Иран, уран и Тегеран без стереотипов. Часть 3

13107

Известный казахстанский финансист Айдан Карибжанов завершает свой рассказ об Иране

Фото: amarkets.org

Окончание. См. здесь часть 1 и часть 2.

Разное

Агенты тайной полиции носят бороду, темный пиджак и светлую рубашку, застёгнутую на все пуговицы. И выражение лица мрачное. Одним словом, выглядят точь-в-точь, как Джастин из известного вашингтонского инвестфонда. А он всё никак не мог понять, почему от него шарахаются.

Даже непьющим людям хочется выпить из чувства протеста. В мини-баре - только безалкогольное пиво. Но есть лазейка. Местные армяне считаются национальным меньшинством, которому даны дополнительные права – такие, как пить алкоголь и есть свинину. Но только в армянских заведениях и только армянам. В принципе туда можно попасть, если очень хочется. Друг критически осмотрел мой нос. Мы, армяне, разные бываем на вид!

Европейские туристки с видимым удовольствием носят обязательные для женщин платки на голове. На завтраке в гостинице, когда смотришь на белобрысых бабулек в платках, возникает ощущение русской пасхи.

Новостройка в центре Тегерана. Жилой дом этажей в тридцать. Девелопер - родной брат Ахмадинеджада, бывшего президента.

Граждане Ирана без визы могут ездить только в Турцию, Малайзию и Эмираты. Особенно обижаются на Азербайджан, который требует визу. С Европой и Америкой особенно тяжело, в отличие от наших людей, которым, в конце концов, визы дают. Иранцам часто не дают.

В сувенирном магазине музея продается железный чайник ручной работы. Чайник как чайник, только вмещает около тонны воды, высотой больше метра. Стоит $35 тыс. Подарить какому-нибудь гаду на юбилей, что ли?

Спортзал гостиницы работает по сложному графику. С 9 утра до 14.00 открыт для женщин. С 15.00 до 22.00 - для мужчин. В пятницу - весь день для мужчин. После встреч зашёл из любопытства. Мохнатые голые мужики играют в пинг-понг. Диковинные эндемические тренажёры. Эти люди действительно могли и атомную бомбу сделать.

Немного о перспективах

Если сильно упростить картину, то она выглядит так. В отношении Ирана действовало три вида санкций: ООН, ЕС и США.

Санкции ООН касались ядерной темы - и точка.

Европейские санкции запрещали финансовые операции и страхование иранских рисков.

Санкции США касались почти всего (при этом кока-кола спокойно производится и продается наряду с пепси и «Мальборо»).

Что это означало для экономики? Вы можете купить оборудование гражданского назначения, но нет банка, который не только предоставит кредит, но даже осуществит платёж. И это касается не только графитовых стержней для ядерного реактора, но и всего остального.

Нет страховой компании, которая согласится страховать риски транспортировки. Можно постараться сделать всё тихо и незаметно, но как это сделать в современном мире? Американцы схватят за руку и оштрафуют на миллиарды. Легче не связываться.

Как они жили? Тяжело. Во-первых, есть китайцы, которые покупали нефть из своих стратегических соображений. Во-вторых, есть русские и турки. Бизнес дырочки найдет. В-третьих, есть Дубай, который выполнял роль квазирасчётного центра. Появилось такое понятие, как Exchange оffice. Это такая платёжная палата. Если вам надо сделать платёж в Иран, то вы платите на счёт этой фирмы, в Дубае или даже Лондоне. Параллельно кому-то надо, наоборот, вывезти деньги из Ирана. Например, контрабандисту продавшему здесь партию турецкого «Мальборо». Фирма проводит взаимный зачёт: выдаёт контрабандисту деньги в Дубае, а иранскому дядюшке - в Тегеране. При этом физически нет платежа, пересекающего границу. Никаких документов нет, сплошное доверие. Говорят, что за десять лет случаев «кидалова» не было.

Технически санкции снимут в начале следующего года. Но уже сейчас в лучших тегеранских гостиницах нет свободных номеров до декабря. Делегации приезжают одна за другой: только уехали австрийцы - приезжают французы, сто с лишним компаний. Иран входит в десятку нефтедобывающих стран мира и имеет население 80 млн человек. Этим всё сказано.

Что сразу бросается в глаза - инфраструктура не готова к такому наплыву иностранного бизнеса. Нет нормальных отелей, бизнес-центров, а самое главное - подготовленных людей. Здесь предстоит почти с нуля появиться аудиторским компаниям, международным юристам, экспедиторам, рекрутерам, страховщикам и т.д. Местные образованные люди, конечно, есть, но их ещё надо переобучить.

С точки зрения портфельных инвесторов, Иран сегодня - это интересная задачка, которую можно постараться решить несколькими способами. Вот почему многие не самые глупые люди в разных странах внимательно читают книжки про историю Персии, изучают местные законы и разглядывают географические карты. Снятие санкций не означает автоматической оттепели и изменения режима. Но препятствовать изменениям опасно для самих аятолл: они хоть и люди божьи, но понимают, что против ветра многие вещи лучше не делать.

Насколько сильно тяга к консьюмеризму (у каждого второго встреченного иранца был айфон; у всех остальных –«Самсунг») сможет вызвать эрозию режима?

По масштабу изменений это немного напоминает распад СССР начала девяностых годов прошлого века. Для тех, кто жалеет, что поздно родился, чтобы поучаствовать в таком масштабном фестивале, - самое время сесть в самолёт и через три часа оказаться в гудящем и живом пятнадцатимиллионном Тегеране. И пусть не смущает незнание языка и местных традиций. Там сейчас интересно.

Шах. Зеркала и окна

Фото: Айдан Карибжанов

В Тегеране есть парковый комплекс, который называется Саадабад. На территории больше ста гектаров среди тенистых деревьев на холме, наверное, в лучшем месте столицы. Здесь в прошлом веке находилась летняя резиденция шахов последней династии Пехлеви. Да и династия состояла из отца и сына и просуществовала полвека.

Шах-отец был self-made man. Был министром обороны, совершил военный переворот, захватил власть. Это были двадцатые годы, власть принадлежала сильным, не страдавшим угрызениями совести. Ленин, Сталин, Ататюрк, Реза Пехлеви. Эти люди безжалостно ломали старый уклад, время ведь не могло ждать. Время, вперёд! Столько всего старого и косного предстояло поменять!

Шах-отец построил первое скоростное шоссе в Иране. Вернее, построил его выписанный немец-инженер, а шах лично проверял полотно, сидя в машине и держа в руке стакан с водой. Испытание шло успешно, но где-то в конце машина подпрыгнула на колдобине - и вода разлилась. Разгневанный шах не сдержался и ударил немца.

Шах-отец построил, а вернее, перестроил свой маленький дворец, а ещё вернее - скромный дом на вершине холма. Ну, тысяча квадратных метров - какой же это дворец?! Он и вправду очень скромный, как сталинская дача в Кунцево и рабочий кабинет Ататюрка. Снаружи дом отделан зеленоватым камнем, поэтому его и называют Зелёным дворцом. В 1941 Иран оккупируют Англия и СССР. Шаха отправят в ссылку в Йоханнесбург (Южная Африка), тогда ещё британскую колонию.

Шах-сын был представлен Сталину, Рузвельту и Черчиллю во время Тегеранской конференции в 1943. Молодой Мохаммед Реза Пехлеви глянулся, был утверждён новым шахом. Высокий красавец, спортсмен, любитель дорогих машин и самолётов. Для него построили дворец побольше - Белый. Архитектурно он больше всего напоминает обкомовскую дачу, большую, просторную и неуютную.

В этом дворце много окон и зеркал. Кажется, что это не свет проникает и отражается в них, а прошедшая эпоха. Вот поднимается в парадную гостиную на втором этаже высоченный генерал де Голль. Играет небольшой оркестр, старый генерал не может оторвать взгляд от красавицы Сорайи. Вскоре шах разведется с ней: не могла она родить наследника.

Фото: Айдан Карибжанов

Вот окно в шахскую спальню. Вон там вдалеке стоит телевизор, немецкий «Грюндиг», первый цветной телевизор в Иране. Телевизор уже был, а вот цветного телевидения не было. На первом этаже два золотистых бюста - шаха и его жены, подарок советского правительства. Сейчас бюсты  стоят на полу, а тогда на «чайке» с красным флажком их приехал передать советский посол, неулыбчивый грузный мужчина. «Леонид Ильич передает вам свой дружеский привет!» Ещё одно отражение в зеркале.

Вот рабочий кабинет шаха. Стеклянная стена. 1978 год. На доклад приехал шеф тайной полиции. Шах слушает доклады смотрит в окно, на парк. «Ваше Величество, я вынужден сообщить, что новости тревожные. В среде студентов нарастают настроения, направленные против законной власти. Сильное влияние оказывают окопавшиеся за рубежом клерикалы фундаменталистского толка. Я буду просить Ваше Величество согласовать перечень жестких мер, которые считаю необходимыми».

Шах невнимательно смотрит на документ, отдает обратно: «Генерал, не надо преувеличивать. Мой народ любит меня». Ещё одно отражение в зеркале.

Через несколько месяцев шах покинул страну. Кортеж, охраняемый автоматчиками, нёсся в аэропорт. Шах сам сядет за штурвал самолёта, который навсегда увезет его из Ирана. Сюда он больше не вернётся и умрет через год в Каире. Во дворец ворвутся студенты, ничего не украдут, поломают мебель. Да еще разрушат памятник шаху-отцу. От него останутся только сапоги во дворе.

Фото: Айдан Карибжанов

Подойду и я к зеркалу. Приобщусь к истории последней династии шахов. Которые хотели сделать своих людей более цивилизованными, но получилось как-то всё не так.

Ковры

Фото: Айдан Карибжанов

Шёл уже третий час наших переговоров. Главным переговорщиком с нашей стороны выступал мой старый друг, управляющий двухмиллиардным инвестиционным фондом. И я - в роли его падавана. Нам противостоял господин Вахид Джафари, торговец коврами в третьем поколении, лет сорока, с проседью в волосах и бороде. У господина Джафари было аж три ассистента: лысый, косой и толстый.

Проблем было несколько. Во-первых, мы сами не знали, чего мы хотим. То ли шерстяной ковёр, то ли шёлковый, то ли полушёлковый-полушерстяной, может, большой, а может, очень большой. Ну, и непонятно какого цвета. Товарищ пытался отправлять фотографии acquisition targets жене в Лондон, но в этом подвале (впрочем, как и во всём Иране) интернет работал плохо. Жена по голосовой связи велела избегать красного цвета, потом прервалась и голосовая связь.

Господин Джафари пытался идти методом исключения. Он велел своим помощникам класть ковры парами, чтобы мы могли отбраковывать один из двух. Прошедшие в следующие круг снова попадали в пары, где надо было выбрать лучший. Это были настоящие плей-офф среди ковров. Всё шло хорошо, было отобрано четыре ковра: два для товарища, голубой шёлковый (дорогущий) и золотистый мохнач. Мне тоже два - гобелен Людовика (он был слегка выцветший, как версальские гобелены) и морковный с птичками.

В предыдущие два часа господин Джафари терпеливо пытался объяснить нам разницу между коврами из Кума, Исфахана и т.д. Нам казалось, что мы уже вполне свободно оперируем категорийным аппаратом, однако в глазах господина Джафари всё отчётливее читалась уверенность в том, что мы дебилы.

Начались дискуссии по цене. Для начала хозяин обозначил базовую цену каждого из ковров. Написал их на бумажке. Потом к каждому применил довольно скромную скидку, перечеркнул старую цену и написал новую, уже сниженную. Почему-то в сумме она получилась выше предыдущей. Переговоры опять зашли в тупик.

После внутренних консультаций наша делегация выдвинула предложение - считать скидку кумулятивно по всем четырем коврам. Нет, по трём, а четвёртый ковёр (дорогой шелковый голубой) определить как подарок от заведения. Господин Джафари схватился за сердце.

Господин Джафари настаивал на совместном изучении механизма ценообразования. Есть ковровые фабрики с постоянными расходами на содержание, зарплату и т.д. У них и цена ковра постоянная. Нет, конечно, он может сделать большую скидку, но это пустит его по миру. Возможно, нам стоит обратить внимание на номадические ковры? Какие? Номадические. Иранские кочевники иногда в свободное от кочевание время на досуге плетут ковры. В связи с тем, что это у них хобби, то и ковры они продают дешевле. Может быть, нам стоит обратить внимание не на прекрасные шёлковые творения настоящих мастеров, а на продукцию полудиких кочевников!

Он что - на туркменов намекает? При слове туркмены господин Джафари взвился: «Да эти ваши туркменские ковры - полный примитив! Грубо изготовленный красный примитив!» Хорошо, что этого не слышал Гурбангулы Бердымухамедов. Хорошо, что господин Джафари ограничил свои гнусные нападки только коврами и не дал никаких определений туркменскому скакуну и туркменской дыне, которым, как известно, посвящены аж национальные праздники.

Управляющий фондом товарищ в молодости работал брокером. С тех пор у него осталась нескрываемая любовь к торговле методом кидания низкого мяча. В господина Джафари опять полетел низкий мяч, который тот парировал. «Я не могу поступиться в цене. Если вы будете просить скидку в 50%, то я буду вынужден отрезать и дать вам только половину ковра!» Мы оценили этот манёвр. Позиции сторон вновь сблизились. Вдруг в этот момент проснулся интернет на телефоне. Жена прислала свои комментарии: «Что за дерьмо вы там выбрали?» К этому моменту было непонятно, к каким коврам относятся столь критические оценки - к выбранным или проигравшим в плей-офф.

Мы проголодались, пошел уже четвёртый час. Господин Джафари что-то сказал лысому падавану, и вскоре тот вернулся с горячим кебабом, лавашем, фантой и кефиром в грязной бутылке. Мы сели за стол. Встал вопрос - чем запивать. Товарищ выбрал фанту, а я кефир.

«Не боишься за живот?» - участливо спросил он меня. Кефир был удивительно вкусным, впрочем, как и кебаб. «Ну правильно, будешь хреновый кебаб делать на базаре, лысый быстро репу начешет. Народный контроль качества! Надеюсь, что твой кефир тоже без дизентерии». Я тоже очень на это надеялся. «Давай, блин, на его условия соглашаться, а то сил уже нет». В этот момент была, наконец, заключена иранская ковровая сделка.

Но была и вторая проблема, о которой я не успел написать в самом начале. У нас с товарищем на двоих денег было примерно 10% от требуемой суммы. С учётом того, что было в гостинице, у нас было 30% от требуемой суммы. Ближайший работающий банкомат находился в тысяче километров отсюда - в Баку.

Господин Джафари на удивление легко воспринял эту проблему: «Дадите мне сколько есть. А остальное заплатите в Европе на счёт, который я дам. У меня племянник в Голландии». В этот момент я икнул: кефир начинал действовать.

Вечером в гостиницу приехал господин Джафари с лысым помощником. В ознаменование торжественности момента они оба были в пиджаках. Они принесли четыре аккуратно запакованных тюка с коврами. После небольшой светской беседы о пользе кефира для пищеварения господин Джафари забрал все наши наличные, пересчитал их и спрятал во внутренний карман пиджака. После чего вручил мне бумагу с реквизитами для платежа оставшейся суммы. «Я сделал некоторые пояснения для ваших банкиров, - с достоинством пояснил он. - Пожалуйста, не пишите, что это за ковры. Скажите просто, что Мортаза Кешамарзи - это ваш племянник. Вы ему деньгами помогаете. А то у мальчика будут проблемы с налогами. А ковры вы хорошие выбрали. Сразу видно, что умеете деньги инвестировать». Вскоре господин Джафари с лысым откланялись. Дама-экскурсовод гневно плюнула им вслед. Мы пошли к шведам занять сто баксов на кефир и кебаб.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить