Может ли Всемирный банк себя реабилитировать?

8742

В последние годы в связи с тем, что финансовая роль Всемирного банка была вытеснена ростом частного капитала и притоком денег из Китая, его лидеры отчаянно искали новую миссию. И бесконечные реорганизации, политизированные назначения и изменяющиеся приоритеты сменяющих друг друга президентов способствовали восприятию того, что институт стал менее функционален. Но можно ли это изменить?

Фото: abctv.kz

Всемирный банк (далее - Банк) пытался заново открыться как поставщик глобальных общественных благ и «банк знаний», который предоставляет данные, анализ и исследования своим клиентам из развивающихся стран. И лишь немногие из них откажутся от достижений Банка, когда речь идёт о сборе показателей экономической деятельности, оценке масштабов нищеты, выявлении проблем в доступности здоровья и образовании, а в предыдущие годы - разработке и оценке проектов развития.

Но многие, как например экономист, Нобелевский лауреат Ангус Дитонкритиковали общую эффективность деятельности Всемирного банка. Одна из проблем заключается в том, что результаты развития также зависят от внешней экономической среды бедных стран, которая формируется под воздействием политик основных экономик. И когда дело доходит до поощрения проведения рациональной политики, Всемирный банк в последние десятилетия был неэффективен, что подтверждается тремя основными интеллектуальными грехами бездействия.

Первый касается роли Всемирного банка в Латиноамериканском долговом кризисе начала 1980-х годов. Как показывает официальная история, Банк ограничил исследования по поводу чрезмерных заимствований во время кризиса. Более того, он мало что сделал для списания долгов, несмотря на безответственное увеличение кредитования со стороны крупных банков.

Вместо этого, посредством своего структурно-адаптационного кредитования, Всемирный банк, наряду с Международным валютным фондом, фактически стал коллектором для кредиторов. Результатом стало потерянное десятилетие для Латинской Америки, но не для банкиров. Возникший в результате моральный риск способствовал ещё одному циклу бурного кредитования, который в последующем десятилетии привел к дальнейшим финансовым кризисам в развивающихся странах.

Всемирный банк также молчал, когда был ограничен доступ его клиентов из развивающихся стран к жизненно важным лекарствам. В конце 1980-х годов, ведущие промышленно развитые страны – США, Европа и Япония – начали продвигать более жёсткие патентные режимы, которые привели бы к увеличению прибыли их собственных фармацевтических компаний.

В 1995 году развивающиеся страны были вынуждены подписать обременительное соглашение о Торговых аспектах прав интеллектуальной собственности Всемирной торговой организации. Более того, в соответствии с разделом 301 Закона о торговле США 1974 года, были введены санкции в отношении нескольких развивающихся стран, от Чили до Индии, обвиняемых в недостаточном выполнении условий укрепления патентной защиты.

Даже когда кризис СПИДа раздирал Чёрную Африку в начале 2000-х годов, глобальные патентные правила не только поддерживались, но и фактически ещё больше ужесточились, пока давление со стороны гражданского общества, наконец, не привело к расширению доступа к недорогостоящему лечению. Однако Всемирный банк практически ничего не сказал.

Это подводит нас к третьему провалу Всемирного банка, последствия которого разворачиваются сегодня. На протяжении большей части 1980-х и 1990-х годов Банк осуществлял надзор за программами структурной адаптации в развивающихся странах, которые сосредоточились на дерегулировании, приватизации и экономической либерализации, прежде всего открытости торговли, что способствовало глобализации. Несмотря на то что, несомненно, существовали проблемы, связанные со многими аспектами универсального пакета политик – известным как «Вашингтонский консенсус» – компонент либерализации торговли помог ускорить экономическую конвергенцию стран с доходами ниже среднего уровня и средним уровнем дохода с развитыми странами.

Но сегодня Соединённые Штаты отвергают открытость торговли, вводят односторонние тарифы и другие барьеры и пересматривают торговые сделки на худших условиях. И молчание Всемирного банка оглушительно. Его высшее руководство ничего не говорит о серьёзной угрозе со стороны США или других крупных игроков. Несмотря на то что годовой отчёт Банка, опубликованный в сентябре, говорит о приверженности «исследованию самых насущных вопросов сегодняшнего дня», торговля в их число не входит.

Это не просто какое-то упущение; во время всех этих эпизодов Банк знал, что его ответственность заключается в том, чтобы выступать в качестве защитника для своих бедных клиентов. Вместо этого он решил – постоянно – льстить своим самым сильным акционерам и их заинтересованным кругам (таким как Big Pharma и финансовая индустрия), возможно, в обмен на дополнительные ресурсы для своего канала льготного кредитования (Международная ассоциация развития) и, редко, увеличивать капитал для Международного банка реконструкции и развития (МБРР) и Международной финансовой корпорации.

Например, в апреле этого года – после того как США начали торговую войну с тарифами на сталь и алюминий – комитет по развитию совета управляющих Всемирного банка одобрил пакет, который включал в себя увеличение оплаченного капитала в $7,5 млрд. для МБРР. Это потребовало поддержки администрации президента Дональда Трампа, что привело к молчанию со стороны Банка до июня, когда он наконец предупредил об отрицательном влиянии торгового протекционизма на глобальный рост.

Возникает вопрос, является ли такая "фаустовская" сделка оправданной, если на самом деле большие ресурсы ВБ направлены на содействие развитию в бедных странах. Однако, несмотря на то что деньги, безусловно, имеют значение, данные свидетельствуют о том, что результаты развития определяются скорее такими факторами, как государственный потенциал и национальная политика, и в решающей степени благоприятная глобальная среда. Растущий торговый протекционизм, ужесточение иммиграционной политики и отсутствие мер по изменению климата со стороны крупнейших в мире экономических игроков – особенно США – создают серьёзные угрозы для развития, которые небольшие дополнительные средства для Всемирного банка не могут компенсировать. Итог не оправдывает средства: деньги могут не иметь большого значения, тогда как идеи более широкой борьбы по искоренению бедности очень важны (как показал Пол Ромер, лауреат Нобелевской премии этого года).

Всемирный банк не может стереть свою тревожную историю молчания. Но он может себя реабилитировать. Его новый главный экономист является экспертом по торговле. Руководство Банка должно дать ей полномочия взять на себя ответственность в создании интеллектуального подхода для открытых рынков товаров, услуг и людей.

Всемирный банк хорошо понимает, что его миссия – «сократить масштабы нищеты и повысить уровень жизни путём содействия устойчивому росту и инвестициям в людей» – не может быть достигнута без открытой глобальной системы. Если он решит не отстаивать основной принцип своей миссии и вместо этого продолжит попытки заискивания с крупнейшими акционерами, это не только приведёт к отказу от него клиентов со всего развивающегося мира; он также потеряет все, что осталось от его смысла существования (raison d'être).

Девеш Капур, профессор Школы передовых международных исследований Университета Джона Хопкинса и соавтор The World Bank: Its First Half-Century

Арвинд Субраманян, старший научный сотрудник Института международной экономики Петерсона и приглашенный лектор Гарвардского университета

© Project Syndicate 1995-2018 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить