Есть ли в сериале «Чернобыль» ответ на вопрос о распаде СССР

4622

Об этом рассуждает постоянный автор Forbes.kz Жарас Ахметов

Кадр из сериала
ФОТО: tsn.ua
Кадр из сериала

Американский кабельный канал HBO завершил показ мини-сериала «Чернобыль», занявшего с рейтингом 9,5 первое место среди всех телешоу на крупнейшем в мире сайте о кинематографе IMDB. «Чернобыль» опередил такие мегапопулярные сериалы, как «Игра престолов» и «Во все тяжкие».

Интересно, что рейтинг сериала на сайте «Кинопоиск», ориентированном на постсоветскую аудиторию, составил лишь 9,1. Зрители здесь разделились на два лагеря: для одних сериал – развесистая клюква и клевета на СССР, для других – реалистично изложенная история, выносящая приговор советскому строю.

На мой взгляд, имеет место довольно забавная аберрация восприятия. При наличии некоторого, совсем не критического количества клюквы, порожденной западными штампами о советском образе жизни, «Чернобыль» скорее не приговор, а гимн СССР. Власти не без ошибок и издержек, но все-таки довольно успешно справляются с техногенной катастрофой масштаба, с которым человечество еще не сталкивалось. Авария 1979 года на АЭС Three Mile Island в США не идет ни в какое сравнение. Сопоставление с действиями администрации Буша-младшего по ликвидации последствий урагана «Катрина» в 2005-м также будет не в пользу последней. Борис Щербина (персонаж, а не историческая личность) – не тупой бюрократ, а человек, способный довольно быстро разобраться в проблемах, с которыми до этого никогда не сталкивался. Наконец, простые советские люди показаны смелыми и готовыми жертвовать собой ради общего блага.

Так что в сериале нет, как считают некоторые, ответа на вопрос, почему же распался СССР. А распался он из-за принципиальной неэффективности социалистического способа ведения хозяйства. Социализм, как его видел Маркс, отрицает товарный обмен, при этом труд теряет стоимость. Отсутствие товарного обмена и стоимости у труда, во-первых, элиминирует такой критерий эффективности, как рентабельность производства, потому что ни расходы, ни доходы не имеют денежной формы. Во-вторых, лишается стимулов рост производительности труда – его качество и количество в расчет не берутся, учитывается только потраченное время. В-третьих, социализм становится синонимом бюрократического абсолюта, потому что должен существовать некто, кто все учитывает и распределяет. Очевидно, что общество, построенное на таких принципах, нежизнеспособно.

В СССР было предпринято две попытки воплотить в жизнь социализм по Марксу. В первый раз в 1918–1921 годах, после чего Ленин признал неудачу и провозгласил нэп. Во второй раз в 1928–1934 годах, когда все закончилось гигантским голодом и Сталин был вынужден отступить, разрешив личные подворья и торговлю по рыночным ценам на колхозных рынках. Это, к слову, спасло от массового голода и в годы войны.     Советский социализм в конечном итоге оказался компромиссом между теорией и реальностью, сохранив в смягченном виде все принципиальные недостатки, порождаемые марксистской теорией.

В истории СССР было три периода, когда, отложив Маркса в сторону, за счет материальных стимулов удалось поднять производительность труда. Нэп, изменение подхода к расценкам труда после 1936-го и, условно, период 1948–1965 годов, когда росли не только зарплаты, но и расходы за счет бюджетных и внебюджетных фондов, направленных на рост качества жизни. После 1965-го рост зарплат уже не вел к адекватному росту качества жизни, что сказалось на темпах роста производительности труда, снизившихся к концу советской власти почти до нуля.

Добавьте сюда чрезмерный бюрократизм, сдобренный игрой «переложи ответственность», когда вышестоящие кивали на нижестоящих, а те в свою очередь были заняты вечным поиском объективных причин неудач. Система, построенная на таких принципах, не могла долго жить. Поэтому советская власть продержалась чуть больше 70 лет.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить