеющих никакого отношения к реальности представлений о том, как и чем мы живем.

Но, надо отдать должное власти, она и не особо вмешивалась в жизнь обычных граждан, в частности малого бизнеса. Во всяком случае, опросы, которые проводятся в рамках проекта «Бежевая книга Казахстана», показывают, что только от 20 до 30% предпринимателей ощущают на себе сильное негативное государственное вмешательство. Доля, конечно, все равно существенная, но надо помнить о влиянии карантинных ограничений. Читатель может спросить: а как же коррупция, разве она не является формой вмешательства? На это можно ответить, что в основном коррупция является своеобразной платой за доступ к ресурсам и дополнительным возможностям, поэтому активного общественного отторжения не вызывает.

Таким образом, в стране образовался своеобразный договор: общество не требует политических прав и свобод, власть не вмешивается в жизнь общества. Этот договор вкупе с либеральными рыночными реформами на рубеже тысячелетий обеспечили развитие Казахстана на протяжении последних двадцати с лишним лет. И общество легко мирилось с тем, что представители власти приписывали себе наши успехи, докладывая о них с высоких трибун, главное – качество жизни росло.

Но в середине 2010-х произошел переход в застой – потенциал прежних реформ был исчерпан, потребовались новые, чтобы придать импульс развитию страны. Реформы подразумевают вмешательство власти в жизнь общества. Но власть не очень хорошо понимала, какие реформы нужны, и не хотела нарушать существующий договор, интуитивно осознавая, что придется что-то давать взамен. Началась имитация реформ, которые не критиковал разве что ленивый. В обществе усиливалось всеобщее разочарование властью, которому, помимо всего прочего, способствовало абсолютное неумение власти разговаривать с обществом. Справедливости ради, надо сказать, что и общество не умеет формулировать ясные требования к власти, не только выдвинуть перечень необходимых реформ, но и свое видение их реализации.

Назревшая реформа рынка сжиженного газа была проведена топорно. Либерализация цен на рынке с ограниченным числом поставщиков (та самая олигополия, о которой упомянул президент) неизбежно ведет к росту цен. Лучшее решение – стимулировать рост числа производителей сжиженного газа. Но с этим явно запоздали. Другое, худшее, но все-таки приемлемое решение – включение механизмов, компенсирующих рост цен, с одновременным стимулированием появления новых производителей. Ни то ни другое не было сделано. Дальнейший печальный ход событий известен.

Что же теперь будет, чего нам ждать? Самый точный и компетентный ответ на этот вопрос даст разве что квалифицированная гадалка. Нам же остается только формулировать гипотезы.

Все останется как прежде. В пользу этого говорит то, что реальных кадровых изменений среди высшей бюрократии не произошло.

Власть решится на глубокие сущностные реформы. В пользу этого говорит негативная оценка главой государства сложившихся общественно-политической и экономической систем в стране.

Какая из этих гипотез соответствует реальности, скоро станет понятно.