В Алматы приезжает Марат Гельман

9102

В субботу, 2 марта, знаменитый российский политтехнолог, гуру галерийного бизнеса, покровитель акционизма и перфоманса встретится с казахстанскими экспертами и журналистами, чтобы поговорить о формировании культурной политики и роли таких институтов, как галереи, музеи, технопарки, арт-инкубаторы

Встреча несколько раз переносилась. Надеемся, в субботу она все-таки состоится, и отчет о ней будет оперативно опубликован на нашем ресурсе.

Чуть больше 10 лет назад редактор forbes.kz беседовал с Маратом Гельманом в его московской квартире на Остоженке. Многие мысли, высказанные тогда, кажутся актуальными и сегодня.

Зарезанный баран как художественный жест

Дословно

«Кажется, его ненавидят все. И все ему завидуют. Завидуют его напору, его успеху. Его связям, его агрессивности. За это же дружно ненавидят, втайне мечтая выставиться в его галерее. Марат Гельман – самая скандальная фигура российского арт-рынка, каждая выставка которого – хорошо рассчитанный до копеек вызов обществу».

«Огонек»

- Может, это совпадение, но мне показалось, что вы благоволите выходцам из Казахстана, из Алматы - в частности. Помогли Аэлите Жумаевой создать сайт arba.ru, посвященный культуре (и не только культуре)  Центральной Азии. Известный в Казахстане анфан-террибль Канат Ибрагимов в вашей галерее барана как-то зарезал…

- В свое время я обнаружил, что казахи, которых знаю, - это такие европейцы с раскосыми глазами. В том смысле, что менталитет-то у них - абсолютно европейский. Собственно говоря, Россия, Украина и Казахстан - это три страны на постсоветском пространстве, которые дают единый культурный контекст. И Алматы оказался сильным энергетическим городом.

- Понятно, что для галериста эпатаж - это составная бизнеса. И действительно, у нас на курбан-айт режут баранов. Но во дворах, а не в художественных галереях. Конечно, акция Каната – дело давнее, но не думаете ли вы, что в принципе она к искусству не имеет отношения и художник шоком компенсирует дефицит таланта.

- Тут мне придется вас опровергнуть. Художник так же, как и в семнадцатом, и восемнадцатом веке, просто хочет, чтобы на него обратили внимание. Такой прямой и радикальный жест - это вовсе не бизнес-стратегия, а все то же желание одинокого художника послать некий месседж. Что касается барана (кстати, это было не в моей галерее, а на ярмарке «Арт-Москва»), то я считаю, что это был именно такой социально-художественный жест. Помимо прочего, он имел непосредственное отношение к художественной ситуации, которая в Москве тогда формировалась. «Арт-Москва» была тогда единственным в СНГ культурным событием, претендующим на международный статус. И Канат поставил проблему, как мне кажется,  чисто культурную. Ведь в разных культурах разные табу: где-то запрещено показывать обнаженное женское тело, где-то - резать баранов. И он вызвал такую дискуссию: либо мы толерантны друг к другу - и тогда позволяем каждому делать то, что он хочет. Либо выставляем достаточно жесткие планки. То есть вы, европейские галереи, не показываете на выставках обнаженную натуру. А мы – казахские, например, - в ответ не режем на публике баранов. Канат здесь был абсолютно прав. И я отношусь к этому вполне нормально. Именно как к художественному жесту, а не как к эпатажной акции. Канат Ибрагимов - очень талантливый художник. Такой же, кстати, как и Саша Бреннер (тоже выходец из Алматы, его наверняка помнят завсегдатаи кафе «Акку» конца 80-х. – F), вечно неуместный. Он человек, обреченный на одиночество, но я к его творчеству отношусь очень уважительно.

Как Красную площадь послали на три буквы

Дословно

«Искусство настоящее (согласно Гельману) – это художник Кулик, который самого себя в голом виде сажает на ошейник и кидается с лаем на посетителей музея. Это, уверяет Гельман, не хулиганство – бери выше – перфоманс, акт искусства».

Metakultura.ru

- А акции Бреннера – намалеванный зеленой краской  знак доллара на «Черном квадрате» Малевича, мастурбация на вышке бассейна «Москва» или слово из трех букв, выложенное телами на Красной площади, - тоже попытка одинокого художника обратить на себя внимание?

- Три буквы на Красной площади – это уже Толя Осмоловский делал.

- Стало быть, имя Бреннера у нас мифами обросло, раз ему приписывают чужие акции…

- Есть понятие двойного кодирования - когда существует несколько смыслов. Да, с одной стороны, три буквы на Красной площади - это шоковый элемент. С другой стороны, тут и художественная задача – десакрализация Красной площади. То есть коммунизм свергнут, а его главный символ – тело Ленина - все еще является сакральным. Вот они и произвели такую художественную ассенизаторскую работу.

- Хорошо, ну а как вы тогда расцениваете арт-луддизм Бреннера?

- Что касается доллара на Малевиче, то здесь можно скорее говорить уже не об эпатаже, а о протесте. И здесь важно принципиальное отличие Бреннера от многих других художников. Они живут в основном в сфере жестов, перфомансов, а Бреннер старается жить в сфере поступков. За которые ему будет больно, которые чреваты тюрьмой…

- Ну да. Это ж, мягко говоря, нарушение закона.

- Знаете, художник живет, безусловно, в рамках собственного закона.

- Хотите сказать, ему все дозволено?

- Существуют законы внутри художественной среды. И они действительно не всегда совпадают с законами, которые приняло  общество. Но дело не в этом. Это был поступок-протест, связанный с чисто художественной проблемой, а именно: хороший художник – мертвый художник. Рынок воспринимает произведение искусства как культурную ценность, взвинчивает на него цену, огромное количество людей зарабатывает на этом. А художник при жизни прозябает. Мы знаем, что Малевич сильно болел, у него не было денег на лекарства. Муторная жизнь, тяжелый быт…

- Значит, поступок в защиту Малевича получается?

- Протест в защиту художника, но против общества, которое не обращает внимания на художника, а потом возносит на пьедестал всего лишь предметы, которые производит их автор. Саша правильно говорит, что художник-то ценнее, чем то, что он делает. Это очевидно. А общество относится как к ценности не к нему, а только к тому, что он сделал. И понятно, почему доллар. Это тот же черный квадрат, только другого мира. По-моему, очень ясный протест.

- Однако в Швеции Бреннер порушил композицию ныне здравствующего художника, сделанную из волос.

- Да, китайца одного.

- Стоимость работы была, если не ошибаюсь, тысяч сорок  долларов…

- Сорок тысяч долларов ушло, чтобы только изготовить ее. А сколько она стоила, никто не знает. Я не готов быть апологетом Саши, но готов объяснить все то, что он делает. Конечно, как только Бреннер входит в чужое художественное пространство и начинает там делать свой жест, он вступает в противоречие с другим художником, с его замыслом, с его интересами. Мне кажется, что этот элемент стратегии Бреннера является изъяном. В то же время объяснить можно. Тогда было нашествие восточных художников в мировую культуру. В нем прослеживалось две тенденции. Одна интересная, которая всех увлекала, - она связана с акционизмом. А другая - с рукоделием. С таким рукоделием, как раньше делали портреты Сталина из рисинок. Когда восхищение вызывает не мысль, а трудолюбие. И Бреннер легким жестом эти плоды трудолюбия разрушил.

Тройной шпион

Дословно

«Искусство – единственное, чем стоит заниматься без особой оглядки».

Из интервью газете «Время новостей»

- Вы, с одной стороны, посредник между обществом и художниками. С другой – между обществом и политиками. Но художник, стремящийся к абсолютной свободе, по определению живет, действует и творит вопреки государству, эту свободу ограничивающему. Политик, напротив, - на его, государство, благо. У вас нет самоощущения двойного шпиона, этакого Азефа?

- Двойной шпион - это как минимум. Я бы даже сказал - тройной. Есть ведь еще бизнес. Но себя я все-таки осознаю адекватным человеком. Который в свое время понял, что сам не обладает талантами, но при этом умеет восхищаться другими талантами и готов продвигать чужое «я». Так получилось, что в России всегда было много талантливых людей и мало вот таких неталантливых, но которые готовы были их продвигать. Поэтому так получилось, что фигура Гельмана  вдруг оказалась в фокусе внимания. В принципе, всегда тот ресурс самый важный, которого не хватает. Когда говорят, что для бизнеса важно: идея, деньги или твоя репутация? То, чего нет, и есть самое важное. Поэтому если было много талантливых людей и было мало таких людей, которые готовы таланты продвигать, значит, это оказалось самым важным. Я всегда попадал в какую-то зону, которая не описывается чисто профессиональными терминами: журналист, врач, юрист. Она была всегда свободна, потому что люди постоянно стремятся обрести профессию, укрепиться в ней, а я – наоборот. Так как очень не любил свою первую профессию…

- Что за профессия?

- Я закончил институт связи, инженер. В общем, я всегда бежал от профессии. И поэтому мне доставались очень странные лакуны, которые трудно описать…

- Пограничные.

- Да. Их трудно описать в профессиональных реалиях, но они  оказывались самыми интересными.

- В каком возрасте вы поняли, что не гений?

- Это был долгий мучительный процесс…

- Он стал для вас трагедией?

- Растянутой… Дело в том, что надо мной достаточно долго довлел авторитет отца, тогда очень известного драматурга. И казалось, что не должен же быть у такого известного талантливого человека обычный инженер-сын. И я мучительно лет до 24-25 пытался писать и пьесы, и какую-то прозу. На самом деле хотелось не писать, а хотелось другой жизни. Настоящей жизни. Чтобы вокруг было много интересных людей, чтобы был свободный режим. И когда началась перестройка, стало возможным просто уволиться, уйти от профессии и быть никем, пытаться искать себя. Вот с того момента, как я ушел,  так ни разу ничего и не написал. Пропало желание.

- Вы в пространство ушли?

- Почти в пространство. Были какие-то бизнес-идеи, которые вполне успешно реализовались и дали первый толчок. Я произведения искусства коллекционировать начал. До этого получал свои 220 рублей в месяц и платил с них алименты, за квартиру. Но как только я ушел, открыл вместе с друзьями свой бизнес, за три месяца  заработал 20 тысяч. Этот резкий скачок и дал такую свободу.

Ты можешь все похерить почему-то ради именно этой…

Дословно

«К сожалению, в Москве отношения искусства и властей строятся по принципу фаворитизма, как в средневековье. То есть – существует придворный художник, а раз он придворный, то художником фактически является сам мэр».

Из интервью сайту Om.ru

- Марат Александрович, что же все-таки объединяет художника и политика?

- Во-первых,  в хорошем смысле эгоцентризм, то есть помещение себя в центр событий, всего. То есть не просто человек – мера всех вещей, а я конкретно. Все, что вокруг делается, – делается по отношению к тебе, против тебя, за тебя. Второе, как мне кажется, - то, что и тому, и другому надо себя распространять постоянно. То есть стать лучшим художником, главным политиком. Это такая, я бы даже сказал, определенная невменяемость. Ее иногда называют волей - художественной или  политической. Третье –  особая мораль. Ведь для художника и для политика наша общечеловеческая, в том числе христианская мораль является рамками достаточно узкими.

- Иными словами, оба подменяют собою Бога?

- Да, это одно из следствий эгоцентризма. Но дело еще и в том, что это связано с их профессиями. Художник постоянно нарушает табу - и в этом его функция. Он всегда маргинал по отношению к обществу, он всегда вовне и критикует его. И расширяет границы допустимого. А расширять границы допустимого, не нарушая их, невозможно. Поэтому настоящий художник не попадет в рай никогда, иначе он, оставшийся внутри  рамок общества, плохой художник. Политик же берет на себя ответственность за чужие судьбы. Тогда как христианская мораль предполагает, что ты отвечаешь только за самого себя. А когда ты принимаешь решения, которые касаются других людей… Творишь зло и добро, исходя из собственного представления о том, что такое зло и добро… Например, убить одного, чтобы оставить в живых сотни. Такое решение для политика - чуть ли не банальное. Но для человека, который хочет попасть в рай...

- Насколько важны для художника и политика деньги?

- Деньги приходят к художнику тогда, когда он нашел свою нишу. Я думаю, что деньги - это механизм, они вообще не играют никакой роли. Для политика тоже, я считаю, не очень большую роль. Для настоящего политика. Играют, конечно, но только как средство, постоянно как средство.

- А женщины?

- Не знаю даже, что по этому поводу сказать… Вот недавно на Кавказе сошел ледник. Что это такое? Это просто природа  напоминает, что, несмотря на все твое развитие и цивилизацию, ты все равно находишься в ее власти. Так и женщина. Кем бы ты ни был, на каких бы высоты ни забрался, женщина всегда напомнит тебе, что ты все еще животное. Не в смысле какой-то пошлости, а потому, что встреча с женщиной может разрушить твои планы, карьеру, ты можешь все похерить ради почему-то именно этой, одной из…

Справка

Марат Александрович Гельман. Родился 24 декабря 1960 года в Кишиневе. Сын известного советского драматурга Александра Гельмана.

1983 год. Окончил Московский институт связи.

1988 год. Становится коллекционером.

1990 год. Создал первую в СССР частную галерею в Москве на Малой Полянке.

1995 год. Совместно с Глебом Павловским основал Фонд эффективной политики.

2002 год, июнь. Назначен заместителем гендиректора ОРТ.

2008 год. При поддержке Сергея Гордеева, представителя в Совете Федерации от администрации Пермского края, Марат Гельман провел в Перми этапную для него как для куратора выставку «Русское бедное». Она положила начало масштабному проекту «Пермь — культурная столица», в рамках которого открылся музей современного искусства PERMM, который он и возглавил.

2009 год, 23 март. Пермский музей современного искусства получил статус государственного краевого учреждения.

PERMM стал не только первым полноценным музеем современного искусства в провинциальном городе, но и институцией федерального и международного значения. В частности, выставка «Видение» была представлена в Санкт-Петербурге в 2010 году и в Твери в 2011 году, «Русское бедное» — в Милане в 2011 году, «Родина» — в Новосибирске и в Красноярске в 2012 году.

Важным достижением музея и лично Марата Гельмана стало участие в разработке концепции и реализации фестиваля «Живая Пермь», который был впервые организован в 2009 году. Он стал ключевым событием в культурной жизни Перми и прототипом для более масштабного фестиваля «Белые ночи в Перми», проводимого ежегодно. В 2012 году его посетили более 1 млн человек.

2012 год, апрель. Марат Гельман, вместе с двумя другими ведущими российскими галеристами Еленой Селиной и Айдан Салаховой, объявил о переформатировании галерейной деятельности. В случае с галереей Гельмана это закончилось ее закрытием. Основной причиной такого шага Гельман назвал сворачивание рынка современного искусства в России, связанное в общей нестабильностью политической и экономической ситуации в стране.

2012 год, октябрь. На месте закрытой галереи на Винзаводе открылась новая выставочная площадка Марата Гельмана — продюсерский центр «Культурный Альянс». Площадка специализируется на показе в Москве искусства из российских регионов и стран СНГ — здесь уже прошли выставки, давшие актуальный срез искусства Казахстана, Ижевска, Перми.

В 2012 году Гельман решил в политических проектах больше не участвовать: только профессиональная деятельность, продюсирование фестивалей, организация центров искусства и курирование выставок.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить