Артемий Троицкий о Нуркадилове, хипстерах и наступлении алчности

25844

Легендарный музыкальный критик дал эксклюзивное интервью Forbes.kz

Артемий Троицкий.
Фото: © Depositphotos.com/olegkozyrev
Артемий Троицкий.

Артемий Троицкий приехал в Алматы для участия в конференции Colisium Event Evolution, проходившей 19-21 мая. Конференция была посвящена вопросам организации мероприятий в сфере музыки, которая для Троицкого является основной, но не единственной областью интересов. Музыкальный критик и журналист рассказал Forbes.kz о своем отношении к ряду глобальных вопросов современности.

«Азия Дауысы»: альтернативная история

FАртемий Кивович, расскажите о своих впечатлениях об Алматы. Вы здесь уже бывали?

- Я уже не помню, честно говоря, каким образом и с кого началось знакомство с вашим городом. Возможно, с Евгения Бычкова. Был у вас в Алма-Ате такой парень – истовый меломан, радиодиджей, журналист. Мы познакомились еще в начале 80-х годов, поскольку он интересовался и русским роком. Скорее всего, через него на меня вышли организаторы фестиваля «Азия Дауысы» и предложили поучаствовать в этом проекте. Мне понравилась эта идея, я вытащил на «Азия Дауысы» каких-то интересных иностранных людей, сам с ними приехал, мы тут с удовольствием послушали музыку. Тогда же впервые я увидел город, который назывался Алма-Ата, и он мне очень понравился. Я думаю, он не может не понравиться, потому что городской ландшафт сам по себе очень красивый, повсюду видны прекрасные заснеженные горы. Город зеленый, уютный. В общем, очень хорошо я проводил время в Алма-Ате, на следующий год приехал снова. Тогда же я познакомился с мэром Алма-Аты Нуркадиловым. Он тут опекал фестиваль «Азия Дауысы» вообще и меня со всеми английскими, американскими, канадскими, бельгийскими и прочими гостями лично. Гостеприимство было на высшем уровне, ездили мы высоко в горы, и не только на Чимбулак, но и в какие-то реальные горные деревни, где нам предлагали голову барашка и прочие фирменные казахские удовольствия.

F: Как долго вы были вовлечены в организацию «Азия Дауысы»?

- Прошло два фестиваля, а потом меня от него «оттерли». Что с ним стало впоследствии, я не знаю. Насколько я понимаю, он превратился в совершенно «попсовый» фестиваль, аналог той же «Юрмалы», хотя и с некоторым азиатским колоритом. Это обидно, потому что, в принципе, были все предпосылки для того, чтобы сделать из «Азия Дауысы» конкурс для серьезных артистов, привозить сюда экспертов со всего мира, с Запада и Востока. На мой взгляд, и расположение города, и достаточно щедрое финансирование этого фестиваля давало все возможности, чтобы сделать из «Азия Дауысы» историю из разряда sustainable («устойчивых» - F), то есть имеющую какой-то внутренний ресурс для дальнейшего развития. Этого не произошло, очень жаль. В последний раз я здесь был, наверное, году в 1993-94. С тех пор, вот уже более 20 лет, не бывал ни разу. Но сегодня с раннего утра и до сих пор очень активно катался по городу. Успел увидеть массу новостроек. Объемы новостроя впечатляют, но, слава богу, остались в городе места, которые я хорошо узнал.

Город-сказка, или Глобальная антиутопия

FДа, город сильно изменился и, по мнению многих горожан, не в лучшую сторону. Как вы считаете, это общая для всех постсоветских городов тенденция?

- Я думаю, что дело тут абсолютно не в каком-то дурном постсоветском наследстве. Это глобальная тенденция. Посмотрите на Лондон, где тоже в центре города сносят целые кварталы старых кирпичных застроек, на месте которых возводятся какие-то стекляшки. Может, они там поинтереснее, чем в Москве или Алматы, но все равно – это наступление алчности на историю. Глобальная проблема, остановить это наступление очень сложно. Обычно, если что-то его и останавливает, то только сама алчность. Люди вдруг начинают понимать, что вот эти старые дома, замки и усадьбы, уютные кривые улицы невероятно привлекают туристов. И тогда, имея в виду только и исключительно туризм, те же девелоперы вместо того, чтобы сносить старые постройки, начинают их охранять, превращать это все в какие-то пешеходные зоны, туристические маршруты, реставрировать и так далее. По-видимому, до Алматы эта тенденция еще не дошла. До Москвы стала доходить только в самое последнее время. В Таллинне, где я живу, с этим поступили абсолютно разумно. Там имеются сугубо зарезервированные зоны – старый город, парковая зона, портовая зона, где ничего не происходит. Все только чистится, налаживается, красится, и ходят огромными стаями иностранные туристы. Поэтому, наверное, в маленьком Таллинне туристов каждый год бывает в пять раз больше, чем в огромной Москве.

F: Доминирующая в мире социально-политическая система, по мнению набирающих на Западе популярность левых политиков, алчности только потворствует. Вы известны своей симпатией к левому движению. Как вы относитесь к росту популярности таких политиков левого толка, как лидер лейбористской партии Великобритании Джереми Корбин и кандидат в президенты США Берни Сандерс?

- У меня в этом смысле состояние ума абсолютно смятенное и шизофреническое. Да, с одной стороны, я по своему воспитанию человек левых взглядов. Это было в меня заложено сызмальства, в первую очередь, моим отцом. При этом я никогда не был правоверным коммунистом, в том числе и потому, что отец мой в коммунистическом движении был, скорее, еретиком. Больше всего я всегда симпатизировал анархистам, в то же время всегда отдавая себе отчет в том, что прекрасное учение анархистов, в общем-то, абсолютно утопичное. Оно базируется на предпосылке о том, что все люди – более или менее хорошие. Предпосылка, к сожалению, неверная. Имеется огромное количество неисправимо гнусных людей, и, имея такой баланс, построить справедливое анархическое общество совершенно невозможно.

Возвращаюсь к поставленной теме. С одной стороны, мне симпатичны и Берни Сандерс, и Джереми Корбин, и многие левые государственные деятели из Южной Америки. Мне нравится их забота о многих вещах, которые идут в пику капиталистическому либерализму, начиная от социальных программ и кончая экологией. С другой стороны, я вижу, как они относятся к современной России, и это вселяет в меня полное смятение. К России они относятся недопустимо то ли толерантно, то ли равнодушно, то ли даже с симпатией. В этом смысле с европейскими и американскими левыми у меня регулярно происходят довольно жестокие споры. Причем европейских левых я еще могу понять, потому что их левизна во многом замешана на одном единственном совершенно нерациональном чувстве – на антиамериканизме. Все европейские левые, в первую очередь, ненавидят Америку. Поэтому все, кто делает пакости США, с их точки зрения, молодцы. Поначалу это были мусульманские экстремисты. Сейчас, как я понимаю, по поводу мусульманских экстремистов они прозрели. Потом это стал Путин. То есть мы за Путина, потому что он против Америки. Никаких других аргументов у них нет. Им говоришь: а как насчет прав человека в России, как насчет свободы слова, как насчет политзаключенных и прочего? Нет ответа. То есть они просто молчат или отвечают: зато он против Америки. Очень глупо. Очень разочаровывающая позиция.

FА что вы думаете о других аспектах левых взглядов?

- Если говорить об экологии, урбанизации, то эта часть их программы меня полностью устраивает. Я считаю, что, что экология должна занимать одно из главных, если не главное место при определении стратегии развития человечества. Потому что жить в удушливом мире, задыхаясь от грязи, испарений, парниковых эффектов, глобального потепления и прочего, не хочется. Мы уже на своей шкуре это испытываем – со всеми наводнениями, дикой жарой, таянием ледников. А что будет с нашими детьми? У меня детей много (по данным Wikipedia трое.F), поэтому мне очень небезразлично их будущее. В общем, я человек идеологически очень заряженный на экологию. В каком-то смысле мой довольно вялый политический активизм своими корнями имел, скорее, экологию, нежели партийную борьбу или что-то еще.

Потребительский рай для хипстеров

FВы читаете университетский курс об истории молодежных субкультур в России. По мнению некоторых исследователей, хипстеры – молодые люди, увлекающиеся альтернативной музыкой, артхаусным кино, современным искусством – постепенно отходят в прошлое. Кто придет им на смену?

- Во-первых, я не считаю, что хипстеры – это какая-то серьезная субкультура. Хипстеры очень поверхностны, и я не равнял бы их, скажем, с хиппи и панками. И хиппи, и панки - тоже такие современные и музыкально-ориентированные субкультуры - все-таки были людьми с реальной философией. У одних это мистика, буддизм, даосизм. У других – это нигилистическая философия. В любом случае, за их одеждами, за их музыкой, за их вызывающим поведением стояло нечто большее. За хипстерами, некоторых из которых я знаю лично, поскольку это дети многих моих друзей, да и мои личные знакомые, пока что никакой идеологии я не заметил.

Хипстеры – это, в первую очередь, ценители и потребители продуктов – будь то артхаусное кино, инди-музыка, кеды или какие-то кепочки.

FЧто нового, по-вашему, привнесли хипстеры в мир молодежных субкультур?

- Это, пожалуй, две вещи: во-первых, еда. Еда раньше не входила ни в какие джентльменские наборы. Никогда раньше не было ни стиляжной кухни, ни кухни каких-нибудь эмо или хиппи. То, что хипстеры поставили food на повестку дня – это, конечно, любопытно. Второе новшество у хипстеров – это фиксация всех событий и выкладывание их в сети. Хотя вообще-то это свойственно всем современным субкультурам и нынешнему витку развития человеческой цивилизации.

Что придет на смену хипстерам? Понятия не имею. Притом, что молодежные культуры в значительной степени измельчали по сравнению с тем, что было во второй половине ХХ века, в них по-прежнему есть зерно честности.

Я не знаю случая, чтобы сверху путем какого-то особо активного или хитрого маркетинга была бы навязана молодежи какая-то субкультура. Могут навязать каких-то артистов путем массированной рекламы, будь то Майкл Джексон, Spice Girls или нынешний кумир Джастин Бибер. То есть какого-то отдельного человека навязать можно, но субкультуру – то есть целое, искреннее движение – навязать пока не получается и, возможно, не получится. Возникает это все стихийно, органическим образом.

Я слышал разные прогнозы по поводу того, кто придет на смену хипстерам. Говорят про какой-то культ лесорубов и дровосеков, которые ходят в резиновых сапогах и грязных штанах со столярным инструментом (имеются в виду «ламберсексуалы» - мужчины, придерживающиеся  нарочито грубого стиля в одежде и причёске. - F). Ну, это, конечно, смешно. Думаю, будет что-то другое. Я очень надеюсь, что, в отличие от хипстеров, следующая массовая субкультура будет не столько потребительской, сколько творческой. Как, собственно, это было с хиппи и панками. Потому что вклад хипстеров в музыку, кино и все, что они любят, – минимален. Они смотрят на других, но не так подвержены этому вирусу творчества.

Головы, опутанные сетью

FМожет быть, современной молодежи труднее творить из-за ускоряющегося ритма жизни и засилья технологий?

- Я считаю, что от человека по-прежнему зависит очень и очень многое. Пока у нас в черепах не установили микрочипы, у каждого человека есть шанс, чтобы выбрать свой собственный путь и поступать так, как он считает нужным, а не как того требует толпа или обстоятельства – пусть и довольно навязчивые, но необязательные.

Возможность выбора есть. Невозможно представить себе ситуацию, когда человека заставляют делать определенный тип карьеры, участвовать в каких-то крысиных гонках с ножом у горла. Ножа у горла нет, есть стадное чувство, есть много мелких, подталкивающих в сторону компромисса, скуки, конформизма обстоятельств. Но это не фатально. Пока что. Может, через 20-30 лет это будет фатально. И тогда мы будем жить в окончательной матрице. Пока что эта матрица медленно застраивается, делает неверные шаги. То есть, выскользнуть из лап, на мой взгляд, можно, и это личное дело каждого.

FЧто вы думаете по поводу социальных сетей?

- Соцсети и все, что связано с интернетом, - это палка о двух концах. Надо думать, чего для тебя в этом больше: плюсов или минусов. Я соцсетями не пользуюсь практически вообще, и делаю это совершенно сознательно, прекрасно понимая, что упускаю многие возможности, контакты, дела и прочие прелести. Но я точно знаю, что если я сяду на эту иглу, то это может меня увлечь слишком сильно, и я потеряю важные для себя ориентиры.

Тут уж одно из двух: или сидеть в соцсетях, или писать статьи и книги. Или подорваться на интернете, или продолжать любить природу, дышать свежим воздухом и все такое прочее. Соцсети делают человеческое общение гораздо более поверхностным, гораздо более скоротечным. Тут спорить не о чем, это понятно всем. Вопрос в том, что с этим делать: или поддаваться этому тренду, или уйти в тихий омут. Я сделал, скорее, второе. Я пользуюсь интернетом, но делаю это только там, где это неизбежно.

FВ таком случае, как вы относитесь к тому, что ваши дети «сидят» в интернете?

- Я отношусь к этому отрицательно, но сделать с этим я ничего не могу. Во-первых, большая часть детей мне совершенно неподвластны, потому что они уже достаточно взрослые и живут в других городах. Они все, естественно, пребывают в этом сетевом рабстве в той или иной степени. Но, я бы сказал, без каких-то особых злоупотреблений.

Что до мелких детей, то они, конечно, тоже все это любят. Но за ними я слежу и ограничиваю их общение с интернетом самым тупым и зверским образом: мы с женой выделяем им на компьютерное общение какие-то определенные часы, а все остальное время они должны гулять, играть, делать уроки, читать книжки и, в общем, быть нормальными людьми.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить