Иран, уран и Тегеран без стереотипов. Часть 1

14005

С открытием прямых авиарейсов между Алматы и Тегераном Иран, сосед Казахстана по Каспию, станет ближе и доступнее для казахстанцев. Недавно в этой стране, которая ассоциируется в мире исключительно с нефтью и ядерными разработками, побывал постоянный автор Forbes.kz, известный казахстанский финансист Айдан Карибжанов

Фото: Андрей Лунин

Почему Иран?

Время от времени я путешествую в образе аналитика крупного международного инвестиционного фонда. Это помогает не позабыть некоторые практические навыки «полевой работы», да и полезно на всё посмотреть на все под другим углом, главное - вжиться в роль.

Вот так я и оказался в Иране в качестве помощника своего старого друга - крупного портфельного управляющего. А заодно в компании двух мрачных шведов, высокого бородача из Вашингтона, двух британцев (одного английского, а другого пакистанского), а еще – малорослого палестинца с повадками киношного Ди Каприо и вдумчивого пожилого киприота с морщинистым лицом. Все эти люди, включая меня, называли себя портфельными инвесторами, а некоторые даже ими и являлись, управляя парой-тройкой миллиардов долларов, если брать на весь колхоз.

В составе этого «финансового Галатасарая» я и провёл в Иране несколько дней. Почему в Иране? Да очень просто: в Северной Корее в этом году я уже побывал, в Сомали съездил в прошлом. В паспорте оставалась еще одна свободная страничка, и хотелось заполнить её с пользой для дела. А если серьёзно, то мировые державы заключили с Ираном серьёзную сделку. Иран обязуется под международным контролем не выходить за мирные рамки в своей ядерной программе. А взамен с него снимают санкции. Страна, находившаяся в изоляции разных степеней тяжести в течение последних 35 лет, возвращается в «семью народов». Да еще к тому же и крупная нефтедобывающая страна. 80 млн человек! Да еще и почти наш сосед! Этого вполне достаточно, чтобы получить заветную иранскую визу и спустя 3 часа с хвостиком (ближе, чем Москва и Пекин) оказаться в международном тегеранском аэропорту имени Имама Хомейни.

Люди

Я подозревал, что мы полны стереотипов, но не ожидал, что настолько.

Девушка, работник туристической фирмы, 27 лет, не замужем, живет с мамой, отец умер несколько лет назад. Активная инстаграмщица. Окончила университет по специальности «инженер-материаловед», но работу по профессии не нашла. Будучи студенткой, отсидела в тюрьме три дня за участие в антиправительственной манифестации: «Не страшно было, вокруг же друзья». Мечтает поучиться за рубежом, но понимает, что ближайшие пару лет надо упорно работать дома. Собирается создать свой бизнес вместе с подругой.

Наемный водитель «Ленд крузера». Лет 25, модная причёска, кинематографическая бородка, похож на гламурного турка или итальянца. Отличный английский. Шутит про женщин-водительниц: «Хоть саудиты и дураки отсталые, но не зря ведь женщинам запрещают машину водить!». Копит деньги, чтобы уехать в Китай. Зачем в Китай? Там невеста-китаянка. Она кинорежиссёр, приезжала в Тегеран на кинофестиваль, здесь и познакомились. Любовь. «Она отказалась в Иране жить, значит, я к ней перееду. Учу китайский, уже немного знаю».

Экскурсовод в музее. Холеная ухоженная дама между 30 и 40. Сумка Louis Vuitton, модные очки, светские манеры. Замужем за американским журналистом, который сейчас сидит в иранской тюрьме по обвинению в шпионаже. Сама тоже несколько месяцев посидела.

Иранец с оксфордским английским, живущий в Лондоне. Русская жена. «Встреча моих родственников с родственниками жены – это культурная катастрофа. Иранцы привыкли к соблюдению формы, дипломатичности и недоговорённости. Про русских вы не хуже моего знаете. Но жена-иранка - это пожизненная каторга».

Новая надежда

Инфляция в Иране – около 20% в год. Говорят, что она снижается в последнее время. Примерно столько же процентов дают банки по депозитам. А вот кредит стоит уже 24% годовых: маржа банков в размере 4% установлена государством. Но всё равно кредит и ипотеку вы, скорее всего, взять не сможете, если не дадите взятку. Обычно ипотечный кредит не превышает $15 тыс. На такие деньги ничего путного купить невозможно.

Да ещё и санкции. В стране не работает SWIFT – международная система платежей. Сюда практически невозможно перевести деньги: ни один банк в мире не возьмёт на себя такой риск под угрозой многомиллиардных штрафов. Вы не сможете расплатиться международной банковской карточкой – местный банкомат вас «не поймёт». Но доллары примут с удовольствием.

Государственные банки такие государственные. Как ни странно, их главный проблемный заёмщик - это само государство. На последние годы в Иране пришёлся бум строительства и земельных спекуляций. Банки по уши сидят в проблемных кредитах, а в залоге - чудесная тегеранская земля и недостроенные дома.

Государство несло и продолжает нести чудовищные социальные расходы. Субсидируется и контролируется всё что угодно: дешёвые лекарства, газ, проезд в автобусе и киловатт-часы. В результате всего не хватает, и всё работает из рук вон отвратительно. Чтобы стать богатым человеком, надо устроиться и сделать карьеру на госслужбе, но это невозможно без протекции и блата. Замкнутый круг.

Всё плохо? Отнюдь. Грядущее снятие санкций вызвало такой сильный импульс социального оптимизма, что аж страшно подумать: что будет, если он не оправдается? Люди полны надежд на будущее, немного его боятся, но ждут с нетерпением. Товарищ вывел закономерность о «сохранении объёма санкций в природе»: «Если с кого-то санкции снимают, то где-то санкции накладывают. Зато крымнаш».

Бисквитные деды

На первую встречу пришлось ехать долго. Где-то на окраине Тегерана, в промзоне, притаился обшарпанный офис главной в стране кондитерской компании – печенье, бисквиты, вафли, жевательные резинки, сиропы и даже кальций для укрепления костей.

«Эх, купить бы дёшево десяток-другой процентов акций этого чуда. А через год придет Nestle и купит их за 1 млрд. А из них $200 млн – уже мои!», - инвесторы мечтательно рассаживались в мрачном конференц-зале с коричневыми стенами и тёмным потолком. На столе лежали штабелями «Блэкберри», «Айпады», на которых то зелёным, то красным вспыхивали блумберговские цифирки. Инвесторы предвкушали славную охоту.

Напротив сел менеджмент. Дедушки ближе к 60 годам. В потёртых костюмах, с сединой в волосах и благородными лицами. Главный директор, директор по бисквитам, директор по кукурузе и главный инженер.

Все затихли. Слово взял главный директор. С хитрецой прищурившись, он сбивчиво и нараспев рассказал про свое житьё-бытьё. Оборудование старое, но простые люди из поколения в поколение едят его печеньки и бисквиты. «Деды ели эти бисквиты, отцы их ели, мы едим эти бисквиты, и наши внуки их будут есть. Иного не дано!».

Инвесторам это вступление понравилось. Они приветливо закивали. Лысый мрачный швед на правах старейшины задал первый вопрос: «А какая EBITDA?». Подключились и другие: «Насколько компания залеверажирована? Какое сочетание debt and equity вам кажется оптимальным? Удовлетворены ли вы размером free float? Скажите, вы воспринимаете себя как acquisition target?».

Поначалу деды опешили. Такого вероломства от лысого шведа и компании они не ожидали. Такие слова нехорошие говорят! Главный директор откашлялся: «У меня тоже есть вопрос. Чтобы время не терять. Мне позарез надо установить новую линию по шелушению кукурузы. Шелушению кукурузы, чтоб её шайтан побрал! В этой связи хотел бы услышать предложения от уважаемых инвесторов. Только по одному, пожалуйста!».

Инвесторы притихли. Как шелушат кукурузу, они не представляли. Директор давил всё сильнее: «Меня интересует мощность, глубина выработки хлопьев, ремонтопригодность! А если не можете ничего предложить по кукурузе, то будьте добры - дайте нам предложения по линии холодного отжима подсолнечника! И не надо мне голову всякой фигнёй засорять!».

В этот момент двери в зал открылись, и пожилые хлопотливые официанты внесли тарелки с печеньем и бисквитами. Фирменными. Печенье, на мой субъективный взгляд, на вид было не очень. Кособокое, шершавое, с крупинками сахара. Мой товарищ, опоздавший на завтрак, жадно съел три штуки. Седой директор заметил это, посмотрел на него с теплотой. Это особенно контрастировало с уничижительным взглядом на лысого умника-шведа: «Угощайтесь. Чай попьёте, потом про подсолнечный жмых поговорим...»

После чай разговор пошёл добрее. Директор снизошёл до цифр, а инвесторы заостряли внимание на важности шелушения кукурузы. Сосед прошептал мне на ухо: «На миллиард эта компания точно тянет. Надо брать».

Весь день мой товарищ мучился желудком и проклинал печенье.

Продолжение см. здесь.

Источник: страница Айдана Карибжанова в Facebook. Публикуется с согласия автора.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить