Как luxury-проект на Каспии стал экологическим

10574

Caspian Riviera занимается и SPA на основе черной икры, и увеличением популяции осетровых в море

Фото: Валерия Комиссарова

Собственно говоря, поначалу идея была проста и высокорентабельна (удивительно даже, почему это не пришло в голову никому раньше) – построить на берегу Каспия отель премиум-класса со SPA на свежей черной икре, получаемой из разводимого тут же осетра. Когда 12-этажный Caspian Riviera Grand Palace был запущен, об этом написала даже английская Guardian, правда напутав с географией – утверждалось, что состоятельные клиенты будут омолаживаться таким образом в Кендерли, где у инвестора, известного бизнесмена Рашита Сарсенова (№8 рейтинга Forbes Kazakhstan) совсем другие планы, о которых чуть ниже; на деле же курортная зона находится в 210 км от Актау. Внимание зарубежных СМИ неудивительно – аналогичного отеля, по утверждению директора Caspian Riviera Раушан Хамитовой, нет во всем мире.

Существуют SPA-центры luxury в Нью-Йорке и Берлине, работающие с косметической продукцией на основе черной икры, но это отнюдь не то же самое, что натуральная природная черная икра (уникальная по составу благодаря полному набору аминокислот, включая глутаминовую и аспарагиновую, в сочетании в витаминами и минералами), – в Caspian Riviera осетры хоть и не дикие (их промысел запрещен в Казахстане), но растут и достигают половой зрелости в родном для себя море, питаясь своей естественной натуральной пищей в виде каспийского частика и артемии.

Фото: Андрей Лунин

Последние могикане

Каспий – одно из немногих мест на планете, где в дикой природе осетровые прожили 30 млн лет и сохранились до XXI века. 90% черной икры еще в конце ХХ века добывалось в его акватории. Теперь товарную черную икру производят в рыбоводческих хозяйствах от Венесуэлы до Франции, но вкус, по утверждению знатоков, отличается от каспийского собрата, как тепличные помидоры от деревенских. Как, впрочем, и цена, которая колеблется от 800 до 3000 евро за килограмм, в зависимости от происхождения. Дело в том, что из всех прикаспийских стран право промысла осетровых и экспорта черной икры на сегодня имеет только Иран.

Каспий – одно из немногих мест на планете, где в дикой природе осетровые прожили 30 млн лет  
и сохранились до XXI века

Казахстану, России, Азербайджану и Туркменистану это запрещено с 2012 CITES (Конвенция по международной торговле видами дикой фауны и флоры ООН) – пока на пять лет. Потому что, согласно данным CITES, уровень браконьерства в этих постсоветских странах достиг угрожающих масштабов (в Иране за это полагается смертная казнь), а их правительства при подаче заявки на квоты представили цифры, которые «не в полной мере отражают степень истощения запасов осетровых в каспийских водах». По некоторым сведениям, в целом по Каспию количество осетровых за последние 15 лет сократилось в 35 раз.

Поэтому ставка делалась, разу­меется, на разведение. Первая партия оплодотворенного материала была закуплена в Германии. «Потому что в округе не нашлось ни одного хозяйства, которое предлагало бы рыбопосадочный материал нужного качества и с возможностью легального ввоза – продукт ведь краснокнижный и CITES требует наличия определенных документов об источнике. В России хозяйства есть, но там такой сложный бюрократический процесс, что получение необходимых бумаг требует полгода мытарств. В Европе это в разы быстрее и четче. Нам очень повезло с материалом – немцы обещали выклев не ниже 80%, у нас получилось 97%», – рассказывает Хамитова.

На сегодняшний день инкубировано 2 кг икры, то есть около 45 тыс. икринок (не все, конечно, выживут, поскольку есть еще пара этапов, когда происходит так называемый естественный отход). Помимо мальков и сеголеток есть уже несколько полово­зрелых маток, которые уже в этом году будут метать икру. Самцы же через пару лет составят основу производства товарной осетрины, и она наконец появится в Актау не только на браконьерских точках. В искусственных условиях осетр достигает половой зрелости, когда можно отличить самца от самки, за пару лет.

Знак бесконечности

А пока, до набора необходимого количества продукции для SPA, проект работает в режиме soft opening. Первых гостей он принял в 2013, а по итогам 2014 заполняемость номеров составила 15%, что считается неплохим результатом для премиум-сегмента за такой срок. В 2015 директор надеется увеличить этот показатель вдвое, но признается, что планам может помешать наступивший в нефтедобывающем секторе кризис. Тем не менее, считает она, Caspian Riviera занял свою нишу в сегменте luxury, поскольку в Актау больше нет отелей с индивидуальным обслуживанием.

Контингент Caspian Riviera – в основном гости нефтяных и сервисных компаний, есть уже и постоянные клиенты. Но приезжали и просто туристы, из России и Азербайджана, заказавшие номера через booking.com.

Их заинтересовали фото на сайте, где интерьеры с видом на море чередовались с осетровыми всех возрастов и видов. Посмотреть действительно есть на что. Шесть из 12 этажей Caspian Riviera вписаны в прибрежную скалу. На 25 тыс. кв. м – всего 135 номеров с персональными террасами. Один из подводных этажей завершается огромным океанариумом (самым большим в СНГ, утверждает Раушан). Людям с проблемами вестибулярного аппарата, наверное, не стоит долго засиживаться в местном баре: столики располагаются на прозрачном полу, под которым стремительно снуют сегалетки и неспешно проплывают метровые подростки. В другом крыле – «детский сад», где инкубируется икра и подращиваются мальки. Обошлась эта красота в более чем 8 млрд тенге.

Концепция, по словам директора, основана на принципах тенгрианства – древней религии тюрков-кочевников, с его триединством подземного, наземного и небесного миров и отрицанием идеи начала и конца творения. Номады верили, что эти миры равноценны, человек перемещается между ними в положенный срок, а само мироздание циклично, бесконечно и взаимосвязано.

Тенгрианство vs luxury

Впрочем, высокая философия иногда опасна для сроков окупаемости – тем, что не позволяет остановиться на этапе генерации прибыли. В какой-то момент инвестор, вникнув в ситуацию с осетровыми, не на шутку загорелся идеей их спасения. Да, лов осетровых и экспорт их икры запрещен уже три года, но это не решает проблемы – в прикаспийских странах 90% незаконно выловленной рыбы потребляется внутри. «Пять лет назад у нас говорили, что в море порядка 3 млн осетровых. А в прошлом году уже прозвучала цифра 1,3 млн.

С такой динамикой уже через четыре года мы потеряем эту царскую рыбу! Только представьте себе – 30 млн лет она выживала, а нас не пережила», – сокрушается Хамитова.

Так и возникла идея масштабного рыбоводческого хозяйства, которое будет часть выращенной рыбы просто выпускать в Каспий, на пополнение популяции. Такой вот вклад в биоценоз.

И проект стал разрастаться, ломая рамки luxury-сегмента и перетекая в безбрежное море устойчивого развития и экологической ответственности. На этом этапе и был задействован Кендерли, о котором упомянула Guardian.

В прошлом году в ТОО «Caspian Riviera», помимо Caspian Riviera Resort и Caspian Riviera Caviar, появилось подразделение Caspian Riviera RD – научно-производственное и исследовательское. Каспийский общественный университет, также принадлежащий Рашиту Сарсенову, разработал для него программу, в которую входит создание береговой инфраструктуры научного рыбохозяйственного воспроизводственного комплекса в заливе Кендерли. Место идеально для доращивания молодняка – самый юг казахстанской зоны, на границе с Туркменией, не замерзает даже в суровые зимы. Земля под проект уже выкуплена, предстоит тендер на прибрежные воды. Там и будут устанавливаться так называемые садки – огромные сетки, в которых рыба будет расти в естественной среде, питаясь естественным кормом, но огражденная от своих естественных врагов. Такой практики в Казахстане еще не было. «У нас есть рыбзаводы в Атырау и Уральске, которые выращивают малька по госзаказу и выпускают его в море (товарным осетром они не занимаются, потому что один государственный, а у второго пока проблемы с финансированием. – F). А малек – кормовая база для огромного количества хищников, от взрослых рыб до тюленей. Может, поэтому мы и не видим особого результата в спасении осетровых, – рассуждает Раушан. – К тому же там не нужно электричества, фильтров, как в искусственных водоемах, то есть это та самая зеленая, устойчивая экономика».

Кстати, говорят, что в 2009 акимат приглашал немцев для осуществления аналогичного проекта. Но возникли трения на стадии проектирования, и подрядчики уеха­ли (по слухам, немцев отпугнули некоторые коррупционные риски), то есть идея опять-таки носилась в воздухе. «Если у нас получится, может, найдутся и другие инвесторы, в том числе иностранные… Вы будете приземляться, смотреть на море, а там садки, садки…» – мечтает собеседница.

Но для этого надо проинкубировать дополнительно еще 15 кг икры (если помните, за все предыдущее время было инкубировано 2 кг), и когда эти затраты вернутся, сказать сложно. Потому что в дикой природе и срок доращивания малька до взрослой особи, способной самостоятельно размножаться, увеличивается почти вдвое – с шести-семи до 10–12 лет.

А вот курортная часть бизнеса будет не luxury и без икряных SPA – обычные бунгало для отдыха всей семьей.

Икра вместо нефти

Но и это еще не все. Помимо разработки оригинальных комбикормов на основе естественной кормовой базы (частик и рако­образные, тогда как за рубежом это в основном рыбная мука с добавками), research development намерен заняться изучением и комплексной оценкой факторов угроз популяции осетровых, в том числе техногенных, а также создать селекционно-генетический центр эндемиков Каспийского бассейна (пять видов – русский осетр, персидский осетр, шип, белуга и севрюга). Хамитова надеется вывести эту деятельность на международный уровень: «В 2015 CITES проводит совещание в Грузии по какому-то исчезающему виду растений, местному эндемику. И дважды – по охране тунца, индийского и тропического. Почему бы нам не провести международный сейшен по осетру в Казахстане? Это обеспечило бы научную поддержку и передачу лучшего мирового опыта».

Реализации данных планов мешает отсутствие в Казахстане единого документа, объединяющего вопросы охраны, использования рыбных ресурсов, а также развития рыбоводства. Есть проблемы с завозом биоматериала, получением лицензии на научный лов. «Комитет рыбного хозяйства заявляет: а вдруг вы будете это использовать в браконьерских целях? Что просто смешно – инвестор вкладывает в проект миллионы долларов… Это притом что по осетру квота по лицензии составляет 50–70 кг, это одна рыба на самом деле…» – недоумевает собеседница.

У Казахстана есть шанс стать поставщиком генетически чистого посадочного материала для всего мира, диверсифициро-вать экспорт

Лицензия и научная работа нужны для селекционно-генетического центра. «Мы можем быть интересны всему миру. Вот была я в Молдове, там знаменитое рыбное хозяйство, белуги огромные плавают, как мамонты, я аж обзавидовалась. Они это заметили и говорят: «Давайте так – вы нам дикого одомашниваете, с икрой отправляете, а мы вам двух наших». Потому что здоровый генетический материал – это огромная ценность для искусственного разведения ввиду неизбежного в таких хозяйствах инбридинга. Сейчас Китай заводит осетровых, через несколько лет они тоже столкнутся с этой проблемой. И у нас, у Казахстана, есть шанс стать поставщиком генетически чистого посадочного материала для всего мира. Это же как раз то, о чем все время говорится, – диверсификация экспорта! – говорит Раушан. Она уверена, что Казахстан может в этом вопросе обойти даже Россию: – Там сейчас не до этого, по ответным санкциям введен запрет на вывоз биоматериала (хотя нелегально он все-таки экспортируется). Есть огромный потенциал, но их заводы работают в каких-то допотопных условиях – ни нового оборудования, ни технологий. Если «стартануть» сейчас, то мы уйдем далеко вперед и догнать нас будет трудно. Но, раз мы ориентируемся на международный рынок, на Европу, нужны прозрачность и нацио­нальное регулирование, соответствующее стандартам CITES».

Фото: © Depositphotos.com/kuzeayo

Туркмены наступают на пятки

Мы можем и опоздать. В прошлом году, во время пуска железной дороги между Казахстаном и Туркменистаном, Актау посетил Гурбангулы Бердымухамедов. Останавливался, разумеется, в Caspian Riviera и очень заинтересовался пристенным аквариумом, тем самым, который самый большой в СНГ. Через некоторое время к Хамитовой подошел туркменский премьер и попросил показать завод и весь процесс. После экскурсии спросили контакты партнеров. «Я поделилась – это были датчане, немцы и даже Чиликский рыбзавод под Алматы, – рассказывает Раушан. – Премьер оставил мне свою визитку. А через некоторое время приезжает датчанин, с которым мы работаем, и сообщает, что у него теперь проект в Туркменбаши – такое же садковое хозяйство, какое они проектировали для нас, только гораздо более масштабное. И он на контроле у президента».

Но осетры – это еще не все. В Каспии водится и такая экзотика, как белорыбица – редчайшая рыба семейства сиговых. «Это сестра нельмы из северных морей. С ней очень тяжело работать. Материал такой хрупкий, что стоит отогнуть чешуйку у малька – все, он умер. Это такая огромная редкость, что маточное поголовье есть только на одном заводе – Александровском в Астрахани, у них четыре матки. А ведь одно время, в бытность СССР, удалось даже вывести эту рыбу из Красной книги – было очень успешное зарыбление с ростом поголовья до промышленного лова. А каспийский лосось? Это редкая, безумно вкусная рыба, никакой норвежский рядом не стоял! Так что мы можем стать экспортером элитной продукции, включая ту же черную икру, – объясняет собеседница. – Это особенно важно сейчас, когда нефть дешевеет и кризис распространяется по всей энергетической отрасли. А икра и рыбы ценных пород только дорожают. Создание новой для Казахстана отрасли, которая поможет вернуть Каспию то богатство, что у него было, – чем не национальная идея, хотя бы для Мангистауской области?»

Правда, окупаемость проекта при таком широком подходе становится туманной, во всяком случае по срокам. «Нашего инвестора это не отпугивает. Он считает, что сейчас самое важное – сделать все для сохранения уникальной экосистемы Каспия, не дать ему безвозвратно деградировать. Как он мне объяснил, это что-то вроде миссии», – улыбается Раушан.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить