Банки будущего

Что объединяет AirBnB, Netflix, Uber и Alibaba? Эти инновационные продукты не просто завоевали лидерские позиции в своих отраслях, но и полностью изменили их. В какой степени изменениям подвержен такой консервативный сектор, как банковский? McKinsey отмечает любопытные тренды.

Показатели отрасли в посткризисное десятилетие стабильны, но не впечатляющи. Рентабельность капитала колеблется между 8 и 9 % с 2012 года, притом что стоимость находится на том же уровне. Рыночная капитализация повысилась с $5,8 трлн в 2010 году до $8,5 трлн в 2017-м. Показатели свидетельствуют о жизнеспособности индустрии. Но большого роста не прослеживается – в среднем в последние пять лет на 2 % в год, что существенно ниже исторического показателя 5–6 %.

Банки и финансовые регуляторы мира реабилитировали глобальную финансовую систему, стараясь обес­печить ей более высокий уровень устойчивости. И преуспели в этом. Один из наиболее часто используемых методов оценки безопасности – коэффициент достаточности капитала первого уровня – поднялся с 9,8 % в 2007 году до 13,2 % в 2017-м.

Но если мы посмотрим на сектор с точки зрения инвестора, то обнаружим диссонанс: коэффициент цены к балансовой стоимости был ниже, чем в других крупных индустриях в период с 2012-го по 2017 год.

Отставание наблюдалось и по другим показателям, таким как отношение рыночной капитализации к чистой прибыли. Почему же инвесторы не уверены в будущем банковской отрасли?

Частью инвесторы сомневаются, смогут ли банки вырваться из фиксированной орбиты стабильных, но не потрясающих результатов. Отсутствие существенного роста и увеличение количества проблемных кредитов на некоторых рынках также не способствуют их уверенности. Однако не исключено, что причины лежат глубже. Возможно, инвесторы сомневаются, что банкам в нынешнем виде удастся сохранить лидерские позиции в системе финансового посредничества.

По нашим подсчетам, эта система хранит, переводит, ссужает, инвестирует и осуществляет риск-менеджмент средств в размере $260 трлн. Ее доходы достигли в 2017 году $5 трлн. И сегодня позиция банков здесь находится под угрозой вследствие изменений в регуляторной и социополитической среде, которые создают условия для входа новых игроков. Речь идет о специализированных провайдерах финансовых услуг, технологических интернет-компаниях и др.

Если прогнозы верны, в недалеком будущем структура отрасли будет состоять из трех основных слоев:

1. Повседневные финансовые транзакции – платежи, вклады, потребительские кредиты. Здесь посредничество станет практически невидимым, частью ежедневной цифровой жизни клиентов (мобильные приложения, онлайн-­оплата и др.).

2. Более сложные продукты и услуги, требующие высокой квалификации или развитых отношений с клиентами, – управление благосостоянием в клиентской части, корпоративное кредитование, сделки M&A. Здесь работу финансистов могут облегчить технологии искусственного интеллекта.

3. Финансовые услуги B2B – торговля ценными бумагами, управление благосостоянием в той части, которая поддается автоматизации, кредитование финансовых организаций. Многие виды деятельности в этом сегменте будут полностью или в основном роботизированы.

Чтобы оставаться успешными, банкам нужно будет сконцентрироваться на одной из четырех бизнес-моделей: оператор инновационных экосистем; эффективный производитель финансовых продуктов и услуг; специализированный банк, обслуживающий конкретный бизнес-сегмент; полностью оцифрованный и оптимизированный традиционный банк.