Сможет ли Бразилия быть чем-то большим, чем придуманной силой?

Эта густонаселенная страна, богатая ресурсами и размером с континент, казалось бы, сделала гигантские шаги после кошмарного финансового кризиса конца 90-х. Хроническая инфляция остановилась, а регулирование, препятствующее бизнесу, облегчилось. Вкупе с сырьевым бумом прошлого десятилетия эти шаги вытолкнули Бразилию вперед, и к 2010 году ее ВВП стал седьмым по величине в мире. Казалось, Бразилия совершила прорыв к статусу развитой страны и была, учитывая ее размеры, готова догнать такие государства, как Великобритания и Франция. 

Затем все свелось к нулю. Оказалось, бум в Бразилии во многом зависел от высоких цен на сырье. Сегодня страна в рецессии. Ее валюта резко ослабла, а инфляция угрожающе возросла. Внешние прямые инвестиции сокращаются, как и бразильские вложения в капиталы предприятий. Коррупция процветает. 

Президент Дилма Русеф, которая вступила в должность, когда экономика Бразилии упала, обошла своего конкурента, поборника свободного рынка, всего на несколько процентов во втором туре. Большой вопрос заключается в том, откажется ли она от государственнической политики, которая долго угнетала экономику, или поставит страну на гибельную дорогу Аргентины и Венесуэлы, где стагнация, сокращение политической свободы, популистская демагогия и коррупция являются нормой. Если Русеф хочет, чтобы Бразилия была глобальной экономической силой, а не захолустьем огромного размера, то должна прочесть в онлайн ежегодное исследование Всемирного банка с рейтингом по экономике 189 стран Doing Business. Оно оценивает страны по регулированию, которое поддерживает бизнес-активность, и по регулированию, которое ее ограничивает. Рейтинг Бразилии невысок – 120-е место в списке; она не проходит по четырем категориям.

– Открытие бизнеса. Открытие легального бизнеса в Бразилии – это маневрирование через ряд препятствий. Организации требуется пройти через 11,6 различных процедур, которые в среднем занимают 83,6 дня. Неудивительно, что в Бразилии огромная теневая экономика. Русеф должна взять пример с Новой Зеландии, где новый бизнес можно открыть за один день, щелкнув пару раз по клавиатуре. Большое поле для коррупции просто устранено.

– Разрешение на строительство. Эта сфера демонстрирует, как на самом деле сложно довести дело до конца. По сравнению с другими государствами Бразилия просто свирепа: каждый проект требует 18,2 процедуры (против 11,9 в развитых странах), которые занимают 426,1 дня (против 149,5 соответственно). 

– Регистрация недвижимости. В Бразилии для регистрации необходимо пройти через 13,6 процедуры. Сравните это с другими странами Латинской Америки и Карибских островов, где средняя цифра – 7. Между тем удобная система регистрации недвижимости необходима для прогресса. Русеф должна проконсультироваться с перуанцем Эрнандо де Сото, главным мировым экспертом в этой сфере.

– Выплата налогов. Неудивительно, что Бразилия буквально перенасыщена налогами и пошлинами. Из 189 стран Doing Business она занимает 177-е место в этой категории. Исследование сообщает о шокирующих 2600 часах в год, которые нужно затратить, чтобы ответить всем бразильским требованиям. Радикальное упрощение сотворило бы чудо, искоренив болото коррупции, и перенесло бы теневые бизнесы в реальную экономику. Гонконг и Сингапур – вот модели, которые должна исследовать Русеф.

Конечно, существуют и другие пагубные для экономики факторы, в том числе внутренние картели, которые душат конкуренцию, и правила, которые ограничивают внешние прямые инвестиции.

Наконец, есть решающая область для победы или краха Бразилии (или любой другой страны).

– Валютная политика. Одна из самых разрушительных идей настоящей эры – это кейнсианское убеждение, что можно управлять экономикой, подобно тому как можно управлять машиной, манипулируя ценностью валюты страны. Это все равно что ставить карету впереди лошади. 

Деньги измеряют ценность продуктов и сервисов, стимулируют коммерцию. Идея, что выпуск большего количества денег способствует устойчивому экономическому росту, такая же плоская, как вера ресторанной администрации в то, что большее число номерков для пальто увеличит поток посетителей.

Инфляция была и есть отрава бразильской экономики. Чтобы дать старт эре реальной стабильности, чтобы бразильская валюта завоевала настоящее доверие людей и зарубежных инвесторов, правительство должно начать с твердой привязки реала к доллару США и научиться поддерживать эту фиксированную пропорцию. Русеф должна изучить пример Гонконга – как он привязал свою валюту к доллару на более чем 30 лет. В итоге она прошла через жестокий экономический кризис в Азии 1998 года, когда соседние валюты рухнули.

Уроки, которые несет американское энергетическое чудо

На недавней Всемирной конференции CEO Forbes в Сингапуре знаменитый эксперт в энергетической сфере Дэниел Ергин отметил выдающийся факт, который подчеркивает экстраординарные перемены в картине энергетического сектора США. После десятилетий спада во внутреннем производстве нефти и растущей зависимости от ее зарубежных источников ситуация кардинально развернулась благодаря использованию революционных методов бурения нефти и газа. Рост в производстве нефти с 2008 года (более 4 млн баррелей в день) сейчас превышает общий выпуск любого члена ОПЕК, кроме Саудовской Аравии. 

Из этого можно извлечь несколько уроков.

– Предприниматели способны пройти через все. Революция в бурении – результат креативности и инноваций, которые являются отличительными чертами свободных рынков. Годами общепринятым и растиражированным убеждением было то, что мировое производство нефти, в том числе в США, дошло до своего пика. Но предпринимателей такое не останавливает.

– Правительство убивает инновации. Большая часть производства нефти контролируется компаниями, принадлежащими государству, и предприятиями, фактически являющимися партнерами правительства. Такие организации ведут дела так, как их вели всегда, – это рутина в чистом виде. Для свободных же рынков нормально менять статус-кво. Посмотрите на Мексику. Ее правительство получает треть своих доходов от государственной Pemex. Коррупция и политическое давление, направленные на выбивание денег для удовлетворения все более возрастающих аппетитов политиков и их союзников, сильно тормозят инвестиции и инновации. Революция в американском бурении и спад в производстве Pemex в итоге заставили Мексику пойти на неожиданную и знаменательную перемену, разрешив частным компаниям войти в энергетический сектор впервые с 1938 года, когда он был национализирован.

– Право на полезные ископаемые – не такое уж секретное супероружие США. США – единственная страна, которая позволяет гражданам и частным компаниям иметь право на ископаемые, находящиеся в их земле. Найдете нефть или газ на заднем дворике – и вы богаты. Но в Мексике и почти во всех других местах такое везение исключено: эти ископаемые являются собственностью правительства. Вот почему предприниматели, всегда ищущие новые источники нефти или способы выжать еще что-нибудь из скважин, которые считаются истощенными, – это чисто американский феномен. 

– Энергетический сектор – это тяжелый бизнес со стесненной доходностью. Рост цен на нефть, который произошел в 70-х и опять начался в начале прошлого десятилетия, привел к убеждению, что нефтяные и газовые компании – это якобы золотая жила, которая приносит невероятную прибыль и позволяет устанавливать высокую маржу. Это неправда. Такой рост цен – результат слабого доллара, а не дефицита нефти или намеренного раздувания цен. Когда доллар низкий, деньги уплывают в активы, в том числе в сырье. Сейчас доллар сильный – не по желанию Федрезерва, а из-за его глубокого игнорирования денег (смотрите мою книгу «Money: How the Destruction of the Dollar Threatens the Global Economy – and What We Can Do About It», McGraw-Hill Education) – и мир ошарашен падением цен на нефть.