Компании-«единороги»: воздушные замки или выгодные инвестиции?

10516

Технологические инновации повышают полезность всего, что производится в первую очередь машинами, хотя и с относительно меньшим вкладом от неквалифицированного труда. Но само по себе это никого не обедняет. Для этого технологические достижения должны снижать полезность того, что главным образом производится неквалифицированными рабочими

Иллюстрация: © Depositphotos.com/maximsamos

Бывший министр финансов США Ларри Саммерс недавно высказал возражения против взглядов нынешнего министра финансов Стива Мнучина на «искусственный интеллект» (ИИ) и связанные с ним темы. Разница между взглядами этих двух министров в первую очередь кажется вопросом приоритетов и акцентов.

Мнучин придерживается узкого подхода. Он думает, что опасения, которые можно выразить фразой «искусственный интеллект отбирает работу у американцев», являются проблемой, которая «ожидает нас в далеком будущем». И он, похоже, ставит под сомнение высокие оценки стоимости «единорогов» на фондовом рынке ‑ компаний, чья оценочная стоимость превышает $1 млрд, не имеющих записей о доходах от производства, которые могли бы оправдать их предполагаемую стоимость, а также не имеющих четких планов по предоставлению подобных свидетельств.

Саммерс поддерживает более широкие взгляды. Он рассматривает «влияние технологий на рабочие места» в более глобальном плане и считает высокие оценки высокодоходных технологических компаний, таких как Google и Apple, на фондовом рынке более чем справедливыми.

Я думаю, Саммерс прав насчет воздействия заявлений Мнучина. Министр финансов США не должен отвечать на вопросы узко, поскольку люди будут делать более широкие выводы, даже опираясь на ограниченные ответы. Влияние информационных технологий на занятость, несомненно, является серьезной проблемой, однако препятствование инвестициям в высокотехнологические компании также не служит интересам общества.

С другой стороны, мне импонируют попытки Мнучина предостеречь неэкспертов от регулярного инвестирования в «воздушные замки». Несмотря на то, что превосходные технологии с социальной точки зрения заслуживают инвестиций, компаниям не так-то просто добиться устойчивой прибыльности. Предположительно, у министра финансов полно проблем и без волнений по поводу «восстания» машин.

На самом деле абсолютно бесполезно бояться роботов и ставить вопрос типа: «искусственный интеллект отбирает работу у американцев». Политики могут сосредоточить свое внимание на куда более конструктивных областях деятельности. Если правительство должным образом выполняет свое обязательство по предотвращению депрессии дефицита спроса, технический прогресс в рыночной экономике не должен обеднять неквалифицированных рабочих.

Это особенно верно в случаях, когда ценности создаются посредством работы человеческих рук или вещей, которые были сделаны человеческими руками, а не из скудных природных ресурсов, как в средневековье. Карл Маркс был одним из самых умных и преданных теоретиков на эту тему, но даже он не смог последовательно показать, как технологический прогресс неизбежно обедняет неквалифицированных рабочих.

Технологические инновации повышают полезность всего, что производится в первую очередь машинами, хотя и с относительно меньшим вкладом от неквалифицированного труда. Но само по себе это никого не обедняет. Для этого технологические достижения должны снижать полезность того, что главным образом производится неквалифицированными рабочими. Но так бывает крайне редко, поскольку нет никаких препятствий росту мощности относительно недорогих машин, используемых неквалифицированными рабочими в трудоемких профессиях. С более совершенными инструментами эти рабочие могут создавать более полезные вещи.

В истории существует всего несколько случаев, когда технический прогресс, возникавший в контексте рыночной экономики, напрямую приводил к обеднению неквалифицированных рабочих. В этих случаях машины вызывали резкое падение ценности благ, производимых в трудоемком секторе, тем самым увеличивая производство этого товара настолько, чтобы удовлетворить всех потенциальных потребителей.

Канонический пример этого явления ‑ текстильная отрасль в Индии и Британии в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Новые машины и ткачи, использовавшие ручные ткацкие станки, производили абсолютно одинаковые продукты, только первые делали это в массовом масштабе. Из-за ограниченного спроса потребители больше не желали платить за товары, производимые обычными ткачами. Стоимость товаров, произведенных этой формой неквалифицированного труда, резко упала, а цены на товары, которые потребляли неквалифицированные рабочие, остались прежними.

Урок истории заключается не в том, что роботов нужно остановить; нам предстоит противостоять социально-технической и политической проблеме поддержания справедливого баланса доходов в обществе. Поэтому наша задача становится трехсторонней.

Во-первых, мы должны быть уверены, что наши правительства выполняют надлежащую макроэкономическую роль, поддерживая стабильную экономику с низким уровнем безработицы, чтобы эти рынки могли функционировать должным образом. Во-вторых, нам нужно перераспределить богатство для поддержания надлежащего распределения доходов. Наша рыночная экономика должна способствовать, а не подрывать социальные цели, соответствующие нашим ценностям и морали. Наконец, работники должны быть образованными и обученными, чтобы использовать все более высокотехнологичные инструменты (особенно в трудоемких отраслях) и иметь возможность создавать полезные вещи, на которые есть спрос.

Поднимая тревогу из-за того, что «искусственный интеллект отбирает работу у американцев», мы никак не приближаем такую политику. Мнучин прав: восстание машин не должно касаться министра финансов.

Copyright Project Syndicate ©

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить