От американской исключительности к европейской

7643

НЬЮ-ХЕЙВЕН – Вот такие жёсткие слова из заголовка этой статьи придётся проглотить убеждённым евроскептикам. Как и многие, я долго время критически оценивал Экономический и валютный союз ЕС (сокращённо EMU), считая эту валютную зону дисфункциональной. Несмотря на наличие сильного политического стремления к европейской унификации как антидоту столетию войн и ужасающего кровопролития, конструкции EMU всегда не хватало критически важной третьей опоры – бюджетного союза

ФОТО: Depositphotos.com/Euripides

Теперь это уже не так. Достигнутое 21 июля историческое соглашение о фонде восстановления экономики ЕС в размере 750 млрд евро ($868 млрд), который получил название «Следующее поколение ЕС», радикально изменило ситуацию, причём с серьёзными долгосрочными последствиями как для переоценённого доллара США, так и для недооценённого евро.

В отличие от США, которые явно упускают возможности, открывающиеся благодаря эпическому кризису Covid-19, Европа оказалась на высоте – и уже не в первый раз. В июле 2012 в разгар казавшегося фатальным кризиса суверенных долгов тогдашний председатель ЕЦБ Марио Драги поклялся сделать «всё, чего бы это ни стоило», чтобы защитить столкнувшую с трудностями евровалюту. Это обещание укрепило авторитет Европейского центрального банка как непоколебимого стража единой валюты, но оно никак не помогало решить более крупную задачу: частичный отказ от национального суверенитета ради общеевропейского механизма бюджетных трансфертов.

Соглашение 21 июля выполняет именно эту задачу. У треножной конструкции EMU, наконец-то, появились все три опоры: единая валюта, единый центральный банк, убедительная приверженность единой бюджетной политике.

Конечно, это соглашение далеко от идеального. Прежде всего, оно требует единогласного одобрения 27 странами ЕС, а этого всегда нервный момент в сегодняшней напряжённой и поляризированной политической обстановке. Кроме того, острые разногласия вызвала структура нового фонда ЕС, который в итоге будет состоять из единовременных грантов для помощи в борьбе с последствиями Covid-19 (390 млрд евро) и из долгосрочных кредитов (360 млрд евро). Дьявол, конечно, может прятаться в деталях, тем не менее итог очевиден: план фонда «Следующее поколение ЕС» позволит привлечь критически важную поддержку благодаря крупным выпускам общеевропейских суверенных облигаций. Наконец-то Европа начнёт выпускать новый безрисковый актив в мире, где до сих пор был известен лишь один такой актив – казначейские облигации США.

Бюджетный прорыв Европы вбивает важный клин между переоценённым долларом США и недооценённым евро. Последние торги на валютных рынках, похоже, демонстрируют понимание этого факта. Однако предстоит пройти ещё длинный путь. Несмотря на резкий подъём в июне и начале июля широкий индекс евро в реальном выражении до сих пор на 14% ниже рекордно высокого уровня, достигнутого в октябре 2009, а доллар, несмотря на ослабление в последние недели, до сих пор на 29% выше своего наименьшего уровня, зафиксированного в июле 2011 года. Мой прогноз снижения широкого индекса доллара на 35% основан на убеждении, что это лишь начало давно назревшего выравнивания соотношений между двумя крупнейшими валютами мира.

Я хорошо отдаю себе отчёт, что прогноз валютных курсов обычно является самым трудным из всех макроэкономических прогнозов. Бывший председатель ФРС США Алан Гринспен сравнивал его с подбрасыванием монетки. Но всё же иногда стоит сделать попытку.

Я придерживаюсь «медвежьей» точки зрения, что переоценённый доллар созрел для резкого спада, и, как показывает анализ, для этого есть две причины: быстрое ухудшение макроэкономических дисбалансов в США и правительство страны, которое отказывается от любого подобия глобального лидерства. Прорыв, совершённый 21 июля в Европе (и его значение для евро), только усиливает мою уверенность.

Что касается макроэкономических дисбалансов, то резкий спад размеров внутренних сбережений в США (именно этот фактор лежал в основе моей изначальной гипотезы), похоже, уже идёт полным ходом. Пандемия сначала привела к всплеску уровня личных сбережений, но сейчас эта тенденция пошла на спад: уровень личных сбережений упал с 32% в апреле до 23% в мае. Между тем дефицит федерального бюджета демонстрирует взрывной рост: в одном только июне он увеличился на $863 млрд, что почти равняется дефициту за весь 2019 год – $984 млрд.

Конгресс США в течение нескольких дней может принять ещё один закон о предоставлении антипандемической помощи в размере нескольких триллионов долларов. Это приведёт к сильному негативному давлению на и так уже скромные размеры внутренних сбережений в стране: уровень чистых национальных сбережений в первом квартале 2020, прошедшим под знаком пандемии, составил всего лишь 1,5% национального дохода. Тем самым счёт текущих операций находится на пути к фиксации рекордного дефицита.

С этой точки зрения особенно убедительным оказывается сравнение с Европой. По прогнозам Международного валютного фонда, в 2020 году дефицит счёта текущих операций США достигнет 2,6% ВВП, а у Европы по итогам года ожидается профицит этого счёта в размере 2,7% ВВП. Как видим, разница достигает 5,3 процентных пункта. А поскольку США вошли в кризис Covid-19 с намного более тонкой подушкой сбережений и они намного агрессивней действуют на бюджетном фронте, дифференциалы размера чистых сбережений и счёта текущих операций будут и дальше меняться в пользу Европы, создавая существенное понижающее давление на доллар.

То же самое можно сказать и по поводу ситуации с глобальным лидерством, особенно сейчас, когда Америка продвигает деглобализацию, разрыв экономических связей и торговый протекционизм. На меня произвели глубокое впечатления последние усилия Европы по решению проблемы изменения климата, причём не только согласование плана «Следующее поколение ЕС» с требованиями Парижского климатического соглашения, но и факт выделения почти трети общего бюджетного пакета на создание «зелёной» инфраструктуры и другие подобные инициативы. К сожалению, президент США Дональд Трамп движется в прямо противоположном направлении и продолжает отменять экологическое регулирование, введённое администрацией президента Барака Обамы (не говоря уже о выходе США из Парижского соглашения в начале 2017).

Не менее поражает и разница в борьбе с ковидом. По состоянию на 21 июля, за предыдущие семь дней количество новых случаев заражения в США выросло до рекордно высокого уровня – 67 тыс. в день. Шокирует то, что это на 208% выше показателя середины июня. А в 27 странах ЕС количество новых подтверждённых случаев остаётся более или менее стабильным с середины мая – чуть более 5000 в день. Учитывая, что численность населения ЕС на 35% больше, чем в США, кошмарная неспособность Америки сдержать распространение коронавируса оказывается ещё более наглядной в пересчёте на душу населения.

Кроме того, расширение системы тестирования на коронавирус в США в реальности замедлилось, причём ровно в тот момент, когда число случаев заражения стало быстро расти, лишая смысла и без того пустые оправдания администрации Трампа, будто увеличение количества тестов приводит к росту статистики инфицированных. Учитывая, что Европа намного активней проводит политику охраны общественного здоровья и контролирует соблюдение необходимых правил, какую из двух валют вы бы предпочли?

Американская исключительность давно была вишенкой на торте для тефлонового доллара США. Но эти дни остались позади. Будучи самой нелюбимой крупной валютой в мире, евро – вполне возможно – движется к собственной, европейской исключительности. В результате понижающее давление на доллар будет лишь усиливаться.

© Project Syndicate 1995-2020 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить