«Бельгер давно и бесспорно стал достоянием Казахстана»

Напомним, 7 февраля на 81-м году жизни скончался известный казахстанский писатель Герольд Бельгер. Он упокоится на кладбище Кенсай в Алматы.

Совсем, казалось бы, недавно – в октябре 2014 - кинорежиссер Ермек Турсунов опубликовал на Forbes.kz эссе «Свой среди чужих» к 80-летию Герольда Карловича. Аккурат к юбилею хлопотами Ермека вышло в свет «Избранное» Бельгера. А в последнем по времени фильме Турсунова «Кенже» писатель стал прототипом одного из главных героев – старого немца Гер-ага, живущего в казахском ауле.

Перечитаем сегодня отрывок из того октябрьского эссе:

 «…Бельгер давно и бесспорно стал явлением. Достоянием страны. Если хотите – Нации. И, говоря об этом, я имею в виду не только контекст культуры. Я смотрю на ситуацию шире.

Присутствие Бельгера в нашей с вами жизни ёмко определено известным высказыванием: «Поэт в России – больше, чем поэт». Как-то так сложилось, что значение этого человека постепенно стало неоценимым. Фактом своего существования, неспешным и несуетным комментарием прожитого дня. Говоря прямо: пока он жив - жива Надежда. Жива Вера в то, что не всё еще пропало. Не всё ещё продано, и не всё ещё куплено. Не всё ещё протухло и прогнило. Должно оставаться ещё что-то святое в людях. А он – стражник этого слабого огонька. «Шыракшы» по-казахски.

Бельгер - как дозиметр. По нему определяется степень загрязненности среды. Можно ещё тут жить и дышать или пора уже противогазы надевать? И смысл издания данной книжки не только в том, чтобы противопоставить что-то стоящее всеобщей лжи и пошлости, коими насквозь пропитана наша реальность. Важно, что эта книга – голос свободного человека, сосланного когда-то в ссылку. Со временем этот голос окреп и приобрёл индивидуальность. Его отчётливо слышно в общей фальши. И его невозможно ни с кем спутать, поскольку так говорит оригинал. Личность.

И всё же, если бы у меня спросили, какие главные качества характеризуют Бельгера-писателя, я бы отметил терпение и труд. Жизнь испытывала его в основном на терпение. Не всякий бы сдюжил. Далеко не всякий. Мне, например, трудно осознать, как человек, прошедший все круги ада депортации, изматывающей болезни, практически лишённый детства, сумел не озлобиться, не закрыться, перенять чужую культуру, более того, абсолютно органично влиться в неё и щедро обогатить своим активным присутствием. Никто из ныне живущих литераторов не сделал столько для казахской литературы, сколько сделал Бельгер. Это моё личное мнение. Конечно, оно субъективно. Но я действительно не могу назвать человека, который бы перевёл больше Бельгера. Больше и качественнее – что немаловажно. Причём из того, что он перевел на русский и немецкий, есть, конечно, стоящие вещи. Но попадается и откровенная галиматья. Однако это уже вопросы не к нему, а к первоисточнику. Что там говорить, в казахской литературе есть блистательные имена - и есть невероятное количество пустословов. Трудно представить, что со всем этим Бельгер возился всю свою творческую жизнь. И это уже не просто адский труд, но в первую очередь терпение.

Конечно, казахи в жизни Герольда Карловича сыграли решающую роль. Он здесь вырос, пустил корни, был принят и обласкан. И всё же, я считаю, Бельгер – человек недооценённый. Не потому, что он не бежал, когда все рванули, а остался служить казахской культуре. И не потому, что уникален в своем владении тремя языками, на которых одинаково говорит и пишет. И не потому, что он великий труженик: издал более 70 книг, перетолмачил с казахского и немецкого двадцать пять томов, да еще и составил разных книг томов двадцать. Дома ещё в портфеле лежат, дожидаются своей очереди готовые к изданию рукописи семи книг. Недавно вот тоже повезло: в связи с проведением Года Германии в Казахстане собрал и издал десятитомник своих произведений. Ну, а статей различных, рецензий закрытых и открытых «нашкрябал» более двух тысяч…

Все эти достоинства и вся эта непостижимая цифирь, несомненно, украсят любого. Но даже и не об этом я веду речь. Я вот о чём.

Как-то в сердцах я залепил одному печатному изданию наболевшую сентенцию: «Стариков у нас много. Аксакалов не осталось». Так вот, вы знаете, Бельгер – настоящий аксакал. Это ведь очень сложно – уметь красиво стареть. Вы посмотрите: скольких мы потеряли на этом зыбком и коварном переходе! Мало их осталось – настоящих. Тех, кто не продал свою честь за тарелку супа, не променял достоинство за разные блестяшки и побрякушки, не пошёл на сговор со своей совестью. Понятно, времена такие настали. У дьявола в запасе богатый арсенал. Поразительно - многие из тех, кто смог пережить испытание голодом, сломались при испытании сытостью. Сейчас в тренде - холуйская мораль, вывернутые наизнанку понятия, нравственный конформизм. Всё это усугубляется вселенским хаосом, повальным невежеством, падением общечеловеческих устоев. Трудно в такой ситуации сохранять самообладание, чистоту помыслов, не впасть в уныние. В особенности, когда наваливается ощущение безысходности и одиночества. Ушли ведь многие. Ушли близкие и друзья, встречи с которыми согревали душу. Мукагали, Аскар, Калтай, Морис, Оралхан, Кадыр, Туманбай, Жумекен, Саин, Баккожа, Кеншилик, Сакен, Акселеу, Фариза…  Много их, много.

Спасает, опять же, дело. Только в нем подлинные художники находят утешение. В такие моменты я хочу думать, что Герольд - от слова Герой. Ведь герой – это не обязательно грудью на дзот. Есть место подвигу и в обычной жизни. Это тоже непросто. Иметь свой Голос, к которому прислушиваются думающие и совестливые люди. Не орать, когда все исходят слюной и топают ногами. Не высовываться, когда устраивают праздничную раздачу слоников. Не бить себя в грудь. Не просить. Не давать. Не брать. Вот такое вот неслышное геройство. И не ныть, пусть уже и два инсульта, и пять инфарктов...

Оно – это израненное, истерзанное сердце – многое повидало. Со многим простилось. Многое пережило. И перебороло. И теперь оно болит. Оно саднит и ноет, это большое и благородное сердце. Но оно умеет работать на пределе своих сил по-немецки, быть несгибаемым и удалым по-русски. И главное, оно умеет понимать и прощать широко, по-казахски. И быть благодарным.

Вот такая вот, понимаешь, жизнь».