Нурлан Каппаров - человек, объединивший поколение

55252

В этом году в топ-50 Forbes Kazakhstan впервые нет Нурлана Каппарова. Его не стало 26 марта, за несколько дней до 45-летия – это произошло в командировке в Китае

Нурлан Каппаров – основатель одной из самых успешных частных компаний независимого Казахстана «Акцепт», на базе которой позже, в результате слияния с «Казнефтекомом» и «Корпорацией КБК» Берика Каниева и Юрия Пака, выросла Lancaster Group (в 2006, после ухода с госслужбы, в число соучредителей вошел и Ерболат Досаев).

Дипломат из «Акцепта»

«Астана Моторс», «Бутя», «Раимбек», «Акцепт» – это были первые «звезды» частного бизнеса суверенного Казахстана. Каппаров начинал в 1990, еще студентом, сразу после демобилизации (Нурлан ушел в армию после первого курса факультета механики и прикладной математики КазГУ). Его сестра Сандугаш вспоминает: «Для отца, который посвятил свою жизнь науке, это было шоком. Он был уверен, что его сыновья будут учеными. Они оба хорошо окончили РФМШ, оба поступили на матфак, Нуржан в Москве, Нурлан в КазГУ, на мехмат, который в свое время окончил и папа. Первым ушел в бизнес Нуржан, хотя уже работал в НИИ, отец с ним даже поссорился на какое-то время из-за этого. А тут еще и младший… Нурлан зашел в кабинет, мы затихли. Но бури не произошло – брату каким-то образом за два часа удалось переубедить отца. Я тогда впервые поняла, что Нурлан очень умен и обладает невероятными дипломатическими талантами – нам, старшим, никогда не удавалось сдвинуть отца с его принципиальной позиции».

Уже через год с небольшим в Алма-Ате открылся торговый дом «Акцепт» с первым в стране большим магазином компьютерной техники. Занимался «Акцепт», как и все остальные тогда, продажей всем всего. Телефон 50-70-70 знала вся страна.

Арманжан Байтасов, президент медиа-холдинга «Тан»:

«Нурлан  был человеком, который объединял все наше поколение – тех, кто пришел в бизнес в начале 90-х двадцатилетними. Вокруг него всегда концентрировалась масса людей, он всех со всеми соединял. Знал всех, и все знали его. И очень располагал к себе с первых слов. Во время первого нашего знакомства я зашел к нему по десятиминутному делу. Мы проговорили два часа и пос­ле этой встречи стали друзьями. И все последующие годы мы никогда не теряли друг друга из вида. Он обладал необычайным даром коммуникации, он был человек-коммуникатор.

Ему всегда хотелось объединять людей какой-то общей целью. Нурлан создал в Казахстане Гарвардский клуб. Познакомился с членами международной организации молодых лидеров  – Young Presidents Organization, убедил их открыть филиал в Казахстане, а местных бизнесменов – объединиться в YPO Kazakhstan. Сегодня бизнесмены, вошедшие в эту организацию, хоть и были знакомы раньше, стали значительно ближе друг к другу, у нас масса новых идей и планов по улучшению бизнес-климата . И мы отдаем себе отчет в том, что эти традиции и возможности заложены именно Нурланом. Внедрение в казахстанское законодательство принципа Yellow pages  –  тоже его идея.

Он умел находить общий язык с самыми разными людьми, вне зависимости от социального положения, образования, национальности.  Помню, четыре года назад Нурлан пригласил меня поехать вместе с ним на традиционный молитвенный завтрак президента США. Собрались люди со всего мира – бизнесмены, политики, общественные деятели. И к Нурлану все время подходили все новые и новые люди – здоровались, разговаривали, шутили, было видно, что все они считают его своим другом. С  его уходом в нашем поколении образовалась брешь. И эту пустоту уже не заполнить никогда».

Первопроходец Хоргоса

Юрий Пак и Берик Каниев тогда работали параллельно. Все они были друзьями по школе и району, ровесниками – немногим за двадцать. «Деньги тогда зарабатывались легко. Это уже потом мы узнали, что такова природа бизнеса – легкие деньги как приходят, так и уходят. А вот заработанные позже, кровью и потом, ценятся больше», – вспоминает Ерболат Досаев, пришедший в «Акцепт» заместителем директора по финансам и через некоторое время ставший парт­нером Каппарова по бизнесу.

Каппаров к тому времени наладил плотные торговые отношения с Сингапуром и Гонконгом. Однажды он решил, что возить товар надо не самолетами, а железной дорогой, через Хоргос. «В то время нам вообще непонятно было: зачем заморачиваться, если маржа вполне позволяет авиа?

Но у Нурлана была такая способность – смотреть на ситуацию с другой точки, подняться над схваткой. Он убеждал, что смена канала доставки увеличит объемы перевозимых грузов. Мы разделились – он занимался организацией закупок, транспортировкой, я – бесконечными переговорами с Банком Китая. Встречался раз 20–25, мне все это смертельно надоело, они осторожничали, и казалось, ничего из этой затеи не выйдет. Но в конце концов мы первыми в истории казахстанского бизнеса открыли аккредитив через Банк Китая. Когда все наладилось и пошло, оказалось, что мы нарастили объемы продаж в 10 раз», – рассказывает Ерболат Досаев.

К 1997 Accept Corporation владела и управляла более чем 40 компаниями в области телекоммуникаций, сельского хозяйства, обрабатывающей промышленности, торговли и сферы услуг.

Раимбек Баталов, президент Raimbek Group:

«Мы с Нурланом  знакомы с детства, учились вместе с пятого класса. Он был очень добрым, искренним человеком, но в нужный момент всегда мог проявить стойкость характера. Со студенческих лет был очень предприимчивым и всегда находился в поисках чего-то нового.

 У Нурлана были очень строгие старшие сестры, которые следили за тем, чтобы он уделял много времени учебе и всегда был занят полезными делами. Он и Александр Бисимбиев были одними из моих близких друзей, вместе мы проводили много времени. Нурлан и Саша были соседями, жили на одном этаже. Мы часто устраивали вечеринки дома у Саши – слушали музыку, играли , веселились и даже хулиганили. Когда сестра Нурлана, Карлыгаш, слышала громкую музыку из соседней квартиры, то сразу догадывалась, что брат там. Она долго стучалась в дверь. Наконец нам приходилось открывать, после чего товарищ покидал веселую компанию. Дома ему делали внушение и садили за уроки. Но через некоторое время Нурлан возвращался к нам – дождавшись, пока сестры потеряют бдительность, перелазил через балкон. Бесстрашный и своенравный парень…»

Борьба с нефтяными мельницами

В 1997 Ерболат Досаев ушел в БТА Банк – их общий друг Ержан Татишев попросил помочь в период слияния Туран Банка и Алем Банка. А через несколько месяцев оставил «Акцепт» на менеджеров и Нурлан Каппаров – его позвали возглавить «КазТрансОйл».

Юрий Пак утверждает, что именно Каппаров провел первые успешные переговоры с россиянами об увеличении квоты на прокачку казахстанской нефти (тогда никаких иных путей поставок, кроме как по российским трубопроводам, у Казахстана не было). Через полгода Нурлана Каппарова переводят в «Казах­ойл» (которое позже было преобразовано в «Казмунайгаз»).

Впрочем, тогда роль главы национальной нефтяной компании не была столь привлекательна и маржинальна, как сейчас. Цена нефти падала до $8–9 за баррель, компания имела более чем полугодовую задолженность по зарплате и многолетние долги по налогам в бюджеты всех уровней.

Нурлан Каппаров позвал на помощь Берика Каниева и Юрия Пака, имевших хороший рыночный опыт в трейдинге энергоносителей. За год долги были погашены. «Мы же из бизнеса пришли и знали, как решать такие вещи. В «Казахойле» склады были завалены неликвидом. Мы просто перестали отдавать нефть и ГСМ бартером – только за деньги», – рассказывает Юрий Пак. «Это еще и переговорные способности Нурлана, – дополняет Ерболат Досаев. – Тогда крупные трейдеры типа «Витола», понимая, что у нас нет выбора, расплачивались с отсрочкой до полугода. Нурлан решил эту проблему за три месяца – наладил отношения с покупателями нефти, снизил управленческие расходы, и компания выжила».

Одновременно Нурлан Каппаров стал подключать к подготовке сделок с иностранными инвесторами отечественных специалистов (раньше их сопровождали исключительно иностранные консалтинговые компании) и пытаться вернуть государству некоторые, подешевевшие в результате падения цен на нефть, активы. В частности, речь шла о канадской «Харрикейн», на которую, кроме госкомпании, претендовали хозяева Шымкентского НПЗ.

Кроме того, Нурлан Каппаров категорически возражал против продажи 10 % из 25 % госдоли в «Тенгизшевройл» (правительство хотело вырученными средствами решить проблему долгов по пенсиям и зарплатам). Каппаров занял принципиальную позицию, что государству сделка крайне невыгодна: через два года будет достроен трубопровод на Тенгиз, и стоимость акций значительно вырастет, а тут из-за сиюминутной пользы страна теряет блок-пакет на Тенгизе.

Дело кончилось отставкой. Агентство Reuters тогда писало: «Каппаров освобожден от должности с формулировкой «за превышение полномочий при решении стратегически важных вопросов нефтегазовой отрасли».

За два месяца до своей отставки Нурлан Каппаров все-таки успел вернуть в госсобственность Атырауский НПЗ, выкупив 47 % акций у компании «Тельф АГ»

За два месяца до своей отставки Нурлан Каппаров все-таки успел вернуть в госсобственность Атырауский НПЗ, выкупив 47 % акций у компании «Тельф АГ». Неизвестно, могли ли рядовые сотрудники тогда до конца оценить произошедшее, но рабочие «Казахойла» и «Узеньмунайгаза» наверняка запомнили Каппарова. Ведь последним распоряжением, подписанным им в должности президента ННК «Казахойл», стал приказ об увеличении заработной платы работникам предприятия «Узеньмунайгаз» на 49,7 % и работникам ННК «Казах­ойл» на 37 %.

После громкой отставки зампремьера Касымжомарт Токаев призвал «не драматизировать»: «Каппаров, насколько я его знаю, человек молодой, очень успешный бизнесмен. Я думаю, он не пропадет в Казахстане, найдется ему работа».

Разумеется, работа нашлась. Нурлан Каппаров стал вице-министром энергетики. В вопросе с ТШО был найден компромисс – было продано все-таки не 10 %, а 5 % госдоли (благодаря чему у Казахстана остался блок-пакет – 20 %, без которого участие «Казмунайгаза» в последовавших проектах расширения на Тенгизе носило бы весьма условный характер).

Нурлан Смагулов, президент холдинга Astana Group:

«Потеря такого человека – больше, чем потеря. Это что-то, что не может уложиться у меня в сознании. Настолько он был наполнен жизнью, идеями, планами. Именно поэтому теперь его страшно не хватает.

Это был друг, с которым мы совершили первые поездки за рубеж, пересекли всю Юго-Восточную Азию, Америку, Европу. Вместе строили планы относительно бизнеса, вместе растили первенцев, выезжали семьями на природу.

С Нурланом я познакомился в 1991. Он еще был студентом, но уже активно работал в бизнесе. Мы были, как нас называли, «младотюрки», первое поколение бизнесменов. И этот парень сразу запомнился и полюбился на всю жизнь: большой, широкий, с открытой улыбкой. Мы, хоть и были старше, стали называть его Капарыч (меня, например, он младше на пять лет) – потому что он был такой большой, основательный и добрый. И при этом романтик, авантюрист, человек, который живет с азартом и энтузиазмом. В его «Акцепте» всегда было очень весело (они основали эту компанию с друзьями, в том числе с Ерболатом Досаевым).

Кроме того, он был самородком в своем роде – видел очень много событий наперед, очень хорошо просчитывал последствия. Был перфекционистом. Как-то, открыв первый магазин, пригласил меня выбрать туфли. Но все оказались малы, одни даже порвались на мне. Прошло время, я уже и позабыл об этом, и вдруг он внезапно дарит мне туфли, аж три пары, чтобы наверняка...

В 1994 мы впервые делегацией выехали в США. В программе были встречи с несколькими американскими бизнесменами. Нас представляли как солидную финансово-промышленную группу. Я продавал машины и был объявлен крупным производителем автомобилей, Раимбека Баталова, у которого была тогда заправка на Саина, отрекомендовали владельцем нефтедобывающей компании. Нурлан в то время как раз ремонтировал офис на Карла Маркса (в жилом доме, на втором этаже) и, видимо, ввиду этого был назван крупным девелопером. Если мы все были очень сконфужены (поскольку прекрасно осознавали, насколько далеки от этих масштабов), то Нурлан так вжился в роль, что по возвращении начал бурное развитие своей компании под слоганом «Акцепт» – единственная реальность среди миражей».

Настолько он верил в свой успех и знал, что для этого нужно сделать…»

Айнур Куатова, заместитель председателя правления АО «НАК «Казатомпром» (в разные годы работала в министерствах энергетики, охраны окружающей среды, АО «НК «Астана ЭКСПО 2017»):

«В 2012 Нурлану Джамбуловичу предложили возглавить Министерство охраны окружающей среды. Он всерьез увлекся идеями устойчивого развития: реструктуризации энергокорзины за счет внедрения зеленых источников энергии, сохранения водных ресурсов, восстановления лесного фонда. Выступил разработчиком Концепции перехода РК к зеленой экономике и Госпрограммы управления водными ресурсами Казахстана. Параллельно Нурлан Каппаров запустил казахстанскую углеродную площадку, так называемую систему торговли квотами на выбросы парниковых газов и инициировал изменения в законодательство о возобновляемых источниках энергии. Он понимал, что за этим будущее, к середине столетия – точно. Поэтому выступал за то, чтобы Казахстан учился использовать энергию солнца и ветра, как это активно делают не менее богатые энергоресурсами страны Ближнего Востока.

Были на этом пути победы – именно ему удалось добиться признания казахстанского экологического права на территории Байконура. Но были и поражения, такие как проект строительства Балхашской ТЭС. Некоторые идеи Нурлана не вписывались в условия местной социальной и рыночной конъюнктуры (к примеру, введение экономической оценки стоимости природного капитала, пользующееся поддержкой широкого круга международных институтов). Для сохранения водных ресурсов и восстановления Арала он пытался организовать совместные проекты с южными соседями по привлечению зарубежного финансирования для развития водосберегающих технологий на хлопковых полях в Центральноазиатском регионе.

Именно при Каппарове родились пилотные проекты по переработке мусора в больших городах. Он искренне верил в инструментарий государственно-частного партнерства, в потенциал казахстанского бизнеса, в пользу выстраивания честных и открытых партнерских отношений с иностранными инвесторами.

В 2013 Нурлан Каппаров был номинирован оргкомитетом ЮНЕП на премию «Чемпион Земли», присуждаемую Программой ООН по окружающей среде за высочайшие достижения в политике, науке, предпринимательстве и социальной сфере. В разные годы ее лауреатами становились Михаил Горбачев, Альберт Гор, князь Монако Альбер II. Каппаров вежливо отказался от номинации, посчитав, что не заслужил такого признания.

Еще будучи министром, он возглавил совет директоров АО «НК «Астана ЭКСПО 2017». Президент доверил ему этот пост по итогам Международного архитектурного конкурса на лучшую эскиз-идею выставочного комплекса ЭКСПО-2017, где победителем стало известное американское архитектурное бюро Adrian Smithand Gordon Gill, предложившее самый зеленый дизайн с применением технологий устойчивого градостроительства.

Нурлан выдвигал массу интересных идей для ЭКСПО. Одной из них был Центр науки и технологий (рабочее название  «Музей будущего»). Предлагалось создание современного музейного института в партнерстве с Музеем науки в Лондоне, «Мирайкан» в Токио, «Эксплораториум» в Сан-Франциско и «Арс Электроника» в Линце. Концепция отличалась тем, что вместо привычного показа уже знакомых всем достижений научно-технического прогресса (модели самолетов или машин в нескольких поколениях и т. п.) демонстрировалось бы то, что творится сегодня в исследовательских центрах мира (автономные летательные аппараты, новинки генной инженерии, пищевые технологии будущего и т. п.). Кроме того, в астанинском «Музее будущего» действовали бы научные лаборатории и так называемые fab-labs, где юные конструкторы могли бы творить и изобретать под патронажем ученых Назарбаев Университета. Все экспонаты можно было бы трогать и изучать. Предусматривались и обширные культурные и образовательные программы. К сожалению, Нурлан не успел провести презентацию проекта.

Был и такой проект к ЭСКПО – начать выпускать специализированное издание Astanaby Wired (журнал Wired – общепризнанная технологическая библия; редкий случай, когда такой бренд соглашается на тесное сотрудничество со страной, которой еще нет на мировой карте хай-тека). Возможность «засветиться» в подобном издании способствовала бы развитию конкурентной среды среди молодых казахстанских ученых и изобретателей.

После реформы правительства Нурлан согласился на предложение руководить «Казатомпромом». Понимая, что в компании заложен огромный потенциал, он потратил несколько месяцев, чтобы вникнуть во взаимоотношения с партнерами, в ситуацию на рынке ядерного топлива, и с присущим ему бизнес-подходом разработал план по увеличению ее стоимости в три раза за следующее десятилетие – предпринимательская жилка помогала ему увидеть новые возможности и предусмотреть риски. За недолгий период работы в «Казатомпроме» (семь месяцев) он заключил важнейшее для Казахстана соглашение с Китаем о создании на нашей территории производства по выпуску топливных элементов для АЭС. 25 марта, за день до своей смерти, Каппаров встречался на Ближнем Востоке с ведущими энергетиками одной из стран, занимающихся строительством АЭС, и уже оттуда вылетел в Китай…

Заботясь о создании стоимости для компании, он думал прежде всего о людях. В феврале, выступая на выездном семинаре, говорил, что хочет видеть наш холдинг таким, чтобы «…сотрудники испытывали чувство удовольствия по пути на работу, чувство удовлетворения по пути с работы и чувство гордости при ответе на вопрос о том, где они работают».
Нурлан Каппаров был незаурядным лидером и человеком с огромным сердцем. Его энтузиазм и энергетика заряжали исключительно. Его доверчивость и искренность обезоруживали».

Кодекс самурая

В 2001 Нурлан Каппаров ушел в отставку и уехал в США учиться в Высшей школе государственного управления им. Кеннеди Гарвардского университета. «Поступил он легко, все-таки бэк-граунд у него мощный был, а вот английский требовалось подтянуть. Так он репетитора у себя в квартире поселил! И за четыре месяца выучил язык. Вот это у него было всегда – найти самый короткий путь к цели», – вспоминает Юрий Пак.

В 2003 Нурлан Каппаров вернулся в Казахстан. В этот же год была создана Lancaster Group. Считается, что компании, построенные на паритетных долях, нежизнеспособны и плохоуправляемы – якобы предпочтительнее наличие мажоритария, за которым последнее слово. Каппаров, Каниев, Досаев и Пак учредили компанию, в которой каждый имеет 25 % и равное право голоса. «Это была идея Нурлана – чтобы сбалансировать принятие решений и чтобы каждый чувствовал равную ответственность и в случае успеха, и в случае неудачи. Мы видели, что происходило с нашими друзьями, которые создавали бизнес с неравными долями, кто-то старший, кто-то младший, – в конце концов у кого-то становилось 100 %. Мы приняли такое решение, но понятно, что по духу лидером был Нурлан», – вспоминает Ерболат Досаев.

Головную компанию зарегистрировали в Сингапуре. «Мы сделали это намеренно, поскольку холдинг изначально создавался как структура для привлечения иностранных инвестиций в Казахстан. Сингапур имеет хорошую репутацию в финансовых кругах, эта юрисдикция позволяет обеспечить важные для инвесторов условия: прозрачность, простота регистрации, доступ к международным биржам. Кроме того, между Казахстаном и Сингапуром есть соглашение об избежании двойного налогообложения», – объясняет преимущества сингапурской юрисдикции Берик Каниев.

А еще друзья-партнеры разработали внутренний «кодекс» из 17 пунктов. Это был не юридический документ, а своеобразный джентльменский договор: что никто не может вести бизнес вне Lancaster Group, что все стратегические решения принимаются не менее чем двумя третями голосов, что в каждом новом бизнесе при акционере, осуществляющем оперативное управление, назначается советником один из других акционеров, и так далее. «Этот документ у меня и сейчас в бумажнике», – признается Юрий Пак. «Он действует до сих пор. Это наш своеобразный «кодекс самурая», и, может быть, это позволило нам сохранить не только партнерские, но и те дружеские, практически семейные отношения. Да, были ошибки, и мы крупно теряли. Но с нами всегда был наш кодекс и его главный принцип – если мы вместе приняли решение, то мы вместе несем ответственность за его результат, вне зависимости от того, чья была идея. Для нас всегда было очень важно это чувство локтя», – объясняет Ерболат Досаев.

По его словам, роли в компании распределялись по принципу «от каждого по способностям»: Нурлан Каппаров – фронт-офис и генератор идей, Берик Каниев – в паре с Каппаровым, но организатор, Юрий Пак – «акула», человек, который ставит точку в переговорах, Ерболат Досаев – привязывает все это к земле. Когда Досаев и Каппаров вернулись на госслужбу, передав все свои активы семьям, управлять бизнесом остались Каниев и Пак.

Чужие проблемы

По словам партнеров, ни разу за эти годы у них не возникало друг к другу вопросов по имущественным или денежным делам. «У всех бывают разные жизненные ситуации, и мы без проблем могли подкорректировать, например, порядок выплаты дивидендов или что еще», – говорит Юрий Пак.

«У меня часто спрашивали – а не трудно вам заработанную прибыль делить на четыре равные части, вклад же каждого неодинаковый? Я отвечал, что зато неудачу мы тоже на четыре части делим, – добавляет Ерболат Досаев. – Да, деньги важны, они дают человеку уверенность, автономность какую-то. Но каждый из нас рано начал их зарабатывать, мы имели время понять, что это не самое важное в этой жизни».

Немногие знают, что у Нурлана Каппарова был собственный, не ланкастеровский, благотворительный фонд. «Папа у нас такой же был, – вспоминает Сандугаш Каппарова. – Сколько его помню, вечно кому-то помогал. Возглавляя институт в Гос­плане, умудрялся готовить кого-то в институт по математике. Вообще, родители все время были заняты чьими-то проблемами – устраивали кого-то больницу, кого-то на работу, кому-то помогали прописаться. У нас вечно был полный дом людей. Нурлан – весь в папу. Даже из армии писал: «Папа, скоро демобилизуется один парень, он очень умный, математику и физику сдал на пять, но на сочинении завалился, помогите ему, пожалуйста!» В «Акцепте» создавал рабочие места для инвалидов, на госслужбе перечислял зарплату в детдом».

3 миллиарда от ВБ

Рассказывая про Каппарова, парт­неры невольно начинают улыбаться и вспоминать смешные истории. «Мы еще не привыкли к тому, что его нет с нами», – говорит Юрий Пак. «Он всегда старался всех вокруг развеселить, рассмешить», – вторит ему Берик Каниев. «Нурлан был человек, открытый миру, – он всегда пытался поделиться со всеми тем, что впитал. Если он узнавал что-то хорошее, он пытался это раздать, распространить. Даже когда мы были достаточно молодыми и нетерпимыми, именно Нурлан настаивал на том, чтобы вместо окончательного решения попробовать еще раз переговоры. А со временем он научился легко прощать людей. Он говорил, что людям свойственно совершать ошибки. Друзья иногда этим пользовались. Недруги – тоже», – вспоминает Досаев.

Друзья говорят, что Нурлан отличался врожденным стратегическим видением. Он генерировал идеи, а вот заниматься рутиной не любил. «Я ему говорил – слушай, дай нам доделать то, что ты вчера предложил», – улыбается Берик Каниев. «Он был большой человек и шагал большими шагами», – добавляет Ерболат Досаев. Поэтому, говорят партнеры, он и вернулся на госслужбу: интересы бизнеса были для него уже слишком узки, он хотел делать что-то для всей страны. Имея множество друзей по всему свету, Нурлан Каппаров внес свой вклад в работу правительства по привлечению $3 млрд от Всемирного банка на строительство дороги Западная Европа – Западный Китай (он был очень дружен с президентом Всемирного банка Робертом Зеликом).

Некоторые удивлялись: «Нурлан, зачем это тебе, деньги же не в твое министерство пойдут?» «Да какая разница, в одну же страну», – отвечал он.

Когда его не стало, выяснилось, что, уже перейдя из Министерства экологии в президенты «Казатомпрома», Нурлан Каппаров продолжал «двигать» экологические проекты – ему всегда было жаль бросать начатое.

Сандугаш Ксембаева, сестра Нурлана Каппарова, президент бла­готво­ритель­ного фонда «Жамбыл»:

«После смерти в 2000 нашего папы Джамбула Каппарова Нурлан стал вместо него помогать сельской школе в ЮКО, которую когда-то окончил отец. Заново построил разрушенный в 90-е годы пришкольный интернат. Мы сами с мамой закупали и стройматериалы, и все необходимое – от мебели до  посуды для каждого ребенка. В результате полностью оснастили интернат – сначала на 100, а затем и на 250 детей. Нурлан был очень рад, что теперь здесь могли жить и учиться ребята из соседних аулов. Раньше они из-за отсутствия школы рядом с домом в зимние месяцы порой вообще не учились, так как для этого приходилось пешком преодолевать путь в несколько километров. А какова была радость их родителей!

Однако уровень знаний местных детей оставался низким. Нурлан переживал и, помню, говорил: «Что толку от мебели и телевизоров, если у ребят нет знаний? Надо как-то по-другому это решать, системно». Так в 2005 году брату пришла идея создать фонд «Жамбыл». Целью его стала поддержка одаренных детей из малообеспеченных семей и детей-инвалидов. Нурлан попросил меня помочь с фондом. Мы начали с того, что пригласили сильных учителей из Алматы и других регионов, построили им дома, открыли классы по углубленному изучению физики, математики, информатики, химии, русского и английского языков. Создали выездные комиссии и ездили по сельским школам, отбирали способных детей. Помогали и учителям – в повышении квалификации, организации олимпиад, подборе учебно-методического материала и материально. Вскоре наша школа, которая, кстати, расположена у подножия легендарной горы Казыгурт, вышла на такой уровень, что в 2008 году получила статус областной специализированной физико-математической школы-интерната. Сейчас там уже учатся 350 детей, многие – из малообеспеченных семей. Количество желающих учиться именно в этой школе с каждым годом растет, конкурс на одно место – 12–14 человек. На сегодня 100% выпускников поступают в вузы, 98% из них – по государственным грантам.

Другой интересный и важный проект фонда – медико-социальное учреждение для детей-инвалидов. В 2008 по просьбе жителей села Урджар в Восточном Казахстане Нурлан решил создать центр для больных ребят, которых, к сожалению, много в Семипалатинском регионе. Его поддержали депутат Европарламента Струан Стивенсон, казахстанский бизнесмен Амир Уалиев, который подарил под строительство большой земельный участок, а также другие предприниматели и частные компании.
Центр строился в кризисное время, но Нурлан делал все, чтобы не прерывалось финансирование, и нам удалось довести дело до конца. Мы оснастили его всем необходимым и, главное, закупили в полном объеме специализированное медицинское реабилитационное оборудование. Летом 2010 года сдали «под ключ» и безвозмездно передали государству центр, где теперь проходят реабилитацию, получают медицинскую и социальную помощь дети с ограниченными физическими возможностями и другими заболеваниями из многих сел. Это первое в стране подобное учреждение на селе. Раньше такие дети сидели дома, а их матери не имели возможности работать. Проект мы назвали «Сеним – Умит» («Вера – Надежда»). Позже нам удалось впервые организовать обучение этих ребят в школах – раньше они не посещали учебные заведения, не знали, что такое первый звонок или выпускной бал. Сейчас дети живут полной жизнью, общаются, учатся, участвуют в конкурсах, одновременно поправляя свое здоровье.

А в 2011 мы организовали поездку детей из урджарского центра, написавших лучшие сочинения на тему «Что бы я сказал президенту Европарламента?», в Брюссель, на специальную встречу наших и шотландских детей с президентом Европарламента Ежи Бузеком. Это было уникальное мероприятие, первое в истории.

Нурлан никогда не останавливался на достигнутом. У него постоянно возникали идеи, перед фондом ставились все новые задачи. Он уделял огромное внимание молодежи и ее образованию. Был членом Белферского центра Гарвардского университета, организовывал встречи гарвардских профессоров с казахстанской молодежью, регулярно сам встречался со студентами, отправлял лучших учеников РФМШ по обучающим программам в США.

Да, все знают про его замечательные деловые и лидерские качества, его волевой характер, но не все знают, каким он был при этом чутким, отзывчивым и проницательным человеком. Он умел разглядеть проблему там, где другие этого не видели. Чувствовать, искренне сопереживать, делать добрые дела - все это было присуще ему от природы.

Для меня он был не просто любимым братом, добрым, понимающим и любящим. Он был опорой в жизни. Был и остается замечательным, благородным, светлым человеком с большим сердцем».

 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить