Андрей Звягинцев: Больно наблюдать то, что происходит

15005

Известный режиссер встретился со зрителями в Алматы

Фото: Андрей Лунин

В среду, 23 апреля, на 28 этаже отеля The Ritz Carlton, Almaty, в зале Altitude в рамках очередного заседания Forbes Club состоялась встреча с одним из самых прославленных современных режиссёров России Андреем Звягинцевым. Зритель пришёл на эту встречу подготовленным – за несколько часов до этого в VIP-зале кинотеатра Dostyk Plaza состоялся показ картины Звягинцева «Елена» - специально для членов Forbes Club.

Фото: Андрей Лунин

Открывая вечер, издатель Forbes Kazakhstan Арманжан Байтасов поблагодарил спонсоров, благодаря которым состоялась эта встреча. Это:

- генеральный партнёр банк UBS – один из крупнейших глобальных банков в мире по управлению капиталом и самый крупный швейцарский финансовый институт;

- официальный партнёр VISA – глобальная платёжная технологическая компания, которая является мировым лидером в области цифровых платежей;

- официальный партнёр Samsung Electronics Central Asia с брендом QLED TV 8K;

- The Ritz Carlton, Almaty – часть международной сети отелей класса люкс;

- Chivas Regal, в основе которого стремление к непрерывному совершенствованию.

Фото: Андрей Лунин

В начале встречи Арманжан Байтасов поинтересовался у Андрея Звягинцева, какой путь он проделал, чтобы стать одним из самых известных в мире современных режиссёров России.

Гость рассказал: очень рано, в 16 лет, он поступил в театральное училище в Новосибирске, на актёрский факультет. И буквально сразу же его стали задействовать в местном ТЮЗе. К четвёртому курсу он уже играл несколько главных ролей. Но…

- Примерно на третьем курсе, – стал вспоминать Звягинцев. – Когда я был абсолютно убеждён, что умею всё, что я готовый артист, я увидел фильм «Жизнь взаймы» с Аль Пачино и был настолько потрясен его талантом и умением играть, что понял – я ничего этого не умею и не знаю, кто и где может меня научить этому. Я замыслил «побег» из Новосибирска, чтобы найти это знание. Закончив театральное, отслужив в армии, я твёрдо решил, что еду в Москву. Это был 1986 год.

Фото: Андрей Лунин

Звягинцев поступил на актёрский факультет Российского института театрального искусства (ГИТИСа), который окончил в 1990 и твёрдо решил, что не пойдет служить в театр, а будет сниматься как актёр.

- Моя судьба с 1990 по 2000 годы – это абсолютно полная неясность, «ноль» без перспективы, совершеннейшее непонимание, кто я, – поделился Звягинцев. – Это были абстрактные мечты о творчестве, но в каком именно качестве, я этого не знал. Очень редко я играл в двух только театральных антрепризах, снимал рекламу, снимался сам, но в таких крошечных ролях, что не о чем тут вспоминать. Это были годы самообразования и поиска собственной реализации. А в 2000 году случилось невероятное чудо. Тогда я сделал рекламу для «RenTV», и продюсер канала Дмитрий Лесневский пригласил как-то к себе и задал вопрос, который сбил меня с ног: «Андрей, ты когда-нибудь кино снимал?». Я понял, что пахнет серьёзным предложением и ответил: «Нет, но мечтаю об этом». Так летом 2000го года мы сняли с ним три новеллы для сериала «Чёрная комната».

После этого Андрей Звягинцев стал уже готовиться к съёмкам своей дебютной полнометражной ленты. Продюсером картины также выступил Дмитрий Лесневский.

Фото: Андрей Лунин

- Для дебютанта, для человека, у которого нет режиссёрского образования, продюсер предоставил невероятные условия, – рассказал гость вечера. – Мы целый год готовились к картине, целый год мы могли себе позволить искать актёров: двух мальчиков и их отца.

Это была лента «Возвращение». Весь мир увидел её в 2003, она получила главный приз Венецианского кинофестиваля «Золотой лев», а также российские «Нику» и «Золотого орла» как лучший фильм года. Звягинцеву тогда было 39 лет.

В Forbes Club гостя не могли не спросить о деньгах.

- Когда мне случается говорить о бюджете картины, за рубежом не верят, в России – понимают, потому что для дебюта в начале 2000х такое было вполне возможно: $420 тыс. составил весь бюджет «Возвращения», – заговорил Андрей Петрович явно не на свою любимую тему.

Фото: Андрей Лунин

Касса у фильма была невероятной: «Рен ТВ» тогда заработал практически десятикратно, - отметил Арманжан Байтасов. – Андрей, когда вы снимаете, вы считаете деньги?

- Нет. Моя работа состоит в другом. Я ответствен за качество. И если тебе повезло с продюсером, он тебя полностью освобождает от этих забот, – признался Звягинцев. – Мне крупно повезло в самом начале моего пути. Сперва с Дмитрием Лесневским (с ним мы сделали «Изгнание» и «Возвращение»), а потом и с Александром Роднянским, за которым я был как за каменной стеной. Я ничего не знаю о способах покрытия нужд бюджета, ну разве только из уст моего исполнительного продюсера, Екатерины Маракулиной, которая согласовывает со мной все наши «затребы». Приведу пример с «Левиафаном», который может только выглядеть заносчиво, но на практике – это нормальный творческий процесс. Художник-постановщик мне говорит: «Всё решено со скелетом кита, мы нашли бутафоров, которые его создадут. Вопрос только один: где мы его расположим? Если он будет лежать на песчаном берегу, вне агрессивной водной среды, то это будет стоить порядка полумиллиона рублей. А если мы положим его в морскую воду, то стоить это будет вдвое дороже». Я говорю: «Конечно, в морскую воду!». 

Фото: Андрей Лунин

То есть, нельзя в этих вопросах мельчить, надо исходить из потребностей замысла, а не из экономии. Следует понимать: режиссёр отдает свою репутацию, свою кровь, свои силы; на фильм уходит огромное количество личного времени (два-три года можно делать картину). И тут качество очень многое определяет. Между качеством и бюджетом стоит знак равенства.

Фото: Андрей Лунин

Своим творчеством вы идёте наперекор продюсерам, хотите делать своё кино, - высказал свое мнение ведущий. - Ваши фильмы другие - не боевики, не вестерны. У ваших фильмов есть почерк: они грустные, печальные, в них много философии и подтекста. Что вы хотите донести до зрителя, что хотите ими сказать?

- Во-первых, хочу опровергнуть ваше утверждение – я не иду «наперекор продюсерам», не пытаюсь состязаться в противоречиях с ними, напротив, я ищу товарищества и творческого альянса со своими союзниками, я так именую эти отношения. Обе стороны равны в своих рисках – и продюсер, и режиссёр и потому они могут и должны быть именно союзниками. 

Однажды в Голливуде Американская киноакадемия собрала конференцию, где каждый мог записаться на выступление и сказать то, что он считает важным, о работе индустрии и так далее. Одним из выступающих был режиссер фильма «Американская история Икс» (Тони Кэй – F). Продюсером этой картины был Эдвард Нортон. В процессе производства фильма Нортон зашёл в монтажную, «выгнал» режиссёра, сказав, что он хочет переделать картину. И вот этот режиссёр записался на выступление. У мероприятия был регламент – полторы минуты у каждого выступающего. Режиссёр встал у микрофона, и всё отведённое ему время стоял молча. В зале зашикали, стали выкрикивать что-то с мест. И только в самом конце своего полутораминутного молчания, режиссёр произнёс одно слово: «Доверять». И действительно – это и есть то объединяющее, что лежит в основе отношений продюсера и режиссера.

Как-то в юности я видел документальный фильм о Феллини, в котором его продюсер произнёс нисколько не удивившую меня тогда фразу: «Если Федерико решил, что ему нужно снять ещё одну масштабную сцену, я просто иду и закладываю свой дом». Такое отношение, когда рискуют обе стороны, мне всегда представлялось поистине творческим союзом, а не агрессивно коммерческим предприятием. Это абсолютно равноправные два крыла того самолёта, который либо полетит, либо заглохнет на взлётной полосе. Надо доверять и понимать, что вклад обеих сторон равный.

Фото: Андрей Лунин

А всё-таки, что вы хотите передать своими фильмами? - настаивал на своем вопросе Арманжан Байтасов.

- Я специально так долго отвечал на первую часть вопроса, в надежде, что вы вдруг забудете, – пошутил гость.

Мы же журналисты, мы ничего не забываем, - отметил г-н Байтасов.

Фото: Андрей Лунин

- Хорошо, тогда, с вашего позволения, я вспомню историю, как Лев Толстой ответил однажды журналисту, который, наверняка, тоже был из памятливых, – вывернул г-н Звягинцев. – Никаких, боже упаси, параллелей не провожу – просто именно там лежит идеальный ответ и на ваш вопрос тоже. Журналист спросил: «О чём ваш роман «Анна Каренина»?» Писатель прищурил глаз и сказал: «Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно снова написать роман «Анна Каренина».

Я мог бы глубокомысленно заговорить о том, что «мои фильмы об одиночестве, о проблемах в семье, об утрате эмпатии, эгоизме и отчуждённости» – но всё это предельно банальный разговор, который я бы не хотел вести с аудиторией. То есть превращать тонкий разговор, требующий времени, в известные всем, набившие оскомину и давно уже ничего «неговорящие» слова не хочется. Убеждён, автор и не должен говорить о смыслах, лежащих в основе его фильма, потому что все эти смыслы дышат с экрана сами и, либо раскрываются как цветок в сознании зрителя, либо – умирают, так и не раскрывшись. В интимной глубине, в собственном сознании и на основе личного опыта зритель встречается с этими образами самостоятельно. 

Фото: Андрей Лунин

Что сегодня происходит с современным кинопроизводством в России? - спросил ведущий о свободе творчества в соседней стране.

- То же, что и со всем остальным – цензура, контроль и регулирование. Разумеется, министр культуры с этими словами не согласится, однако это так. Мы ведь сейчас не о коммерческом сегменте говорим, а об авторском кино; сегодня авторам всё труднее найти возможность высказываться прямо, снимать фильмы с проблемными темами, затрагивающими болевые точки времени, требующими отражения и последующей дискуссии в обществе, – посетовал режиссер. – Те же процессы, что происходят и в жизни российской прессы, где цензура наперегонки с самоцензурой упражняются в умолчаниях. Одним словом, непростые времена.

К нам переезжайте, – пригласил кто-то из зала.

Фото: Андрей Лунин

- Если нельзя поднять картину без помощи государственного финансирования, тебе придётся очень трудно, – признался Звягинцев. – Поскольку у Министерства культуры очень жёсткие фильтры. Еще раз повторю, мы говорим об авторских высказываниях. Ситуация была бы здоровее при условии, если бы решение о финансировании того или иного проекта принимали бы только творческие эксперты, и никак не чиновники. Министерство приватизировало решение вопроса «что такое хорошо, и что такое плохо».

Фото: Андрей Лунин

Бизнес-вумен Жанар Калиева отметила, что у мастера, скорее, нет хэппи-эндов, но если бы они были, каким получился, например, финал ленты «Елены»?

- Если то, что представлено на экране, даёт возможность зрителю разглядеть какие-то явления даже его собственной жизни, увидеть в этом мрачном зеркале сегодняшний день, его язвы, как-то маркировать нравственное состояние общества, другими словами, найти в лице автора единомышленника, «сочувственника» – в этом и заключается так называемый хэппи-энд, – ответил режиссёр. – Позвольте я приведу слова Довлатова, которые мне очень полюбились: «Истинное мужество состоит в том, чтобы продолжать любить жизнь, зная о ней всю правду». Если вдохновиться этим стоицизмом, тогда мы не станем утешаться розовыми грёзами о том, каким должен бытьчеловек, а прямо сможем смотреть себе самим в глаза и смело видеть там человека таким, какой он есть. Вот в этом я и нахожу свой хэппи-энд.

Фото: Андрей Лунин

Искусствовед Валерия Ибраева напоследок спросила: а сам Звягинцев переживает, когда снимает кино? Насколько ему самому больно от того, про что он снимает?

- Иногда больно наблюдать то, что происходит, – признался автор – И эта боль отзывается в тебе, аккумулируется и в какой-то момент однажды превращается в потребность об этом говорить. Когда же «говоришь», то есть, на съёмках или на этапе завершения фильма, это уже не больно, напротив – радостно от чувства выполненного долга свидетельствовать время.

Фото: Андрей Лунин

 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить