Леонид Бершидский: Вред от Путина начался в прошлом году

25646

Основатель российского журнала Forbes и украинского портала Forbes.ua Леонид Бершидский дал в Берлине интервью для Forbes.kz журналисту и писателю Игорю Свинаренко

 

О собеседниках

Леонид Бершидский - журналист, политический аналитик, редакционный директор издательства «Эксмо», обозреватель агентства Bloomberg.

Учился в Московском государственном лингвистическом университете (не окончил), Калифорнийском университете в Стэнислос (не окончил). В конце 1980-х - начале 1990-х работал в корреспондентских пунктах изданий The Philadelphia Inquirer и Newsweek, в редакции газеты The Moscow Times, был главным редактором еженедельника «Капитал». В 1999 - 2002 был первым главным редактором газеты «Ведомости». Затем год провёл во Франции, получая MBA в бизнес-школе INSEAD в Фонтенбло. После возвращения в Россию работал в издательствах Axel Springer Russia (запускал журналы Newsweek и Forbes) и «ОВА-ПРЕСС» (был издателем журналов Hello и «Огонёк»), в издательском доме Sanoma Independent Media (главный редактор журнала SmartMoney).

В 2007 по приглашению предпринимателя Александра Винокурова ушёл в бизнес: был управляющим директором близкого к министру финансов Алексею Кудрину банка «КИТ финанс», позднее генеральным директором инвестиционно-банковского холдинга «КИТ Финанс». В 2008 вместе с Винокуровым покинул свой пост: холдинг находился накануне банкротства, которое удалось предотвратить благодаря государственной поддержке в размере $4,4 млрд.

В 2009 опубликовал в издательстве «Эксмо» книгу «Кризис в ж***». Одновременно стал совладельцем и главным редактором делового интернет-сайта Slon.ru. Инвесторами проекта выступали Александр Винокуров и его супруга Наталья Синдеева, вложившие заработанные в компании «КИТ Финанс» средства в медийную индустрию.

В 2010 году назначен редакционным директором издательства «Эксмо». Стал автором ряда романов в жанре арт-детектива: «Рембрандт должен умереть» (2011), «Дьявольские трели, или Испытание Страдивари» (2011), «Восемь Фаберже» (2012).

В 2011 ушёл из Slon.ru, начал работать консультантом в украинском журнальном проекте «Фокус».

В 2012 редактировал украинский сетевой портал Forbes.ua.

В 2014 заявил о своей эмиграции в Германию ввиду общей политической ситуации в России после присоединения Крыма. Живет в Берлине, работает колумнистом издательства Bloomberg.

Источник: Википедия.

Игорь Свинаренко родился в Мариуполе в 1957, с 1957 по 1974 жил в г. Макеевка Донецкой области.

В 1980 окончил факультет журналистики МГУ им. Ломоносова.

Один из самых известных российских журналистов, издатель, медиаменеджер, переводчик, колумнист изданий  «Московские новости», «Свободная пресса», «Русская жизнь», «Cитибум», «Полит.ру», специальный корреспондент благотворительного фонда «Русфонд» при ИД «Коммерсантъ», автор журнала «Русский пионер», бывший главный редактор журналов «Медведь», «Архипелаг», «Домовой», экс-руководитель отдела преступности и права в газете «КоммерсантЪ».

Работал электрослесарем на шахте им. Бажанова, корреспондентом в газетах «Вперёд» (Домодедово Московской области), «Макеевский строитель» и «Макеевский рабочий» (Макеевка Донецкой области), «Комсомолец Донбасса» (Донецк),  «Комсомольская правда», «Собеседник», «Коммерсантъ», был собкором журнала «Столица» в США.

Член жюри Национальной литературной премии «Большая книга», академик Российской литературной академии.

Член творческих союзов России (журналистов, литераторов, писателей). Лауреат множества престижных премий, в том числе «Медиаменеджер года».

Автор 17 книг, в том числе «Москва за океаном», «Наши люди», «Записки одессита», «Записки репортера», «Ящик водки» (в соавторстве c Альфредом Кохом), «Короче», книги о Егоре Гайдаре (для серии ЖЗЛ) и др.

Владеет русским, украинским, немецким, английским, польским, французским, испанским, итальянским, хорватским, сербским языками.

Выступает с публичными лекциями о журналистике в вузах и на открытых площадках.

Один из лучших российских интервьюеров, Игорь Свинаренко в равной степени интересно и содержательно представляет читателям как беседы с представителями культурной, научной, политической элиты, так и с простыми людьми – заключенными в колонии, шахтерами, учителями, врачами, крестьянами, сельскими священниками и т.п. В феврале 2015, менее чем за две недели до убийства Бориса Немцова, опубликовал на Forbes.kz большое интервью с ним.

Придя к Леониду Бершидскому домой пить с ним на берлинской кухне сперва чай, а как он кончится или надоест - так и что другое, я рассказал ему о мысли, которая посетила меня по дороге:

- Вот когда после революции и в ходе гражданской пипл решил валить и сперва добежал до Одессы или до Севастополя, а оттуда в Турцию и далее в Париж…

- Жэнэраль Чарнота… - с чувством подсказал Леонид.

- Да, да, под мостом в подштанниках… Беженцы тыкались, мыкались, - и только Мережковский с Гиппиус, добежав вроде как со всеми до Парижа, открыли своим ключом дверь своей тамошней квартирки - и стали там жить-поживать как ни в чём не бывало. Мебель, барахло, книжки любимые расставлены по полкам… Как дома - и без «как». А остальные мучились, оказавшись недальновидными и наивными.

- Гм-гм, - ответил хозяин.

- И вот когда мы прибежим сюда, в Берлин, голодные, в дырявых ботинках… Ты будешь смотреть на нас и ухмыляться.

- Ну, мы же тут не покупали никаких квартир. Снимаем. Тут это, кстати, дёшево на удивление, гораздо дешевле Москвы.

- Ты, значит, уехал всерьёз, всё обрубил.

- Мы не вернёмся.

- Не кажи «гоп»! – я вставил украинскую фразу, поскольку Леонид же живал в Киеве, работал там в СМИ.

- При этой власти - не вернёмся.

- Громко сказано! О да, это модная тема – валить. Одни - на словах, а другие – в реале уезжают, обругав кровавую гэбню или как там. Вот расскажи, пожалуйста, про это, давай начнем со злобы дня. Как это было у тебя?

- Я сидел, работал, внештатно писал колонки в Bloomberg. Мне платили деньги за это. Потом Путин решил немного позавоёвывать Крым. Вред от Путина начался год назад.

- Тебя это лично так задело?

- Я помню, как услышал про это в Киеве. У меня есть приятель - Саша Акименко, мы с ним работали в Forbes украинском. Он расследованиями занимался. И в тот момент тусовался в Межигорье (резиденция экс-президента Украины Виктора Януковича. - F). Вылавливал из воды документы, которые плавали в Киевском море, сушил их в бане... Баня была вся завалена этими прекрасными документами.

- И там ещё батон был золотой.

- Батон в другом месте был, в ангаре для яхт. И вот в Межигорье мы с Сашей прыгали по пенькам, на которых Янукович, как он рассказывал, делал зарядку… А кругом волонтёры, которые охраняли это захваченное Межигорье, как раз смотрели ТВ, а там назревала эта хрень в Крыму. И Саша говорит: «Сейчас они придут туда и возьмут». Я ему отвечаю: «Да ты с ума сошел, это невозможно, ну что за бред, ну как это – отхватить чужой страны кусок!» Я вернулся оттуда в Киев…

- Как правильно – в Киев или на Киев?

- Как мне представляется, «в». Утром в гостинице включаю ТВ… Как раз Путин попросил у Совфеда разрешения ввести войска. И я подумал, что был вчера неправ, когда спорил. И всё это было очень стрёмно, многие не могли поверить, что такое вообще возможно. И сложилась странная ситуация. Bloomberg собирает американские деньги, в основном не в России, и платит мне, а я с них плачу налоги. И налоги эти идут на то, чтоб воевать Крым, Донбасс и всякие другие места. Я подумал, что это бредовая ситуация. И я попросил, чтоб Bloomberg  перевёл меня куда-то, оттуда, из России. Редактор с вниманием отнесся к такой постановке вопроса. Меня  взяли в штат и перевели в Берлин. Тут у них офис напротив Бранденбургских ворот. (А из окон московского офиса Кремль виден!)

- Как на полтосе. Советском.

- Нет, это с другой стороны, и Кремль там такой обрезанный.

- Обрезанный – но в хорошем смысле слова…

- Ну, так всё и получилось, собственно. Мы получили визы – сначала какие-то одни, потом другие.

- Всё так легко и просто. Ты не бежал по льду Финского залива, не отстреливался от чекистов и пархатых большевицких казаков, не тащил бранзулетки на себе, как Остап Бендер…

- Нет! Катя на месяц еще задержалась там с детьми, продала наш дом на Дмитровском шоссе.

- А цены уже пошли вниз…

- Ну да. Мы дешевле продали, чем покупали. 

- А щас, небось, еще недвижка упала. Вот что значит Bloomberg! Калькулятор в головах у вас там у всех!

- Мы бы ничего не продавали, если б не нужно было перемещаться. Короче, мы переместились. И теперь мы вернёмся…

- Когда свистнет рак?

- Нужно чтобы этот, который Крым завоевал, свалил куда-нибудь.

- Гиркин?

- Да нет же, ну, этот…

- Тот, чьё имя нельзя называть?

Смеёмся.

- Когда он свалит, а следующие извинятся за эту хрень и вернут все назад – тогда, может быть…

- Кадыров извинится, что ли? Преемник?

- Если он будет хорошо себя вести и вернет Крым, и не надо будет финансировать всё это безобразие…

- Экий у тебя получился политический демарш!

- Ну почему политический – экономический! Я не хочу платить. У них государство, они начальство, у них свои войны…

- А не было у тебя мысли – остаться там, партизанить, пускать поезда под откос?

- Не, мы мирные очень, пишем тексты. Не стреляем, не имеем права держать оружие. Мы партизаним с площадки Bloomberg.

- Я помню, мы много говорили про Bloomberg ваш с покойным Балабановым (Алексей Балабанов (1959-2013), режиссёр фильмов «Про уродов и людей», «Брат», «Брат-2», «Война», «Груз 200». - F). Кино он хотел снять про американца, который поехал в Сибирь и застрял там, ему понравилось в России. И вот Алексей совещался с Кохом (Альфред Кох, в 1990-х председатель Госкомимущества России, вице-премьер РФ, ныне писатель. - F), там нужны были убедительные диалоги про финансы, американец же бизнесмен. Мы выпивали ночами напролет, обсуждая этот ваш Bloomberg. А это уже не журналистика, а экономика?

- Ну, это ж колонки! Про политику, про культурку иногда пишем. Тему мне не дают, тему – сам придумываю. Как же - не журналистика? Журналистика… Экстрим такой. 

- На языке.

- На английском пишем мы. На других языках там эти колонки - не очень… Два текста в день пишу. Я в 90-е еще писал на английском, потом перешел на русский, когда мы «Ведомости» стали выпускать.

- Я чё-то тоже писал на языках, но так, несколько коверкано, и за мной потом редактор переписывал. А у тебя как с этим?

- Это у меня в 90-е такая фаза была, а сейчас не переделывают. Никто не переписывает. Но имя им моё трудно выговорить, я им сказал – зовите меня «Ли».

- И вот ты в штате, тупо ходишь на работу.

- Хожу, сижу. По-разному – то тупо, то не очень.

- Сидишь там в галстуке, чисто офисный планктон…

- Нет, такого у нас дресс-кода нету в принципе. Я мог бы не ходить туда, можно из дома работать, иногда я так и делаю. Но туда по-своему прикольно ходить – там всё-таки люди какие-то вокруг. Опять же бесплатная жратва. Я работаю, Катя с детьми. Она работала, пока оставались московские контакты. Когда там, то как-то находится работа, а когда уезжаешь – то всё. Всё рухнуло, когда начались горки эти американские, рубль упал, евро 100 (рублей. - F), - и это (работа за рубли. - F) потеряло смысл.

- Ну, вот ты весь такой Bloomberg, так что расскажи-ка мне, что происходит в России и вообще в мире. Политика-экономика и прочее такое всё.

- Я не могу это описать в двух словах.

- Почему же? Давай, давай, смелее!

- Ну, скажу, что ничего страшного не происходит. Идёт хвост четвертого цикла падения нефтяных цен, с 1894 года. Там есть длинные циклы - сначала вверх, потом вниз. Потом с ещё более низкого уровня - чуть-чуть поднимаются вверх. Уже не так высоко, как на прошлом цикле. Потом опять идут вниз… И вот мы во второй половине четвертого цикла. Уже 20 лет. Цены пошли вниз – видимо, уже решительно. На всё сырье - включая и нефть, и металлы, и продовольствие. И так до тех пор, пока не наступит новый подъем этого дела. Все, кто зависит от сырья, – будут…

- Сосать.

- Немножко, да. Причем это не только мы и та же Украина, но и норвежцы, и ребята в Венесуэле, и арабы.

- И даже норвежцы!

- Они накопили гигантский фонд будущих поколений с нефтяных доходов. И сейчас они, возможно, в него в первый раз залезут. Вот уже в ближайшее время. Потому что не хватает прочих доходов, чтоб финансировать бюджет.

- Ну, почему же? Можно пенсии урезать.

- Они же копили этот фонд специально для того, чтобы этого не делать!

- Они вообще что - самые умные, умней даже нас?

- Они, по крайней мере, поосновательнее копили нефтяные доходы, чем мы.

- А куда они вложены, норвежские эти резервы?

- Вложены очень широко. И в Штатах, и в Азии, в Европе. Там почти триллион долларов, в этом их фонде. Это большая сложная штука. И чем дальше, тем трудней вкладывать, потому что найти что-то, чего ещё нет, – непросто.

- И ещё ж японцы не знают, куда вкладывать? У них и процента по вкладам нет.

- И в Европе нет. Там же на полтора триллиона выпущено облигаций с отрицательной доходностью. Есть конкретные случаи и ситуации в европейских странах, когда кредитор платит должнику. Купил ты какой-то инструмент с плавающей ставкой – а она привязана к какому-то бенчмарку, к такой-то ставке. А она отрицательная. Соответственно, и ставка по этому инструменту – тоже отрицательная. И что ты будешь делать? Вот ты платишь чуваку, которому ты одолжил денег. Платишь ему за это. Есть такие расклады! Есть банки, которым ты платишь процент, когда большую сумму у них хранишь.

- И не кинешь их причём… Вот она, Гейропа!

- В скандинавских странах есть такие ситуации. Есть такие ситуации, где платит частным заёмщикам банк…

- То есть это надолго…

- Эти отрицательные доходности и падающие цены на сырьё показывают: возможностей во что-то инвестировать становится меньше, чем бывало.

- «Невеселы лица простых берлинцев», как говаривали наши совецкие политобозреватели.

- Нет, лица простых берлинцев как раз очень веселы! Им нравится, что цены не растут, инфляции же нет. А на бензин даже упали цены. Короче, за всей этой историей с сырьевым падением, с этими ставками скрывается ситуация странная.

- В России, в Европе?

- Повсюду. В Европе эта история с сырьевым падением, с нулевыми ставками очень странная. Невиданная много в чём. С резким падением цен. Такое резкое падение цен нечасто случается. Оно бывает на нисходящих длинных циклах. А этих циклов было всего четыре за последние 120 лет.

- Это последний цикл - или мы не знаем?

- Ну, дальше же там как-то будет…

- Объясни нам, пожалуйста, простым людям. Мы видим негативный сценарий такой: всё обвалилось и закрылось, у кого есть ружьё, тот добывает себе пропитание, и хорошо, еще если он не сожрёт соседа. Кого-то взяли в рабство. Выжившие прячутся  в лесу и кормятся со сбора грибов. Полевые командиры промышляют везде, как в Донбассе…

- Ничего такого не может быть на самом деле.

- Точно? Ну, ты меня утешил!

- Эта история просто про то, что постепенно меняются правила.

- Ага, всего-навсего икры придется поменьше жрать и пить вино попроще, покислее.

- Тоже не так. Просто сейчас такой этап, что все должны передоговориться. Будет другая реальность. Как-то финансовая система изменится.  Подстроится под новые обстоятельства. Новой реальности никто не знает, она такая переходная. К чему переходная - до конца не понятно. На самом деле деньги здесь, опять же из-за отрицательной доходности, – это лишний груз сейчас. У тебя должны быть какие-то активы, какие-то идеи, которые будут проносить неотрицательную доходность.

- Какая тяжкая участь – сидеть и придумывать что-то про деньги, волноваться, не спать ночами. Наверно, самое лучшее сейчас – не иметь бизнеса и получать зарплату!

- Мне всегда нравилось получать зарплату. А вся остальная бодяга меньше нравится.

- А что в России, это все так и будет продолжаться? Сперва жгут еду, после книги, потом «мерседесы» будут расхерачивать кувалдами на границе, потом 10 человек застрелят и тыщу посадят, чтоб усмирить вольтерьянцев (я так пророчествовал, еще когда Ефимыч (Борис Немцов. - F) был жив).

- Ты видишь восстание луддитов?

- Ну нет, я это к тому, что жечь еду – это немного странно. Но уж раз так, то отчего ж тогда не сжечь и все компьютеры как таковые, в одной отдельно взятой стране? Хотя, может быть, эти в Москве как-то остановятся, возьмутся они за ум? Небось, есть в элите желающие заключить сепаратный мир с Западом и всё такое прочее. Кто-то же там хочет спокойно работать, в смысле тихо делить бабки. Или тебе как политэмигранту приятней думать, что там будет выжженная пустыня?

- Да нет, не верю я ни в какую апокалиптическую картину. Россия – она давно там стоит. Для того, чтоб её изничтожить, – они делают недостаточно. Это мелковато. Недостаточно.

- Короче, в России все будет хорошо?

- Ну, сейчас будет спад. Он скорей всего таки будет, несмотря на эти прогнозы, по которым начнется восстановление. Никто не вкладывает ни во что! Я не думаю, что в следующем году будет отскок. Нет предпосылок фундаментальных.

- А скоро вообще закроется тема нефти как топлива? Когда кругом наставят солнечных батарей?

- А вот же вокруг Берлина – земля Бранденбург, так тут 78% энергии уже сейчас из возобновляемых источников. А в Швейцарии ещё же геотермальная энергия. Эта вся штука тут происходит, в Европе! В Германии  постепенно отказываются от атомной энергетики. Снизили потребление газа. Сейчас уголь начнет тоже снижаться. Газ дешевеет, и доля газа немножко вырастет. Но европейцы вытеснят углеводороды. Оно тут идёт медленно, но верно. Каждый год происходит рост возобновляемой части.

- А что ж с нами, сиротами, будет в России?

- Цена будет падать на углеводороды. И будет экспорт падать соответственно.

- Нам там будет невесело…

- Надо будет что-то придумывать вместо! Для этого есть же действительно возможности. Россия за время высоких цен на энергоносители сильно утратила самодостаточность. Много импорта там, где импорта быть не должно. Очень много импортной еды, импортной одежды, импортной техники. А там внутренний рынок такой большой, что если б немного больше потребностей удовлетворялось за счет внутренних ресурсов – то было бы не так страшно смотреть на эти углеводородные цены. И постепенно эта хрень, которую они называют импортозамещением, – она будет происходить. Никуда от этого не денешься – ведь открытая капиталистическая экономика. Несмотря на Путина и все эти госкомпании. Постепенно спрос этот будет удовлетворяться. Будет расти внутреннее производство. Того, сего. Вещей, которые нужны внутри: еды, одежды, вот этого всего добра. 

Продолжение см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить