Почему Китай остаётся верным многостороннему формату

6862

В течение последних лет ведущая роль Китая в создании новых многосторонних институтов, включая Шанхайскую организацию сотрудничества, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (AIIB) и Новый банк развития, вызывала опасения, что его правительство намерено низвергнуть существующий мировой порядок. Такая интерпретация упускает важный момент: Китай извлек огромную пользу и продолжает активно участвовать – и даже горячо защищать – этот самый порядок

ФОТО: pixabay

Китай не имел права голоса при формулировании преобладающих сегодня многосторонних правил и структур, но, тем не менее, в целом он их придерживается. Например, для вступления во Всемирную торговую организацию в декабре 2001 года Китай присоединился к множеству правил и отменил более 7 тыс. тарифов, квот и других торговых барьеров.

Эти жертвы оправдали себя. Членство в ВТО не только защищало интересы Китая в международных отношениях – оно также создало коммерческие возможности и новые рынки, к тому же помогло значительно повысить уровень жизни сотен миллионов людей. Без глобальной торговой системы, которая зиждется на правилах, Китай не смог бы стать той сверхдержавой, которой является сегодня.

И его правительству это отлично известно. Вот почему оно участвовало в переговорах по защите Апелляционного органа ВТО после требований администрации президента США Дональда Трампа о блокировании назначения апелляционных судей. (Трамп утверждает, что механизм урегулирования споров данного органа ставит Соединенные Штаты в невыгодное положение, хотя они и извлекли из этого механизма куда больше выгоды, чем любая другая страна-участница.)

Экономический подъем Китая вызвал необходимость сотрудничества во многих других областях, включая энергетику. Энергетический сектор страны не был готов к буму, последовавшему за вступлением в ВТО в начале 2000-х годов, и потому в Китае не было достаточного количества электростанций для удовлетворения растущего спроса со стороны новых заводов. Многие компании были вынуждены использовать собственные генераторы, работающие на импортном дизеле, что стимулировало рост мировых цен на нефть.

Новое влияние Китая на мировые энергетические рынки привлекло внимание Международного энергетического агентства, созданного после нефтяного кризиса 1973 года для предотвращения перебоев с поставками. МЭА, учрежденное странами с развитой промышленностью под эгидой ОЭСР, фактически не имело влияния на Китай, который не является членом ОЭСР. Однако, признавая важность стабильных мировых энергетических рынков, Китай начал регулярно общаться с этой расположенной в Париже организацией.

В 2015 году, всего через пару месяцев после того, как исполнительный директор МЭА Фатих Бироль впервые посетил Китай с официальным визитом, эта страна одной из первых активировала статус «ассоциации» с Агентством с целью углубления сотрудничества. В следующем году МЭА назначила китайского чиновника из энергетической отрасли на пост специального советника Бироля.

Одновременно с ростом энергопотребления в Китае увеличивался и его углеродный след – а значит, и его роль в управлении глобальным климатом. Китай уже подписал Рио-де-Жанейрскую конвенцию 1992 года по биоразнообразию, опустыниванию и изменению климата, а также Киотский протокол 1997 года, устанавливающий обязательные цели по сокращению выбросов. Однако в 2014 году он усилил свое лидерство в области управления климатом, сотрудничая с администрацией президента США Барака Обамы для подготовки совместного заявления об изменении климата.

Это заявление двух крупнейших экономик мира передало столь необходимый импульс тем переговорам, кульминацией которых стало Парижское климатическое соглашение 2015 года. Когда Трамп объявил о своем намерении вывести США из соглашения, президент Китая Си Цзиньпин поклялся защищать его. Сегодня Китай – одна из немногих крупных экономик, которая действительно приближается к достижению своих целей по сокращению выбросов.

Тем не менее, даже несмотря на тот факт, что Китай зарекомендовал себя как растущая мировая держава и энергичный защитник многосторонности, существующие институты часто не в состоянии ответить ему должным вниманием. Например, реформы в Международном валютном фонде, направленные на то, чтобы квоты и право голоса лучше отражали растущее влияние стран с развивающейся экономикой, таких как Китай, были утверждены еще 2010 году, однако вступили в силу только в 2016. И их по-прежнему недостаточно.

По мнению Китая, неспособность приспособиться к растущему влиянию стран с формирующейся или развивающейся экономикой подрывает легитимность международных институтов. Чтобы выровнять игровое поле, в 2014 году он запустил AIIB, многостороннего кредитора, в котором Китай обладает гораздо большим влиянием, нежели в МВФ или Всемирном банке.

Но даже этот шаг не сводился к отказу, не говоря уже о разрушении глобального порядка. Системы управления и руководства AIIB тесно связаны с системами существующих учреждений, равно как и его инвестиционная политика. Это не удивительно, учитывая, что многие из его старших должностных лиц занимали высокие посты в других банках развития, включая Всемирный банк. В некоторых областях, таких как угольная промышленность, правила AIIB являются даже более строгими.

Более того, AIIB не только не противодействует существующим многосторонним институтам, но и сотрудничает с ними. В 2016 году Всемирный банк и AIIB подписали рамочное соглашение о совместном финансировании инвестиционных проектов, а год спустя подписали меморандум о взаимопонимании в целях укрепления сотрудничества и обмена знаниями. МВФ также выразил готовность сотрудничать с AIIB.

Это не означает, что Китай никогда не будет оспаривать многосторонние правила или структуры. Наоборот, когда дело касается его «основных интересов» – иными словами, его территориальной целостности – его лидеры оказываются непреклонными. Нигде этого не было так очевидно, как в случае отклонения Китаем постановления Постоянного арбитражного суда в Гааге от 2016 года, отрицающем правовое основание страны для заявления исторических прав на Южно-Китайское море.

Однако такие случаи являются исключением, а не правилом. В конце концов, даже США игнорировали приговор международного суда. В 1986 году Международный суд в Гааге постановил, что США нарушили международное право, а также суверенитет Никарагуа, оказывая помощь антиправительственным мятежникам «Контрас». США отклонили приговор, заявив, что не будут принимать во внимание любые дальнейшие разбирательства.

Как писал в 2017 году посол Хе Яфэй, бывший заместитель министра иностранных дел Китая, у Китая нет «ни желания, ни заинтересованности в том, чтобы свергать институты существующей глобальной системы управления». В конечном счете, участие в этой системе отвечает интересам Китая, и его лидеры это прекрасно понимают.

Данная статья является частью совместной инициативы проекта Körber-Stiftung и Мюнхенской конференции по безопасности, касающейся будущего многостороннего подхода, передовых практик в области многосторонних отношений и региональных перспектив многостороннего сотрудничества. С 19 сентября проект целиком будет доступен для скачивания на сайте www.munich-young-leaders.org.

Сичжоу Чжоу ‑ управляющий директор IHS Markit, возглавляет глобальную деятельность фирмы в области энергетики и возобновляемых источников энергии.

© Project Syndicate 1995-2019 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить