Кайрат Мажибаев - о кризисе и схлопывании финансового рынка

16700

Как RG Brands пытается остаться «газелью» в условиях интеграции

Кайрат Мажибаев — №46 рейтинга богатейших бизнесменов и №26 рейтинга самых влиятельных бизнесменов Forbes Kazakhstan за 2015 год
Фото: Андрей Лунин
Кайрат Мажибаев — №46 рейтинга богатейших бизнесменов и №26 рейтинга самых влиятельных бизнесменов Forbes Kazakhstan за 2015 год

Два года назад Кайрат Мажибаев (№46 рейтинга богатейших бизнесменов и №26 рейтинга самых влиятельных бизнесменов Forbes Kazakhstan за 2015) в интервью Forbes.kz довольно резко высказался о казахстанской банковской системе, заявив, что она превратилась из института финансирования экономики в инструмент обслуживания бенефициаров банков и что государство в кризис 2008–2010 дало понять бизнесу, что банковский сектор и нефтянка для него важнее, чем реальный несырьевой. Это звучало как манифест: «Привлечение гигантских займов из-за рубежа, сбережений населения, гарантированных государством, и огромных средств нацкомпаний дало… их [банков] владельцам и управляющим фактически неограниченные инвестиционные возможности. По факту вся страна вот уже шесть лет обслуживает беспрецедентно высокий уровень неработающих кредитов в казахстанских банках, не имеющий аналогов в мире… Банковская система нуждается в перезагрузке».

Финансовая романсиада

Чтобы довести до такой степени раздраженности обычно подчеркнуто сдержанного и не склонного к фрондерству человека, нужны были, конечно, серьезные причины. Разговор происходил спустя неделю после одномоментной февральской девальвации, поставившей бизнес, ориентированный на внутренний рынок, в очередное неудобное положение. Кроме того, как раз в это время мажибаевская группа RESMI после продолжавшихся три года тяжб отсудилась с Казкоммерцбанком по кредиту сети «7’Я» (в 2011 банк подал иск к инвесткомпании, выдвинув требования, размер которых во много раз превысил размер гарантии, предоставленной группой; процесс RESMI выиграла).

На фоне происходящего теперь страсти того, полуторагодовой давности, кризиса и 20%-ной девальвации кажутся почти забавными. Тем не менее ясно, что нынешние тектонические сдвиги нанесли бы гораздо меньший урон экономике страны, если бы она их встретила в несколько более здоровом финансовом и институциональном состоянии. Сегодня, уверен Мажибаев, банковской системе нужна уже не перезагрузка, а выстраивание с нуля: «Все видят, что это уже токсичный актив. Внешние рынки капитала закрыты, внутренние разрушены, очень сильно субсидированы и «нарисованы». Финансовые услуги свелись фактически к расчетно-кассовому обслуживанию и не способствуют тому, чтобы бизнес показывал какой-то качественный устойчивый рост». Огромное количество плохих активов на балансах банков формирует «кривую» рыночную среду – непонятно, сколько эти неработающие залоги стоят и стоят ли они что-нибудь вообще. Отсюда затуманены как стоимость нормально работающих активов, так и способность привлечь в них деньги на развитие. «Это оказывает тектоническое воздействие на целые сектора экономики, – утверждает собеседник. – Новую экономику можно построить только с помощью новых финансовых технологий. Изменения в современной экономике неотделимы от финансового сектора. Бизнес и потребители, поставщики и клиенты в развитых странах имеют принципиально другой уровень финансового сервиса от банков. Вплетение финансовых технологий в продукты и сервис, можно сказать, и есть нынешняя экономическая реальность. К сожалению, пока не наша».

Чемпионство – не роскошь

Роль «Байтерека» выросла компенсаторно – реальный сектор сейчас может финансироваться только через какие-то госпрограммы или у международных финансовых институтов. RG Brands (выпуск и продажа соков, напитков, молока, чая, снеков), в которой Кайрат Мажибаев является контролирующим акционером, в прошлом году стала одним из 27 участников программы «Национальные чемпионы – лидеры конкурентоспособности» (рейтинг Moody’s – «B2/Стабильный»). Попытки вписаться в ту или иную госпрограмму предпринимались и раньше, но RG Brands оказывалась слишком большой для одних и слишком маленькой для других. «В итоге не только мы, но и определенное количество других перспективных и устойчиво растущих несырьевых компаний попали в некий вакуум, который образовался между ними и госпрограммами. Между тем жизнь показывает, что крупный бизнес заинтересован в сохранении статус-кво, суть малого бизнеса в самозанятости, а внедряет инновации, осуществляет какие-то прорывные для отраслей проекты как раз средний сегмент. Мы стали продвигать этот вопрос, нас поддержала НПП, заинтересовался «Байтерек», который поставил все на институциональную основу, пригласив McKinsey&Company и соединив стратегический консалтинг с деньгами воедино», – вспоминает Мажибаев.

RG Brands получила кредит в 3 млрд тенге сроком на три года под 6% годовых (финансирование «национальных чемпионов» осуществляется в рамках уже существующих программ по поддержке бизнеса). Ожидаемый эффект в среднесрочном горизонте – двукратное увеличение выручки и производительности, четырехкратный – экспорта. Впрочем, ситуация с момента запуска программы (май 2015) сильно изменилась; возможно не только сокращение финансирования проектов и субсидирования ставок, но и увеличение налоговой нагрузки. «Участие в программе помогло смикшировать последствия резкой девальвации, но мы всегда делали ставку на свои конкурентные рыночные преимущества. А господдержка – дополнительный фактор, который, с одной стороны, помогает достичь тех или иных результатов, удешевить и удлинить заимствования, снизить себестоимость, с другой – дает некоторую уверенность, что твой проект есть часть общей государственной стратегии», – объясняет бизнесмен.

По его словам, существенная заслуга программы в том, что несырьевой бизнес попал наконец в фокус: «Нас теперь сложно игнорировать или развернуть, стало проще доказывать свою состоятельность. Те же посольства теперь помогают решать какие-то задачи в странах пребывания не только госорганам и крупному бизнесу, но и среднему, даже небольшим казахстанским экспортерам – раньше это было скорее исключением, если нет каких-то личных связей. Сейчас это все институционально по-другому. Министры, руководители «Байтерека» и его дочерних структур не просто вежливы – они рады успехам частных компаний, и это очень серьезное изменение».

ЕАЭС как факт

Денежно-кредитная политика по-прежнему неопределенна и непрозрачна, а мы работаем в среде, где 2–3%  делают погоду

Собственно говоря, свою нынешнюю стратегию по выходу на 100-миллионный рынок (Казахстан, Центральная Азия, российские Зауралье, Поволжье и Сибирь) RG Brands разработала и начала осуществлять еще до возникновения программы «Байтерека». «Другое дело, что теперь все это происходит на фоне таких больших событий, как создание ЕАЭС, рост политической напряженности и падение основных сырьевых рынков. Поэтому особенно важно, чтобы не было отклонений в самом подходе государства к развитию экономики, в преемственности госпрограмм, – подчеркивает Мажибаев. Он признается, что очень внимательно следил за судьбой ПФИИР-1 – не похоронят ли ее, закритиковав, как в свое время кластерную инициативу: – Слава богу, появилась ПФИИР-2, сохранилась преемственность. Для долгосрочного инвестора это уже признак хорошо организованного государства».

Но его беспокоит то, что денежно-кредитная политика по-прежнему очень неопределенна и непрозрачна, что усугубляется теперь еще членством в ЕАЭС. «Между рублем и тенге должны быть какие-то балансы, принципы отношения этой пары к паре доллар – евро тоже должны быть как-то артикулированы. Мы работаем в очень конкурентной среде, где 2–3% делают погоду. Раз уж ЕАЭС стал свершившимся фактом, нужна согласованная денежно-кредитная политика. И она должна быть утверждена парламентами или правительствами. Чтобы у нас не было больше одномоментной девальвации как реакции одной страны на действия другой, но с полугодовым запозданием», – настаивает Мажибаев.

Он вспоминает «страшное время», когда после резкой девальвации рубля внутренний рынок в одну неделю оказался завален зарубежными продуктами по цене на 30–40% дешевле, чем это в принципе могло быть, – не из-за конкурентных преимуществ российских операторов, а вследствие системных просчетов ЕАЭС. В 2015 RG Brands снизила темпы рос­та – до 15% против в среднем 20% в предыдущие три года. Тем не менее финансовые коэффициенты удалось значительно улучшить: рентабельность активов выросла с 4,1% (12 мес. 2014) до 4,3% (12 мес. 2015), рентабельность капитала – с 14% (12 мес. 2014) до 19,8% (12 мес. 2015). Кроме того, рост продемонстрировала маржа валовой прибыли до 42,05%, маржа операционной прибыли до 11,68% и маржа чистой прибыли до 4,12%. «Нас сейчас рейтинговые агентства мучают: «Как вы на таком макроэкономическом фоне показываете такие результаты?» Но мы пережили не один кризис и сформировали контрцикличный портфель для всех возможных периодов – экономических, сезонных, возрастных, который нацелен на обслуживание потребителей с разными покупательскими возможностями с утра до вечера, круглый год. Второй момент – это экспортное направление, которое стало в ушедшем году основным драйвером роста. Мы в последние годы сильно прибавляем в Киргизии, России, Туркменистане, Таджикистане», – объясняет Мажибаев.

Алгоритмы экспансии

Причем экспансия, говорит он, не подразумевает лишь продажи – для такой страны, как Казахстан, ВНП (валовой национальный продукт) показательнее, чем ВВП (валовой внутренний продукт): не важно, где что производится, главное, чтобы производителем была казахстанская компания. «Национальный чемпион – это ведь не орден, например «Курмет», который дается на всю жизнь. Он, как гроссмейстер, должен каждый год подтверждать свое звание. Ежегодно появляется кто-то новый, а прежний может выбыть из гонки. Потому что страна заинтересована в конкурентном бизнесе, а не в пожизненных передовиках, висящих на стене десятилетиями», – говорит Мажибаев.

RG Brands на внешних рынках фокусируется уже четвертый год. Это требует определенного комплекса компетенций и серьезных инвестиций с как минимум пяти-семилетним горизонтом. «Мы на внешние рынки не продаем, мы туда инвестируем – в маркетинг, инфраструктуру, знания, отношения с клиентом. Особенность сектора продуктов питания в том, что мы не можем просто продать товар, снять сливки и убежать. Это экономически неоправданно. Только системные решения дают внятный эффект. Еще более важен экономический эффект масштаба. Потому что нет сомнений, что завтра региональные конкуренты придут уже на твой внутренний рынок. Возвратность от развития бизнеса на внешних рынках такая же примерно, как при строительстве завода. То есть как минимум пять-десять лет. И когда государственные подходы здесь резко меняются, это очень болезненно отражается именно на стратегических инвесторах, а не на спекулянтах», – отмечает бизнесмен.

Фото: Андрей Лунин

Под изменением подходов он имеет в виду, например, отмену с 1 января 2017 режима свободных складов. «Необходимо достичь определенного уровня импортонезависимости или иметь альтернативную схему поддержки местных производителей в приоритетных секторах, прежде чем это делать, – убежден он. И не принимает аргумент, что такой срок был зафиксирован в договоре ЕАЭС и что на достижение импортонезависимости у казахстанского бизнеса было не одно десятилетие: – Это вообще-то вопрос не к нам, а к правительству. Мы создали конкурентоспособный бизнес – во всех секторах, где работаем или работали. Даже глобальным игрокам в них доминировать не удается, приходится покупать наши или российские компании и пытаться действовать через них. Вся страна мечтает, чтобы отечественные госструктуры были столь же конкурентны, как успешные частные компании». Это притом что обрабатывающая промышленность в Казахстане не имела изначально такой фундаментальной платформы, как в России. «Мы фактически растем с нуля. Более того, в России другая, более сбалансированная структура экономики, поэтому влияние тех или иных решений в части денежно-кредитной политики на обрабатывающие сектора тоже разное. И когда говорят, что казахстанские компании должны сразу быть сами по себе конкурентны, это примерно так же, как рассчитывать, что наши футболисты завтра начнут побеждать на международных турнирах», – проводит параллели Мажибаев.

Он совершенно не согласен с тем, что резкое падение тенге дает стратегические преимущества местным производителям. «Да, нынешняя ситуация на себестоимость экспортируемой продукции оказывает влияние, – говорит Мажибаев. – Но сегодня продукция дешевле лишь потому, что людям платят столько же, сколько до девальвации, поставщики продают сырье по прежней цене, чтобы выполнить свои обязательства, включая налоговые. Но не потому, что все мы стали более технологичны или производительны. При этом серьезная импортозависимость и ускоренная инфляция в любом случае выведут среднесрочную цену в рознице на ту, которая соответствует так называемой продуктивности труда». Единственное, что его в этом радует: теперь рынок заработных плат не будет расти в три раза быстрее производительности труда. «Эпоха быстрых денег прошла, – убежден бизнесмен, – и основной вопрос теперь в том, насколько конкурентен каждый из нас как работник, как компания и, наконец, как страна».

В России RG Brands не делает попыток закрепиться в европейской части: там розничный рынок консолидирован не только с российскими, но и с глобальными игроками. А за Уралом ситуация больше похожа на нашу, и там казахстанские компании могут быть конкурентоспособны. Мажибаев говорит, что в среднесрочной перспективе российский потребительский сектор самодостаточен: «Они уже по результатам весны 2015 оправились. Сформировали цепочки поставок, произвели ревизию стоимостной цепочки и предлагают недорогой качественный продукт. Мы это и на себе почувствовали – возникло определенное конкурентное давление, не спекулятивное, а серьезное, системное. Более того, мы наблюдаем феномен, когда глобальные компании там, несмотря на санкции, пользуясь российскими брендами, продолжают работать и развиваться».

Другой основной рынок для RG Brands – центральноазиатский. Здесь, включая Казахстан, 60 млн потребителей, из которых половина – в Узбекистане. И если Кыргызстан, Таджикистан, Монголия, российские регионы Мажибаев называет ростовыми рынками, то Узбекистан и Туркменистан – больше задел на будущее. «Это закрытые рынки, мы там продолжаем оставаться, чтобы, во-первых, знать и понимать их, а во-вторых, делать узнаваемыми наши бренды. Сейчас это больше транзакционные рынки, то есть «от сделки к сделке». А наша бизнес-модель больше марафонская, рассчитанная на пять-десять лет, и пока не может быть успешной там», – объясняет бизнесмен.

Интересен компании и Иран. «Это огромный рынок, мы определили по нему среднесрочные цели, круг партнеров – нам есть что предложить друг другу как в части импорта, так и в части экспорта. Долгосрочные же цели будут зависеть от того, как будет складываться в регионе геополитическая ситуация», – осторожен с планами Мажибаев.

B2C как форпост

Что касается Китая, то здесь больше, по его мнению, стоит задача не завоевания, а сохранения. «Когда Синьцзян-Уйгурский район будет доведен по зрелости до среднекитайского уровня, каждый из нас почувствует себя иначе – и экономически и культурно. Думаю, это произойдет в течение ближайших пяти-десяти лет, – прогнозирует владелец RG Brands. В связи с этим, считает он, государство уже сейчас должно принимать какие-то упреждающие меры: – Я за то, чтобы зарубежные инвесторы создавали и развивали в Казахстане инфраструктуру, платформы и плацдармы для развития ключевых секторов, что помогает стране перейти с одного институционального уровня на другой. Но, например, конкретно сектор B2C (розница) должен быть под определенной защитой. Скажем, трубопроводы и НПЗ стройте, а АЗС – это уже наше. Вопросы внутреннего рынка – это ведь еще и вопросы национальной идентичности, культуры и так далее, а не того, кто будет снимать эти 20 % розничной маржи».

Мажибаев уверен, что госпрограммы, корпоративные стратегии, высокотехнологичные заводы и проекты – лишь инструменты и промежуточные этапы в развитии зрелого и конкурентного человеческого капитала. «Если именно казахстанский человеческий капитал развивается при освоении иностранными инвесторами, например, нефтегазовых месторождений, рано или поздно мы сами сможем выполнять той же сложности задачи. Но если там не работает и не развивается наш капитал – человеческий, финансовый, технологический, – это лишь упущенные время и возможности. То же самое когда речь идет об экспортных стратегиях: надо привлекать инвестиции не в продукт, не в сырье, а в менеджеров и специалистов – людей, которые знают, как формировать добавленную стоимость. За слоганом «думай глобально, действуй локально» кроется очень большой смысл», – резюмирует он.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить