«Китай зависит от нашего финансового благополучия»

Не стоит. Финансовая политика Китая показывает, что Пекин все больше полагается на Соединенные Штаты и другие государства в своем стремлении сохранить силу и процветание. Милитаристское руководство Китая, возможно, этого пока еще не понимает. По крайней мере, не больше, чем в 1914 это понимали немецкие генералы вкупе с прусской аристократией (которая до Первой мировой обладала непомерным влиянием) и некоторыми представителями интеллектуальной элиты. Вот несколько важных моментов, о которых стоит подумать.

– Если мы сойдемся с Пекином в схватке не на жизнь, а на смерть, то что станет с китайскими активами в американских облигациях, когда мы обесценим наши бумаги? Пекин стал заложником нашей готовности выполнять свои обязательства.

– В течение нескольких лет Китай с осторожностью относился к нашим облигациям, потому что опасался слабости доллара.

– Китайские компании получают доллары, продавая нам продукцию, сделанную в Китае или китайской сборки. Вряд ли Китай собирается просто набивать свою казну долларами, а значит, их нужно как-то тратить, например продолжая покупать у нас облигации нашего правительства.

– Сам факт, что правительство КНР аккумулирует столько активов в иностранной валюте – по последним данным, $3,8 трлн, – означает, что китайские рынки капитала до сих пор находятся на примитивной ступени развития в сравнении с рынками в Америке и Британии. В Китае денежные потоки контролируются из одного центра, вместо того чтобы находиться в распоряжении множества банков, страховых фирм, венчурных, паевых фондов и частных компаний, желающих инвестировать в иностранные рынки и способных направить деньги на создание новых продуктов и услуг. До Второй мировой войны у Британии были огромные излишки торгового баланса, которые были пропорционально больше, чем сейчас у Китая. Но в Британии деньги не лежали в Банке Англии под небольшим процентом, а использовались для финансирования невероятного количества проектов: от строительства железных дорог и развития компаний до организации сельскохозяйственного производства по всему миру. Эти инвестиции управлялись не чиновниками, а частными предпринимателями. Стоит вспомнить, что индустриализация в Америке в значительной степени финансировалась за счет британского капитала.

– Что будет, если Китай в стремлении нам насолить решит избавиться от своих накоплений в американских облигациях? Это может пошатнуть цены, но ненадолго. На мировом рынке ценных бумаг обращаются триллионы долларов, и дальновидные покупатели с радостью скупят любые обязательства Казначейства США, если они будут недооценены. Более того, Федеральный резерв, баланс которого и так раздут до $4 трлн, может легко переварить бумаги казначейства, которыми владеет Китай, – на сумму $1,3 трлн.

– Если Китай начнет продавать бумаги Казначейства США, то получит за них доллары. И что тогда? Ему придется продавать лишние доллары за, скажем, иены или евро? Европейский центральный банк и Банк Японии, не говоря уж о ФРС, могут при желании принять контрмеры, чтобы баланс валют не нарушился.

Сама идея того, что правительство может укрепить свои позиции, набивая казну долларами или другой иностранной валютой, – это меркантилистские пережитки XVI–XVIII веков, когда Франция, Испания и другие верили, что страна становится богатой, когда в казне достаточно золота и серебра. Экономика становится сильной благодаря торговле, а не скопидомству – это отлично объяснил Адам Смит, но, похоже, многим из наших современников эта истина пока недоступна.

Шарлатанство по Кейнсу

Двое из ведущих экономистов мира недавно дали комментарии, как нельзя лучше отражающие кризисное состояние экономики с ее замедленными темпами роста, которые, если их не скорректировать, могут еще сильнее осложнить политическую обстановку. А ответственность за все это безобразие следует возложить на Джона Мейнарда Кейнса.

Глава МВФ Кристин Лагард озвучила свое мнение о том, что снижение цен может стать серьезной угрозой для начинающегося процесса выздоровления экономики: «Если уровень инфляции остается ниже целей, установленных центральными банками, то повышается риск дефляции, что может иметь необратимые последствия для восстановления роста». Ее поддержал глава Европейского центрального банка Марио Драги, который одновременно с Лагард высказался по поводу риска дефляции и заявил, что ЕЦБ будет продолжать «стимулирующую» политику.

Экономисты классической школы еще со времен Адама Смита считают, что производство продуктов и услуг – это «реальная экономика», а деньги и кредиты – «символическая». Другими словами, деньги просто отражают то, что люди делают на рынке. Деньги и кредиты – это инструменты торговли. Кейнс перевернул этот подход с ног на голову и имел смелость утверждать, что деньги и кредиты являются реальной движущей силой экономического развития. Контролируйте деньги – и вы сможете контролировать производство продуктов и услуг. С точки зрения классической школы это все равно что сказать, что солнце встает на западе и садится на востоке. Но благодаря Великой депрессии еретические взгляды Кейнса были возведены в степень общепринятых. Прямым следствием догмы Кейнса стал монетаризм.

У Кейнса есть известное высказывание: «Практики – те, что считают себя свободными от разных интеллектуальных веяний, обычно становятся рабами какой-нибудь давно вышедшей в тираж экономической теории». К сожалению, многие чиновники и экономисты, хоть и не претендуют на свободу от интеллектуальных идей, остаются рабами ничем не подтвержденных монетаристских взглядов Кейнса. Вот отсюда и проистекает общепринятая сейчас политика: главное – вкачать побольше денег, и все будет хорошо. Такой подход совершенно не учитывает, насколько серьезными могут быть последствия высоких налогов и вредящих бизнесу ограничений, не говоря уж об эластичности рынков труда в сочетании с непомерно раздутым госсектором, поглощающим и расходующим попусту огромные ресурсы, которые могли бы работать на общее благо, если бы они были переданы бизнесменам и инвесторам.

Постулаты Кейнса сродни попытке сказать, что манипуляции с весами помогут решить проблему ожирения. Деньги – это мера стоимости. Как часы или линейки, они сами по себе мало что значат. Для многих современных министров финансов, руководителей центральных банков и экономистов недоступна идея о том, что деньги работают лучше всего, когда их стоимость стабильна. «Дефляция», которая так волнует сегодня многих заслуженных экономистов, на самом деле является отражением застоя экономики, что, в свою очередь, во многом связано с кредитными рынками, деформировавшимися из-за сдерживания ставок.

Когда цена заемных средств искажена, это сказывается на финансировании производства и торговли. Настоящие деньги делаются не в центральных банках, а за счет процветающей экономики. А богатыми страны становятся тогда, когда налоги ниже, деньги – стабильнее, а регулирование – разумнее.

Не дымите, пожалуйста

Нью-Йорк, Чикаго и другие регионы страны решили запретить использование электронных сигарет во всех местах, где курение запрещено. Штаты, где это произойдет, сослужат дурную службу людям, которые пытаются бросить курить или хотят поддерживать видимость курения, фактически не куря табак. Электронные сигареты симулируют курение, испаряя жидкость, в которой в зависимости от предпочтений «курильщика» может быть немного или совсем не быть никотина. Это фактически не сигареты, а пар от них – совсем не дым.

Так почему их запрещают? Потому что использование электронных сигарет как бы напоминает курение, хотя любой зрячий человек способен увидеть, что это не настоящие сигареты. Сторонники запрета также кричат о необходимости дополнительных исследований, хотя никто не может утверждать, что электронные сигареты наносят такой же вред, как вдыхание дыма. Раз у нас нет достоверных данных о негативных последствиях, давайте оставим электронные сигареты в покое. В конце концов, это идеальное решение для курильщиков, пытающихся завязать с курением табака. Электронные сигареты помогают в борьбе с курением. Бессмысленная атака на них напоминает попытки запретить табак, который не курят. Жевание табака – безобразная и вредная привычка, но опять же она в сравнение не идет по масштабам последствий с курением сигарет. Однако, похоже, любителям контролировать поведение других никак не понять, чем одно отличается от другого.