Где мы теряем независимость. Часть I

21773

В преддверии Дня независимости Казахстана в очередной раз приходит мысль о том, что степень независимости любого государства прямо пропорциональна его возможностям эту независимость обеспечивать

Но какие возможности есть у нашей республики? И может ли она считаться независимым субъектом международных отношений? Думаю, эти вопросы не праздные. Тем более, что никто не отменял жестких законов эволюции и естественного отбора, в том числе и для государств.

Разберемся с терминами

Но для начала следует разобраться с терминами.

Вспоминается интересная дискуссия журналиста Вадима Борейко и филолога, переводчика Дмитрия Петрова на страницах книги «Магия слова. Диалог о языке и языках».

Борейко считает, что суверенитет - это когда двое развелись, но живут в одной квартире в разных комнатах и ведут раздельное хозяйство, а независимость - это уже когда размен состоялся, и все разъехались.

В свою очередь, Петров исходит из того, что суверенитет - это самостоятельная верховная власть и самостоятельность во внутренних делах. А независимость - свобода в выражении своей самостоятельности. При этом очень часто независимость и суверенитет рассматриваются как синонимы, так как государство априори не может быть независимым, не обладая суверенным правом на реализацию своей внутренней и внешней политики.

Об этом говорит и классическое политическое определение «независимости государства», под которым понимают свободу суверенной государственной власти в реализации внутренней и внешней политики без давления со стороны других субъектов международных отношений или надгосударственных структур.

В законе РК «О национальной безопасности Республики Казахстан» совокупность внешних и внутренних факторов (процессов и явлений), препятствующих или могущих препятствовать реализации национальных интересов страны, обозначены как угрозы для национальной безопасности Казахстана, а, следовательно, - и для суверенитета нашего государства.

Но надо быть реалистами и понимать, что абсолютно независимых игроков, особенно в условиях глобализации, не существует. Многочисленные международные политические и экономические обязательства опутали многие государства мира большим количеством правил и процедур, которые, кстати, придумывались более сильными игроками.

В результате формальная политическая независимость часто сочетается с полной экономической зависимостью. Об этом в свое время довольно эпатажно, но вполне правдоподобно написал Джон Перкинс в книге «Исповедь экономического убийцы», где международные финансовые институты и транснациональные компании обвинялись в порабощении целых государств.

Что касается Казахстана, то, к сожалению, можно наблюдать ряд тревожных трендов, которые говорят о том, что в некоторых сферах наша независимость является больше иллюзией, чем реальностью.

Хочешь мира - готовься к войне

Несмотря на то, что в современном мире ведение войн стало слишком дорогим удовольствие (не только с точки зрения финансовых расходов, но и репутационных рисков), эту старую латинскую фразу римского историка Корнелия Непоты никто не отменял.

После развала биполярной системы «США-СССР» количество региональных конфликтов только возросло. И нередко к ним подключаются крупные геополитические игроки. Как показывают войны последних лет, в том же Ираке или Афганистане самостоятельность в формировании своей внутренней и внешней политики можно потерять довольно быстро. Кстати, при изменении политической конъюнктуры лозунги о миролюбивой внешней политике того или иного государства в расчет могут не приниматься. И боеспособные вооруженные силы для любой страны до сих пор являются важным элементом обеспечения национальной безопасности, а стало быть - и сохранения суверенного права государства на свою территорию.

Формально Казахстан решил основные пограничные вопросы со своими соседями, которых не рассматривает в качестве потенциальных военных агрессоров. Но, как показали события на «Арканкергене», границы надо не только очерчивать, но и защищать.

Несмотря на то, что за всю историю суверенного Казахстана было принято несколько военных доктрин, боеспособность казахстанской армии до сих пор вызывает серьезные сомнения. Проблема заключается в том, что эту боеспособность можно проверить не на учениях, а во время реальных боевых действий.

Хотя при любом раскладе военный потенциал Казахстана не идет ни в какое сравнение с нашими ближайшими соседями – Китаем или Россией. Как отмечают военные аналитики, мобилизационные ресурсы КНР, где «каждый гражданин - потенциальный солдат», составляют около 350 млн человек, в том числе годных к военной службе - примерно 190 млн.

Максимум, на что могут сгодиться вооруженные силы Казахстана, - это  участие в военных конфликтах низкой и средней интенсивности. В остальных случаях надо искать «зонтик безопасности». И у Казахстана таких «зонтиков» довольно много.

Но такое положение вещей, как отмечают эксперты, приводит к противоречиям в самой военной доктрине. Например, в одном ее части говорится, что в деле предотвращения военных конфликтов и укрепления международной безопасности Казахстан сотрудничает с государствами в форматах  ООН, СНГ, СВМДА, ОДКБ, ШОС, НАТО (в рамках программы «Партнерство во имя мира»), ОБСЕ.

И тут же, в другой части доктрины, к внешним угрозам военной безопасности Казахстана относят расширение влияния военно-политических организаций и союзов в ущерб военной безопасности РК.

Но если гипотетически представить, что против Казахстана началась военная агрессия, то единственной региональной структурой, которая по своим функциональным обязанностям должна оказать нам быструю военную поддержку, является ОДКБ, где первую скрипку играет Россия.

При этом ясно, что за любую поддержку надо будет платить, возможно, даже в ущерб своим национальным интересам.

Кстати, уже сейчас в ОДКБ можно наблюдать попытки ограничить суверенитет других его участников. Например, не так давно Москва все-таки пролоббировала в рамках ОДКБ норму, согласно которой для размещения военной инфраструктуры третьих стран на территории любого участника ОДКБ нужно письменное согласие каждой страны - члена этой организации. Интересно, что Узбекистан посчитал это ущемлением своего суверенитета в реализации внешней и военной политики и снова приостановил членство в данной организации.

Параллельные миры

Важным элементом государственной независимости является наличие одного и нескольких идейных «якорей», которые удерживали бы вокруг себя значительную часть социума. Политики могут приходить и уходить. Правительства - сменять друг друга. Но эти «якоря» должны оставаться вне зависимости от политической конъюнктуры.

Что касается Казахстана, то сейчас мы можем наблюдать так называемый «идейный сепаратизм», когда внутри страны у разных социальных, политических, демографических, этнических, религиозных и прочих групп существуют нередко конфронтационные представления о «своем Казахстане», свои не пересекающиеся «параллельные миры».

Жесткие баталии вокруг официальной Доктрины о национальном единстве Казахстана стали той самой лакмусовой бумажкой, которая четко проявила этот тревожный тренд.

Опасность представляет то, что разрыв между этими группами существенно увеличивается. Это в перспективе может заложить основу для серьезных политических конфликтов. И некоторые из них способны привести к потере суверенитета.

Это связано с тем, что  при слабости влияния легальных политических структур автоматически усиливаются позиции теневых игроков, будь то «группы давления» или радикальные организации экстремистско-террористического направления. А потеря стратегической инициативы в работе с протестными настроениями приводит к тому, что с этими настроениями могут работать внутренние и внешние игроки, которые при определенных условиях попытаются принять участие, прямое или косвенное, в борьбе за власть.

Если мы слабы изнутри, то рано или поздно станем объектом притязания третьих стран.

Существует очень серьезная угроза, что внешнюю и внутреннюю политику Казахстана со временем будут определять более сильные игроки.

Кстати, к параллельному миру, на который не распространяется экономический суверенитет государства, относится также «теневой» рынок. Например, в ноябре текущего года, заместитель директора департамента стран Ближнего Востока и Центральной Азии МВФ Юха Кяхконен на презентации доклада МВФ «Перспективы развития региональной экономики: Кавказ и Центральная Азия», заявил о том, что доля неофициальной экономики в ВВП Казахстана достигла 30%.

По мнению некоторых экспертов, как только уровень «теневой» сферы переходит 33% от ВВП, и там будут заняты свыше 40% населения, то экономика уже не реагирует на регулирующие меры со стороны государства, и возникает серьезная угроза для национальной безопасности страны в целом.

Продолжение следует.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить