Казахстан после шока

Это объясняется тем, что основа экономики – это люди. А человек, как известно, приспосабливается почти к любым, порой самым «нечеловеческим» условиям.

Когда случается кризис, то есть экономика не просто останавливается в развитии, а откатывается вспять, все виды экономической деятельности сокращаются, а качество жизни населения падает, наступает шок. Но потом человек приноравливается к новым обстоятельствам, обживается в них, находит новые возможности, и экономика вслед за ним выходит из кризиса.

Случается иногда и так, что человек никак не может сориентироваться в новых условиях. Это бывает, когда обстоятельства чрезвычайно непривычны. Либо когда внешние силы мешают человеку приспособиться к ним. Например, политика «военного коммунизма» создала невыносимые условия жизни и, сопровождаемая «красным» террором, делала все, чтобы людям было как можно сложнее выжить.

Почему скважины РД КМГ закрываются на ремонт по пять раз в год

В среду, 13 сентября, в Hilton Astana Hotel прошло республиканское совещани... →

Голодомор был тоже искусственным ухудшением жизненных условий, поддерживаемым целенаправленными действиями властей. Вообще, ранний период индустриализации – это странное сочетание экономического роста, сопровождаемое повсеместным падением качества жизни. Экономический рост обеспечил инвестиции в основной капитал, источником которых были люди, у которых изымалось порой самое последнее.

Трансформационные реформы 1990-х тоже сопровождались глубоким спадом. Рыночная экономика, о которой бывшие советские люди практически ничего не знали, потребовала значительного времени, чтобы население в ней обжилось и нашло новые для себя возможности.

Первая задача властей здесь – не усугублять ситуацию. Ленинско-сталинская власть играла на ухудшение намеренно, это проистекало из ее мировоззренческих установок. Но обычная, «человеческая» власть, прежде чем что-либо предпринять, должна семь раз отмерить – не приведут ли ее действия к ухудшению состояния экономики и положения населения. Другая задача – найти возможности по облегчению процесса адаптации. Реформы конца века в Казахстане, снявшие множество ограничений для предпринимательской активности, были как раз такого рода.

Нашу экономику сильно потрясло падение цен на нефть, начавшееся во второй половине 2014-го. Особенно тяжелым было начало прошлого года, когда цена опускалась ниже $30 за баррель. Казалось, все рухнет, если не прямо сейчас, то в самое ближайшее время. Но мы поохали, попугали друг друга, а потом приспособились к новой реальности. И экономика возобновила рост, реальные доходы населения стали потихоньку восстанавливаться. Можно уверенно говорить, что мы адаптировались к ценам на нефть в коридоре $40–50 за баррель.

Думаю, надо похвалить власти за то, что смогли удержаться от принятия опрометчивых решений, хотя не раз таковые декларировали. И расходование средств Нацфонда, критикуемое за неэффективность (во многом справедливо), какую-то роль в облегчении процесса адаптации сыграло.

Так что, если цены на нефть не опустятся ниже $40–30 за баррель, нам ничего особенно не угрожает. Более того, экономика будет потихоньку расти со скоростью 2–4% в год.