Информационный Франкенштейн

12317

В среду, 27 ноября, в Алматы проходит VI Медиакурултай. Тема этого года - «Трансформация: контент, технологии, монетизация». Журналисты и эксперты обсуждают новые стратегии СМИ в условиях быстрых изменений внешней среды и технологических инноваций

Фото: politiktura.com

Идейный сепаратизм

Как показывает практика предыдущих курултаев, многие вопросы казахстанского медийного пространства будут упираться в проблему национальной информационной безопасности. Это действительно актуально, так как наши госструктуры не поспевают за быстрой трансформацией глобальных и местных медиа.

Сейчас информационное пространство РК напоминает Франкенштейна, так как сшито из разных кусков.

Во-первых - с точки зрения различных каналов донесения информации.

Одна часть населения подсела на кабель. Другая - на спутниковое ТВ. Третьи уходят в Сеть. А за ними в online потянулись и многие печатные СМИ. Существуют и четвертые. Их пока немного, но настораживает тренд увеличения теневых неформальных каналов коммуникаций, связанных с распространением радикальных и нетрадиционных религиозных идей.

Во-вторых - с точки зрения источников информации.

О влиянии российских СМИ на существенную часть казахстанского общества сказано немало. Еще в 2009 премьер-министр РК Карим Масимов заявил, что 55% граждан Казахстана живут в российском информационном пространстве. Кстати, информационные войны РФ с Белоруссией, Украиной, Грузией хорошо показали, как Кремль при изменении политической конъюнктуры может использовать свое медийное оружие против других государств.

На юге Казахстана своя аудитория появилась у узбекских каналов, которые ловятся лучше, чем местные.

В Сети среди молодежи, которая владеет иностранными языками (в основном английским), доминирует западное восприятие действительности. Тем временем, по мере сокращения русскоязычного информационного сегмента в РК, у казахстанских властей появятся другие информационные конкуренты, особенно в случае перехода на латиницу. Определенную нишу может занять Турция, которая усиливает свои позиции в тюркоязычном мире. Кстати, на саммитах глав тюркоязычных стран не раз озвучивалась идея единого информационного пространства для этих государств. Причем речь идет о пропаганде совершенно определенных политических ценностей. Не секрет, что у части нашего общества турецкая модель, с усилением роли религиозных партий, вызывает явные симпатии.

Растет число казахстанских студентов, которые учатся в Поднебесной, овладевая китайским языком. Не так давно президент Казахстана заметил, что декларируемое трехязычие (казахский, русский, английский) способно превратиться в четырехязычие. Так что в будущем у нашего восточного соседа может появиться своя казахстанская зрительская и читательская аудитория. Тем более что еще в 2009 Пекин объявил о планах выделить около $6,6 млрд на поддержку китайских СМИ, выходящих на иностранных языках.

Кстати, в статье 23 Закона РК «О национальной безопасности Республики Казахстан», посвященной обеспечению информационной безопасности страны, четко говорится о двух вещах. Во-первых, о недопущении информационной зависимости Казахстана. Во-вторых, о предотвращении информационной экспансии и блокады со стороны других государств, организаций и отдельных лиц. Однако текущая ситуация и существующие тренды говорят о потере властью стратегической инициативы в работе с информационным полем. Это приводит к эффекту «идейного сепаратизма», когда внутри страны у разных социальных, политических, демографических, этнических, религиозных и прочих групп существуют свои, часто конфронтационные, представления о «своем Казахстане». И эти представления они черпают из разных информационных источников, которые раскалывают медиапространство Казахстана на отдельные куски по линии противостояния: СМИ государственные - оппозиционные, казахоязычные - русскоязычные, offline - online, местные - иностранные, официальные источники - неформальные каналы коммуникации. Таким образом, за 20 с лишним лет казахстанское общество стало слишком разнородным, чтобы наивно рассчитывать на то, что государственные информационные ресурсы смогут эффективно покрыть все эти разношерстные социальные группы.

Семь нянек

В этом году повод еще раз обсудить эту тему дали сами госструктуры,  впервые поднявшие волну критики в адрес государственных СМИ. Первым камень в воду бросил госсекретарь РК Марат Тажин, когда объявил, что государственная медийная политика нуждается в модернизации, так как рост финансирования провластных СМИ не сопровождался повышением их рейтингов. «Вот у меня есть анализ: сотни, тысячи материалов выпущены, но ни один из них не остался в сознании населения. На кого мы работаем?! У нас главный критерий и потребитель - это население и степень информационного воздействия. А мы чем занимаемся?», - заявил госсекретарь.

Министр культуры и информации РК Мухтар Кул-Мухаммед, подхватив критическую эстафету, добавил, что необходимо развивать интернет-журналистику и увеличить финансирование сетевых изданий, так как online вытесняет традиционные СМИ.

Дальше – больше. Один государственный телеканал заявил, что откажется покупать турецкие и корейские сериалы.

И вряд ли это случайность. Глава администрации президента Карим Масимов еще в 2010, в бытность премьером, публично выразил обеспокоенность негативным влиянием зарубежных сериалов на казахстанскую молодежь. По его мнению, они обладают большим воздействием, чем вся официальная пропаганда вместе взятая.

Марат Тажин не скрывал, что государственные СМИ должны выполнять пропагандистскую функцию. Но вся проблема в том, что эти СМИ - лишь инструмент государственной идеологии. Они не занимаются ее разработкой. Хотя вообще трудно разобраться, кто ею в Казахстане занимается и несет за нее ответственность: администрация президента, «Нур Отан», Минкультинформ, госсекретарь? Как говорится, у семи нянек дитя без глазу.

Действительно, о какой пропагандисткой работе может идти речь? Ведь  в основе любой пропаганды должна лежать хоть какая-то идеология, которую разделяла бы существенная часть общества и большинство элиты. В свою очередь, любая идеология базируется на политических и социальных ценностях. Их можно называть по-разному - национальной идеей, казахстанской мечтой и т.д. Начинка должна включать понятные и конкретные ориентиры - куда движется общество: в сторону западного либерализма, или консерватизма, или национал-патриотизма, или социализма и т.д. Ведь наш «особый пусть» - понятие довольно призрачное, как, впрочем, и лозунг о вхождении Казахстана в список 30 развитых стран мира к 2050 году. Как бы не вышло так, что при окончательной потере собственного информационного пространства к тому времени повестку дня для Казахстана будут определять более сильные игроки, чем мы сами.

Президент однажды вспомнил пословицу: «Для корабля, который не знает, куда плыть, ни один ветер не будет попутным». Она точно характеризует состояние информационного пространства страны, которое ошибочно связывают только с деятельностью СМИ. На самом же деле ключевым элементом этого пространства является сама власть, ее институты и правящая элита. Ведь пропагандой политических и социальных ценностей должны заниматься не только медийные структуры, но и весь госаппарат - от районного акима до министра. Другой вопрос: а им это надо? Ведь  идеологическая работа в Казахстане напоминает наши потемкинские заводы и фабрики, которые после разрезания ленточек часто бывают никому не нужны.

Кто тут временные?

Эти слова Маяковского можно адресовать многим представителям власти. Наша элита деидеологизирована. Большинство элитных группировок у нас традиционно ассоциируются лишь с именами их шефов, а не с идеологическими принципами. Внутри нашей элиты вы не найдете ни классических либералов, ни убежденных социал-демократов, ни открытых национал-патриотов, ни даже консерваторов. Зато пруд пруди временщиков, которых не интересуют абсолютно никакие идеологические конструкции, поскольку они не связывают свое будущее со своей страной. Имитация бурной деятельности и водружение розовых очков на нос власти  для информационной безопасности представляет гораздо большую угрозу, чем неконкурентоспособные СМИ. Потому что  формируется информационная блокада вокруг центра принятия решений. В итоге центр часто оперирует искаженными данными, а это влечет неадекватную и/или запоздалую реакцию на тревожные сигналы извне. В уже упомянутой статье 23  закона о национальной безопасности говорится о «недопущении информационной изоляции президента, парламента, правительства и сил обеспечения национальной безопасности Республики Казахстан». Судя по тому, что Шанырак, Жанаозен и серия терактов последних лет стали неприятным сюрпризом для власти, эта статья не работает.

Идейная размытость элиты, как плесень, заражает и государственные СМИ, которые должны заниматься «пропагандисткой работой». Но, если ты сам не веришь в то, что говоришь, то почему в это должны верить другие?

К тому же СМИ, подконтрольные госструктурам, нередко становятся инструментом в борьбе элитных группировок, которая из подковерной фазы перешла к апелляции к общественному мнению - но лишь для того, чтобы показать верховной власти якобы массовую поддержку своих инициатив. Кстати, именно в таком контексте некоторые эксперты оценили недавние информационные атаки на правительство, когда кулуарные разборки целенаправленно были переведены в медийную сферу.  

Что делать?

Именно власть определяет правила игры в разных сферах общества. И те правила, которые приняты в информационном пространстве РК, приводят к проблемам, о которых уже не первый год говорят на медиакурултаях.  Речь в том числе о сдерживании развития полноценного медийного рынка, когда все локальные попытки улучшить положение СМИ оказываются неэффективными без системных политических изменений, так как информационный плюрализм невозможно создать на почве «номенклатурного монополизма».

Что касается медийной конкурентоспособности, то здесь  проблема в определении ее критериев. С точки зрения власти, конкурентны только СМИ, которые финансируются государством. Бизнес уверен, что главный показатель конкурентоспособности СМИ – их экономическая успешность. Третьи уповают на социальную функцию масс-медиа - информирование общества и его интеграцию. Думаю, для повышения конкурентоспособности всего информационного пространства страны, а не только отдельных медийных структур разумно сосуществование всех трех подходов, каждый из которых должен доказывать свое право на существование.

…Возникает ощущение, что наша власть проиграла борьбу за русскоязычный сегмент, где сейчас уже довольно тяжело снизить влияние российских СМИ, особенно электронных. Хотя их доминирование в будущем, на мой взгляд, станет уменьшаться вместе с сокращением русскоязычных потребителей информации в Казахстане. Именно поэтому основное внимание со стороны государства должно уделяться поддержке и повышению качества казахоязычных медийных структур, чья аудитория по естественным демографическим причинам будет только расти. Информационный феномен Кайрата Нуртаса это уже хорошо показал. 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить