Почему плохой валютный союз и в Африке плох
АБИДЖАН – Западноафриканские политические лидеры недавно объявили, что франк КФА – валюта, созданная Францией в 1945 году для своих колоний и до сих пор используемая 14 африканскими странами, – в этом году будет заменена новой валютой - эко, привязанной к евро
Но уроки, извлеченные из собственного опыта зоны франка КФА и еврозоны, вызывают серьезные сомнения в отношении готовности региона к вызовам, которые принесет этот новый валютный союз.
Критики зоны франка КФА уже давно сосредоточены на предполагаемом доминировании Франции, что, по мнению многих, привело к тому, что покойный камерунский экономист Джозеф Чунджан Поуэми назвал КФА «Африканским денежным рабством». Новые реформы будут направлены на то, чтобы изменить это посредством ослабления связей с Францией, в том числе путем прекращения требования о том, чтобы государства-члены размещали там половину своих валютных резервов. (Ранее это правило включало гарантию Франции относительно конвертируемости франка КФА).
Но реальные проблемы, с которыми сталкиваются африканские валютные союзы, не имеют ничего общего с политическим суверенитетом. Скорее они относятся к экономике.
Несмотря на 75 лет своего существования, зона франка КФА остается домом для некоторых из самых бедных стран мира (Нигера, Мали, Буркина-Фасо и Центрально-Африканской Республики). Даже в самых богатых и развитых странах франка КФА (Камерун и Кот-д’Ивуар) реальные доходы на душу населения в 2019 году были ниже, чем четыре десятилетия назад.
Вот почему эко – и другие региональные валютные проекты, такие как Сообщество по вопросам развития стран юга Африки (САДК) и Сообщество восточноафриканских стран (ВАС) – представляют собой одну из самых серьезных проблем экономической политики в истории Африки. Континент состоит из небольших, открытых экономик, которые полагаются на торговлю как на основной двигатель роста. Ввиду своей структуры производства и экспортных портфелей выбор директивными органами режимов и курсов валют напрямую определяет перспективы роста, секторальную динамику и динамику занятости, структурные преобразования и институциональное развитие. А валютный союз бедных стран с единой валютой, привязанной к сильному евро, поставит под угрозу внешнюю конкурентоспособность, которая так важна для их роста.
Не менее тревожным является то, что в некоторых важнейших аспектах, страны франка КФА в настоящее время не соответствуют экономическим критериям для вступления в валютный союз. Прежде всего, объемы торговли между членами франка КФА и внутри будущей зоны эко слишком малы, чтобы сделать желательным валютный союз. Чем больше объем торговли внутри группы стран, тем больше потенциальная выгода от единой валюты и тем меньше стимул для членов искать корректировки посредством односторонних валютных стратегий и гибких обменных курсов.
Но внутриафриканская торговля составляет менее 15% региональной торговли. Для сравнения, когда в 1999 был введен евро, внутриевропейская торговля уже представляла около 60% внешней торговли Франции и Германии.
Политические лидеры Африки и Франции заявили, что одним из основных мотивов для создания зоны эко является содействие экономической интеграции. Это неправильный путь: страны принимают единую валюту не потому, что уровень торговли между ними низок, а потому, что уровень торговли между ними вырос настолько, что они могут существенно снизить свои операционные издержки путем устранения риска обменного курса.
Вторым существенным недостатком является расхождение в промышленной структуре между членами зоны эко, которое означает, что они противоречивым образом реагируют на внешние потрясения, такие как изменение цен на сырьевые товары. В то время как некоторые из нынешних стран зоны франка КФА (Камерун, Кот-д'Ивуар, Габон и Экваториальная Гвинея) являются экспортерами нефти и выигрывают от роста цен на нефть, другие (Центрально-Африканская Республика, Нигер, Мали и Буркина-Фасо) являются импортерами нефти и от этого проиграют. Когда члены валютных союзов сталкиваются с подобными асимметричными потрясениями, институциональная структура становится неуравновешенной и нестабильной.
В-третьих, несмотря на многочисленные договоры и соглашения, свободное перемещение товаров и людей через национальные границы – важнейшее требование для хорошо функционирующего валютного союза – сильно ограничено в существующей зоне франка КФА. Этот «фактор мобильности» является лучшей гарантией от внешних потрясений, поскольку люди могут свободно перемещаться через границы, чтобы воспользоваться возможностями трудоустройства. Например, в еврозоне свободное перемещение рабочей силы позволяет греческим рабочим работать в Берлине или Париже. У камерунских рабочих, которые хотят мигрировать в соседний Габон, напротив, мало шансов получить разрешение на работу – и даже если бы они его получили, они столкнулись бы с открытой, если не насильственной, враждебностью со стороны местных работников, озлобленных годами безработицы.
Наконец, в зоне франка КФА нет единой фискальной политики и нет надежного правоприменительного механизма для сдерживания чрезмерной задолженности отдельных государств-членов или для коллективного управления суверенным долгом. Более того, необходима более глубокая интеграция национальных банковских и финансовых систем для облегчения мониторинга, надзора и сдерживания рисков финансового заражения, связанного с взаимозависимостью.
Но послужной список Африки в области институционального строительства, особенно в области надзора по уязвимым вопросам управления, связанным с суверенными государствами, оставляет желать лучшего. Даже когда нормы приняты и существуют на бумаге, отсутствие надежного мониторинга и правоприменения означает, что они там и останутся. Страны САДК и ВАС также не отвечают критериям оптимальных валютных зон с хорошо функционирующими транснациональными государственными финансовыми и банковскими системами.
Африканские политические лидеры рассматривают валютные союзы в качестве трамплина к континентальному политическому единству. Но для достижения такой цели единой денежно-кредитной политики недостаточно. Стратегия региональной интеграции не сможет выжить, а тем более преодолеть повсеместную нищету и социальную напряженность. Экономическое развитие является предпосылкой для стабильных обществ.
Более подходящей денежно-кредитной стратегией для африканских стран была бы реорганизация проекта денежно-кредитной интеграции Африки и его реализация через концентрические круги с небольшими группами стран, которые имеют схожие структуры производства и мобильность факторов производства, наряду с заслуживающей доверия транснациональной фискальной и банковской политикой. Общая валюта, привязанная к корзине валют или с гибким режимом обменного курса, обеспечит внешнюю конкурентоспособность и принесет больше экономических выгод.
Везёте в Россию $100 тысяч? О происхождении денег придется рассказать
С февраля вступают в силу новые правила провоза наличных средств →
Другой вариант – это следовать по пути бывших членов зоны франка КФА, таких как Марокко, Тунис и Вьетнам (Индокитай). Восстановив национальный контроль над денежно-кредитной политикой, они смогли обеспечить свою внешнюю конкурентоспособность, подключить свои отрасли промышленности к глобальным производственно-сбытовым цепочкам и воспользоваться преимуществами мировой торговли.
Для хорошо функционирующего валютного союза требуются наднациональные фискальные институты и правила, которые могут быть применены, чтобы помочь странам-членам реагировать на асимметричные потрясения. Свободное перемещение товаров и рабочей силы должно быть реальностью, а не целью. Дефицит и долговая политика должны соответствовать всему валютному союзу и контролироваться заслуживающим доверия центральным органом. А финансовый и банковский секторы должны находиться под тщательным надзором со стороны общесоюзного института, способного обеспечить соблюдение строгих пруденциальных норм. Если не выполнить эти предварительные условия, предлагаемая зона эко в Западной Африке будет сложным, рискованным и, возможно, болезненным мероприятием для всех участников.
Селестин Монга, бывший вице-президент и главный экономист Группы Африканского банка развития и бывший управляющий директор Организации Объединенных Наций по промышленному развитию, является старшим экономическим советником во Всемирном банке
