Про кризис китайского авторитаризма

16325

Почему в Китае разразился очередной всплеск заболеваемости Covid и чем это грозит миру

ФОТО: © unsplash.com/Xiangkun ZHU

Ещё недавно председатель КНР Си Цзиньпин расхваливал политику нулевого Covid как доказательство, что авторитарные, однопартийные государства, подобные Китаю, лучше подготовлены для борьбы с пандемиями (или любыми другими кризисами), чем погрязшие в склоках демократические страны, которым мешают развиваться эгоистичные политики и переменчивый электорат.

Многим это могло показаться убедительным в 2020 году, когда сотни тысяч американцев умирали, а бывший президент США Дональд Трамп рекламировал лекарства от малярии и хлорные инъекции в качестве средств против Covid-19. Тем временем Си Цзиньпин ввёл строгие противопандемические ограничения, остановившие почти всю страну; он отправлял граждан в карантинные лагеря и требовал, чтобы китайцы, отправляющиеся за границу, носили костюмы химзащиты, подобно работникам гигантской токсичной лаборатории. Какое-то время этот строгий режим помогал удерживать на минимуме показатели смертности от Covid в сравнении с большинством других стран (хотя государственная статистика Китая печально знаменита своей ненадёжностью).

Но большие экономические издержки китайской стратегии нулевого Covid довели людей до такого отчаяния, что некоторые в итоге начали выходить на улицы, подвергаясь огромному риску. Си, между тем, продолжал заявлять, что правящая Коммунистическая партия ведёт «народную войну» с вирусом и сделает всё необходимое для спасения жизни людей. А затем, в конце прошлого года, когда в китайских городах разразились протесты, эта война была внезапно объявлена завершенной. Конец всем карантинам, костюмам химзащиты или даже регулярным ПЦР-тестам. После беспрецедентных прошлогодних протестов Китай явно начал считать Covid-19 безобидным заболеванием.

Но в результате такого резкого разворота политики Си Цзиньпина (а также из-за низкого качества производимых в Китае вакцин и низкого уровня вакцинации в стране) почти 9 тысяч китайцев, судя по всему, умирают каждый день, а по всей стране 18,6 млн, как сообщается, оказались инфицированы с тех пор, как в начале декабря были отменены все ограничения в рамках политики «нулевого Covid». И ситуация с лёгкостью может стать намного хуже.

Все эти события заставляют вспомнить о правоте индийского экономиста Амартия Сена, который ещё в 1983 году доказывал, что причинами голода являются не только дефицит продовольствия, но и отсутствие информации, а также ответственности властей. Например, голод 1943 года в Бенгалии (худший в истории Индии) разразился во время имперского господства Британии. После обретения Индией независимости свободная пресса страны и её демократическое правительство (хотя и полные недостатков) предотвращали аналогичные катастрофы. Этот тезис Сена с тех пор часто называют убедительным аргументом в пользу демократии. Хотя некоторые критики и отмечают, что избранные на выборах власти тоже могут причинять значительный вред, в том числе устраивать массовый голод, Сен указывает, что «ни разу в нормально функционирующей демократической стране» не случалось голода.

Китайская система правления одной партии (и во всё большей степени – одного человека) формулируется на коммунистическом или националистическом жаргоне, но её корни восходят к фашистской теории. Немецкий юрист Карл Шмитт, оправдывавший право Адольфа Гитлера на тотальную власть, придумал термин «децизионизм» для описания системы, в которой обоснованность политики и законов определяется не их содержанием, а всемогущей волей вождя. Иными словами, воля Гитлера была законом. Децизионизм призван ликвидировать классовые конфликты, фракционные споры, назойливую политическую оппозицию. Воля народа, часто выражавшаяся на сфальсифицированных плебисцитах, воплощалась в жизнь вождём, который решал от имени народа.

У авторитарной централизации действительно могут быть определённые преимущества. Решения, принимаемые наверху и часто выполняемые компетентными технократами, позволили Китаю построить высокоскоростные железные дороги, удивительные шоссе, великолепные аэропорты (даже самые отдалённые из них являются чудом современности в сравнении с аэропортом Кеннеди в Нью-Йорке или большинством других крупных аэропортов в США) и даже целые города буквально за несколько лет. Когда Партия всегда права, такие препятствия, как общественное мнение или парламентские дебаты, не могут стоять у неё на пути.

Однако в тех случаях, когда ударяет реальный кризис (землетрясения, пандемии и так далее), становится очевидной уязвимость децизионистского режима. Именно поэтому авторитарным правителям приходится скрывать или приукрашивать статистику, а также затыкать рот критикам, например, уханьскому врачу Ли Вэньляну. Он первым сообщил об угрозе Covid-19 ещё в 2019 году и был публично осуждён за «распространение лживых слухов», а затем погиб от этой болезни в начале 2020 года. Какие бы действия ни совершали абсолютные правители и возглавляемые ими партии, эти действия никогда не могут быть признаны неправильными.

Напротив, в США мнение экспертов, критически настроенные СМИ и риск проигрыша на президентских выборах 2020 года заставили даже неумелого Трампа направить огромное количество средств на исследование и разработку вакцин. Несмотря на множество совершённых ошибок и извращённую обструкцию, устроенную демагогами и сторонниками теорий заговора, реакция демократии на пандемию соответствовала рецепту Сена: пресса и общество внимательно контролировали официальную статистику, большинство людей были вакцинированы, и США, наряду с другими западными демократическими странами, постепенно отменили все ограничения, что позволило людям вернуться к своим делам в сравнительной безопасности.

В Китае достичь подобного было бы сложно даже без абсолютистских чаяний Си. Для оправдания монополии на власть Коммунистическая партия обязана поддерживать фасад непогрешимости, что делает невозможным осуждение совершённых крупных ошибок, причём даже задним числом. Вина за общенациональный голод 1950-х годов до сих пор сваливается на плохую погоду и природные катастрофы, а не на катастрофическую политику «Большого скачка», проводившуюся Мао Цзэдуном. Хотя в стране умерли как минимум 30 миллионов человек, официальные лица хранили молчание, опасаясь, что, вызвав неудовольствие Великого кормчего плохими новостями, они тоже могут потерять жизнь.

Китай, конечно, уже не так изолирован, как в 1950-е годы, а Си Цзиньпин – не Мао Цзэдун. Хаотичные решения Си, скорее всего, не унесут 30 миллионов жизней. Тем не менее на фоне ежедневного уровня смертности в 9 тысяч человек издержки будут колоссальными. И как раз потому, что Китай уже не изолированная страна, последствия распространятся далеко за пределы китайских границ. Ведь вирусы перемещаются между странами так же, как и экономические сбои. Ущерб, нанесённый Китаю его авторитарным режимом, в итоге навредит нам всем.

© Project Syndicate 1995-2023 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить