Почему важно раз и навсегда разобраться с первоисточником пандемий

   Пандемия коронавируса
9865

БОСТОН – Колонии крупного рогатого скота и «мокрые рынки» живых животных не являются уникальной особенностью Уханя, китайского города, где, скорее всего, впервые появился вирус SARS-CoV-2. Они существуют во всём мире. А поскольку они, как правило, никак не регулируются, возникновение новых серьёзных инфекционных патогенов становится всего лишь вопросом времени

ФОТО: Depositphotos.com/DesignPicsInc

Например, вы, наверное, не знали, что самая крупная в мире колония буйволов расположена в пакистанском Карачи – мегаполисе с 14 миллионами жителей. Колония Бхайнс, где около 400 тысяч животных плотно скучены на площади в шесть квадратных километров, представляет собой малогармоничную картину. Тем не менее эта колония (получившая название от слова «буйвол» на языке урду) процветает уже более полувека: сегодня здесь больше 1500 ферм.

Эта колония является ключевым элементом системы поставок молока и мяса в Карачи, а также важным центром занятости для местных жителей. Она становилась объектом многочисленных исследований, посвящённых расширению прав местного населения, предпринимательству, производственным цепочкам; некоторые из этих исследований финансировались международными агентствами помощи развитию.

Однако эта колония практически никак не регулируется, как я выяснил в январе 2019 года в ходе своего первого визита в Бхайнс. Я проводил исследование для будущей книги и хотел понять, как местные фермеры справляются с инфекционными заболеваниями у своего скота – и что происходит, когда лекарства, которые они им дают, перестают действовать.

Вместе с коллегами из местного университета, которые организовали этот визит, я приехал в колонию ранним солнечным утром. Там нас приветствовал один из немногих государственных ветеринаров, которым поручено заботиться о здоровье буйволов, а также неизвестного числа коз и овец. Все эти фермы экстремально эффективны: молоко буйволов транспортируется в любую точку города в течение двух часов. Но фермеры соблюдают лишь немногие из ветеринарных правил, установленных правительством, и выполняют немногие (или вообще никакие) из рекомендаций по кормлению животных.

Был ли ветеринар озабочен инфекционными заболеваниями скота? Да, очень. Он рассказал, что невозможно найти лабораторию, чтобы в случае заболевания животного выяснить его причину, потому что немногочисленные лаборатории Пакистана перегружены тестированием инфекций у людей. Надзор со стороны местных властей просто отсутствует.

Ветеринар придумал решение, о котором с гордостью рассказал. Хотя у него нет фармакологической подготовки или полного понимания действия лекарств, он разработал собственные лекарственные коктейли. Они не получили одобрения, не были протестированы, но, как он утверждает, обладают высоким потенциалом и пользуются большим спросом.

Работники частных ферм, с которыми я встречался во время моего визита, сомневались в эффективности разнообразных лекарственных коктейлей местного производства. Но их никто особенно не учил тому, как обращаться с инфицированными животными, а тем более сообщать о распространяющейся инфекционной болезни. Напротив, кровь убитых животных (и не важно, инфицированы они или нет) является частью высокопротеиновой диеты («кровяная мука»), которая используется в качестве корма на соседней птицеферме.

Но давайте отложим в сторону рассказы фермеров. Как выясняется, серьёзные исследования инфекционных заболеваний крупного рогатого скота и резистентности к лекарствам в Пакистане не проводятся из-за недостаточного финансирования, что, в свою очередь, объясняется отсутствием интереса в таких исследованиях у правительства. Кроме того, власти не испытывают большого желания регулировать колонию Бхайнс и другие рынки скота: аграрное лобби в Пакистане очень сильное, а национальный план действий по борьбе с резистентностью к антибиотикам не содержит идей ужесточения регулирования.

Тем временем активность регулирующих ведомств тормозит ограниченность ресурсов, либо же они просто закрывают глаза на постоянные нарушения правил. Иногда местные регуляторы сами усугубляют проблему зоонозных инфекций своим взяточничеством, халатностью и общей некомпетентностью. Замкнутые в себе научные структуры мало исследуют контакты животных с человеком, а концепция «Одно здоровье», связывающая здоровье людей, животных и окружающей среды, пока что усвоена ими далеко не полностью.

Сейчас, когда мы постепенно приходим в себя после COVID-19 и пытаемся лучше подготовиться к будущим пандемиям, мы не можем рассчитывать исключительно на повышение качества систем отслеживания контактов инфицированных или на создание достаточных запасов аппаратов искусственной вентиляции лёгких и средств индивидуальной защиты.

Для начала правительства должны будут реформировать аграрный сектор, как внутри страны, так и в региональном и глобальном сотрудничестве с другими странами. В тех странах, где фермерское животноводство является крупным сегментом экономики, абсолютно необходимо наладить связь сельского хозяйства со здравоохранением. Эти контакты должны выйти за рамки обычных дискуссий о питании; нужно улучшать и делать более централизованным надзор за болезнями и деятельностью, связанной с охраной здоровья населения.

Во многих развивающихся странах, включая Пакистан, рынки крупного рогатого скота и птицефермы никак не связаны с министерствами здравоохранения, они никак не общаются и не координируются друг с другом. Это повышает риски зоонозных заболеваний, для сдерживания которых аграрный сектор плохо подготовлен, и может привести к принятию противоречивых решений, которые в конечном итоге будут вредить здоровью людей.

Однако координации на высоком уровне между аграрным сектором и департаментами здравоохранения будет недостаточно. Фермерам тоже надо понимать последствия своих методов работы для их собственных семей и для общества. Для этого потребуется сочетание просвещения с экономическими стимулами, которые будут способствовать переходу к более полезным для здоровья методам фермерства.

И здесь могут помочь соглашения о региональной координации, а также международные агентства, например, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) и Всемирная организация по охране здоровья животных. Они могли бы проводить просветительские кампании и предоставлять гранты тем фермам, которые интегрируются с местными министерствами и учреждениями здравоохранения. Международные организации с мандатами в сфере питания, здоровья и сельского хозяйства должны осознать, что их изолированные модели работы больше неприемлемы.

Слабое или отсутствующие регулирование рынков животных – вот причина начала кризиса COVID-19. Если мы не начнём действовать быстро, усвоив этот урок, тогда, наверное, уже очень скоро нам придётся учить его ещё раз.

Мухаммад Хамид Заман, профессор биомедицинского инжиниринга и международного здоровья в Бостонском университете, автор книги «Биография сопротивления: Эпическая битва между людьми и патогенами»

© Project Syndicate 1995-2020 

Все материалы по теме «Пандемия коронавируса» вы можете посмотреть по этой ссылке.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить