Он разрушил экономику страны, но вернулся в клуб миллиардеров

15523

Исландия была страной, которую можно было приводить в качестве идеального наглядного примера экономического спада. Тогда на ее богатейшего представителя Тора Бьорголфссона показывали пальцем как на человека, разрушившего экономику. Но на пути к финансовой разрухе и бесчестью случилась забавная вещь. Это история о том, как можно методом переговоров обеспечить себе обратный путь в клуб миллиардеров

Фото: Michael Austen для Forbes

Президент Исландии Олафур Рагнар Гримссон 3 октября 2008 пребывал в панике: активно разрастающийся глобальный финансовый кризис все сильнее угрожал охватить его небольшой остров. Правительство уже наложило арест на имущество одного из лидирующих банков Исландии, а теперь, в обстановке рушащейся экономики, и второй по размеру Landsbanki подавал сигналы бедствия. Гримссон позвонил в Лондон богатейшему человеку страны Тору Бьорголфссону, под чьим контролем находился банк, с очень простым посланием: «Возвращайся домой. Сейчас же».

У Бьорголфссона были все основания полагать, что он может помочь навести порядок. Менее чем за 10 лет Тор стал одним из 250 богатейших людей планеты, его бизнес-империя простиралась от Болгарии до США. Он катал на своем личном Challenger 600 таких людей, как Михаил Горбачев. На свое 40-летие собрал небольшую компанию друзей (всего 120 человек), нанял в качестве чартера Boeing 767 и отвез всех на Ямайку, где Зигги Марли и 50 Cent исполняли для них серенады на белоснежных пляжах.

В момент звонка Challenger по зловещему совпадению застрял на ремонте, что, однако, не помешало Бьорголфссону без промедления нанять другой самолет, и еще до обеда следующего дня он прибыл в Рейкьявик - как вспоминает сам, в «исключительно боевом» настроении.

К несчастью, по прибытии его ждал ад. Всего за 72 часа правительство установило контроль над Landsbanki. К концу недели Исландия стала банкротом, ее валюта ничего не стоила, а исландская биржа временно закрылась. Тысячи обычных исландцев потеряли и работу, и сбережения. А человек, которого когда-то боготворили как сказочного заклинателя экономики, чей банк гарантировал высокие процентные ставки, внезапно превратился в одного из самых ненавидимых людей страны, ведь многие винили во всех бедах его лично.

Когда твоя родина – маленький остров с населением в 320 000 человек, спрятаться абсолютно негде. Дом бизнесмена в Рейкьявике был грубо разрисован граффити с его изображением и цифрой «2008» – годом «смерти». Кто-то облил его Hummer красной краской.

«Я уже практически задумался о том, чтобы забиться под какой-нибудь камень и переждать бурю, – признается Бьорголфссон. – Я сильно переживал по поводу происходящего».

Кредиторы Бьорголфссона были не менее злы. Долги его компаний составили порядка $10 млрд, $1 млрд из которых он взял под свои личные гарантии. Его личное состояние обрушилось с высоты в $3,5 млрд до отрицательных значений.

Несмотря на то, что восстановление мировой экономики в этот раз оказалось одним из самых медленных и более чем умеренных за всю историю современности, Исландия, наряду с США, наконец-то приступила к полноценному возвращению к прежним позициям. ВВП в последние годы растет со скоростью 3%, инфляция снижается, как и безработица.

И самое удивительное – Бьорголфссон восстал из пепла. Как? Спросите у него самого. Его автобиография «Billions to Bust – and Back» («Миллиарды: потерять и вернуть») – необычайно эгоистичная попытка рассказать все полностью самому и не позволить посторонним делать это. Но название книги, бесспорно, правдиво: в этом году, в возрасте 48 лет, он вернулся в список миллиардеров мира по версии Forbes (Forbes World’s Billionaires) и одновременно с преодолением этого важного рубежа, кажется, умудрился восстановить нечто более ценное, чем свое состояние, – репутацию.

Бьорголфссон – счастливый обладатель более чем колоритной родословной. Его прадедушка Тор Йенсен был предпринимателем, дважды пережившим банкротство, что в итоге не помешало ему стать одним из крупнейших землевладельцев Исландии. Один из его сыновей стал премьер-министром, другой – послом в США. Зять управлял крупнейшей судоходной линией; еще один, дедушка Тора, возглавлял отделение Shell в Исландии. Мать Тора была замужем трижды, демонстрируя при этом неоднозначные вкусы. Первый муж был олимпийским спортсменом, выступавшим на соревнованиях по легкой атлетике на Играх 1948, а вторым стал одиозный Джордж Линкольн Рокуэлл, основатель Американской нацистской партии. Третий муж, отец Тора, выходец из рабочего класса, управлял второй по размеру компанией-перевозчиком в Исландии – Hafskip, до того как был арестован по обвинениям в мошенничестве и растрате. Его содержали под арестом на протяжении пяти недель и в итоге признали виновным по пяти незначительным пунктам, приговорив к 12 месяцам условно. По словам сына, он, помимо прочего, злоупотреблял спиртным.

Чрезвычайно гордый Бьорголфссон загорелся желанием восстановить репутацию отца и занять свое собственное место в учебниках истории. Он был готов идти на множество рисков на пути к этой цели. В 90-х переехал в Россию, где провел около 10 лет, выстраивая бизнес по производству безалкогольных напитков (а позднее и пива) среди обломков Советского Союза. На этом непростом поприще в чрезвычайно непростые времена он достиг успеха, однако успех породил нескончаемые обвинения в связях с русской мафией, хотя сам Тор это отрицает. Свою компанию он продал Heineken в 2002 году, получив по этой сделке $100 млн чистой прибыли.

Кредитный наркоман построил то, что впоследствии стало карточным домиком. «Я не переставал делать
все, что только могло сработать, пока не обжигался»

В тот год он с триумфом вернулся в Исландию и с отцом, который все это время был его партнером по пивному бизнесу, купил 46% в Landsbanki. Все думали, что этой сделке помогли деньги из России, однако позже выяснилось, что отец и сын взяли деньги в долг у конкурирующего банка. Бьорголфссон, который в определенный момент управлял более чем 40 компаниями, вел себя как кредитный наркоман, свободно берущий займы под доли в бизнесе и выстраивающий карточный домик. «Я не переставал делать все, что только могло сработать, пока не обжигался», – вспоминает Тор.

В 2007 он провел крупнейшую сделку своей жизни – выкуп контрольного пакета акций бывшей тогда исландской фармацевтической компании Actavis за счет кредитных средств на сумму $6,5 млрд. В те недели, на пике кредитного пузыря, банкиры соперничали друг с другом за возможность выдать ему кредит. Deutsche Bank, работавший с Бьорголфссоном в Восточной Европе, чей управляющий директор Вильдер Фулфорд был его соседом в Лондоне, хотел профинансировать требовавшиеся $5,4 млрд долга Actavis. План заключался в том, чтобы получить все комиссии, а затем быстро изменить тактику и создать банковский синдикат для предоставления займа такого же размера.

Но внезапно музыка стихла. Рынки ссудного капитала закрылись до того, как немецкий банк смог продать заем, который остался в нем. Ситуация усугубилась тем, что практически одновременно с неприятностями на финансовых рынках у Actavis начались юридические проблемы с Управлением по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств (FDA), которое заставило компанию отозвать лекарственные препараты с завода в Нью-Джерси летом 2008. Генеральный директор Actavis Роберт Вессман, бывший когда-то третьим в списке крупнейших частных акционеров компании и состоявший в ужасных отношениях с Бьорголфссоном, ушел в отставку (Вессман утверждает, что позднее из него «выбили» его акции. Тор все отрицает. Оба подали друг на друга в суд, каждый выиграл свое дело, но только Бьорголфссон получил деньги). Находясь у последней черты, Deutsche заставил акционеров вложить дополнительные средства. Чтобы удовлетворить требование о дополнительном обеспечении, Бьорголфссон занял $230 млн в своем собственном Landsbanki. Последние требовавшиеся средства были получены им 30 сентября 2008, буквально за несколько дней до коллапса Исландии. Заем позволил ему сохранить свою долю в Actavis, но, согласно распространенному мнению, сыграл серьезную роль в ослаблении Landsbanki.

Трудно преувеличить колоссальную роль, которую сыграл тот самый заем от Landsbanki в спасении Бьорголфссона от банкротства, и он же в итоге вернул его в число состоятельных людей. «Я был в ярости, когда этот долг сокрушил меня, но по факту он меня и спас. Если бы Actavis был ликвиден в момент падения Landsbanki, мне пришлось бы отказаться от моей доли. Этот факт сыграл в мою пользу. И, как скажет вам любой, кто изучал карьеру Дональда Трампа: «Будьте должны банку $1 млн – и это ваша проблема, будьте должны $1 млрд – и это уже его проблема». На самом деле были времена, когда они звонили и кричали на меня, – признается Бьорголфссон. – Но им приходилось работать со мной. Выбор был прост – либо мы все выбираемся из этой ситуации, либо никто из нас».

Бывший когда-то кумиром Исландии, Бьорголфссон за одну ночь стал одним из самых ненавидимых людей острова

Доли Бьорголфссона в его пуб­личных компаниях вскоре были размыты, так как две из них потерпели крах, и ему пришлось расстаться с другими долями, чтобы обеспечить исполнение требований. В конечном итоге он потерял свои доли в капитале четырех компаний, включая финскую телекоммуникационную Elisa и производителя спортивной одежды Amer Sports, стоимость которых до кризиса составляла $1,8 млрд. Среди прочего Тор также лишился 25% в Play, польской телекоммуникационной компании, однако сохранил 25% в трастовом фонде для своего трехлетнего сына. И в довершение всего – отцовский долг в $350 млн, обеспеченный его персональными гарантиями. Отец успел побыть миллиардером короткое время, но объявил себя банкротом в 2009. «Положение, в котором оказался Тор, было поистине уникальным. Он брал в долг и давал персональные гарантии, – рассказывает Йен Бэгшоу, партнер в White & Case, представлявший Бьорголфссона. – Превратился в «ходячий кредит», взятый на покупку контрольного пакета акций».

Экстремальные условия финансового кризиса, по большому счету, сработали в его пользу. Не желая продавать активы за малую долю их реальной стоимости, просто поддавшись панике, кредиторы не принуждали Бьорголфссона начинать процедуры ликвидации. Даже в самые худшие времена он жил в роскошном доме в Ноттинг-Хилл и имел достаточные средства к существованию.

Но давление со стороны кредиторов, желавших выбить хоть что-нибудь, было колоссальным. «Мы всегда боялись того, что их истинным желанием было не вернуть свои средства по максимуму, а элементарная жажда крови», – вспоминает Андри Свейнссон, давний бизнес-партнер Тора.

Бьорголфссон, чьи прадед и отец прошли через банкротство, был категорически настроен не повторять их судьбу. Решающий момент настал в июле 2010, когда 100 адвокатов, консультантов, банкиров и экспертов по реструктуризации, представлявших интересы всех семи его кредиторов, собрались вместе в Лондоне.

Назвавшая себя «Проект Дарвин» (имя, кстати, придумал Бьорголфссон) группа поставила себе целью реструктурировать персональные долги Тора. Но у некоторых кредиторов сформировалось глубокое недоверие к Бьорголфссону. В ноябре 2009 Дэвид Ловетт, эксперт по реструктуризации, работавший на Бьорголфссона, отправил кредиторам список активов последнего. Месяц спустя один из их представителей позвонил Ловетту и сообщил, что не может больше работать с Тором: «Мы знаем, что у него есть актив, о котором он вам не сообщил, потому что мы дали ему денег в долг». Выяснилось, что этим активом был стоявший в гараже Ferrari, о котором, как он позже утверждал, Бьорголфссон просто забыл. Ловетт, который говорит, что верил Бьорголфссону, убедил участников переговоров не выходить из проекта. «Он, конечно, иногда ведет себя безрассудно, уверовав в свое бессмертие. Но за всем этим скрывается четкое понимание того, что правильно, а что нет», – рассказывает Ловетт.

Похожий инцидент случился в середине июльских переговоров в 2010. Бьорголфссон внезапно вспомнил о принадлежавшей ему квартире в Санкт-Петербурге. Его команда посреди ночи подняла на ноги эксперта, чтобы провести оценку стоимости актива. Тем временем кредиторы, действующие от имени того, что осталось от Landsbanki, отказались подписывать документы до тех пор, пока в них не будет оговорки о проведении дополнительного расследования, которое позволит отследить абсолютно все активы. Любые вновь обнаруженные, но ранее не заявленные активы или преступное поведение, относящееся к событиям, приведшим к наступлению кризиса, влекли за собой недействительность соглашения. Бьорголфссон также согласился не брать кредитов до тех пор, пока не выплатит уже взятые $1 млрд. Через 56 часов с момента начала переговоров, незадолго до полуночи 19 июля, под сопровождение старомодной песни «Release me» в исполнении английского шансонье Энгельберта Хампердинка, звучащей в его iPhone, Бьорголфссон подписал бумаги.

Банки вступили в права владения домом в Рейкьявике и летним коттеджем в Тингвелире. Было отдано распоряжение продать яхту, самолет и Ferrari. В сумме это дало немного, возможно, что-то около $15 млн, особенно в ситуации, когда долг составлял $1 млрд. Но это создало четкое понимание – банкиры были настроены серьезно. Более крупные суммы могли прийти от Actavis и Play. Кредиторы Бьорголфссона имели право на получение любых дивидендов от этих компаний плюс большую часть вырученной суммы в случае их продажи. Однако немаловажен тот факт, что Бьорголфссон смог договориться о том, что и он тоже получит кусок этих денег, тем самым поставив свои интересы с один ряд с интересами банков.

Совсем как тот знаменательный звонок от президента, обозначивший неизбежное падение Бьорголфссона, другой телефонный звонок – от исландского товарища Сигги Олафссона в 2011 – вернул бизнесмена в игру.

Олафссон занимал должность генерального директора Actavis с 2008 по 2010, но перешел в Watson Pharmaceuticals, американский производитель медикаментов. Сигги и его босс, генеральный директор Пол Бисаро, хотели изучить возможности слияния с Actavis и посчитали, что Бьорголфссон может направить все стороны, включая кредиторов, в нужное русло. Для Бьорголфссона это было сигналом к действию.

«Он стал закадровой группой поддержки. Может, у него и не было помпонов в обеих руках, но он по-настоящему подгонял всех участников, – вспоминает Олафссон. – Тор был мастером церемоний. Вы не можете оценить, насколько все это было личным и как сильно он хотел, чтобы все получилось».

В октябре 2012 компания Watson завершила сделку почти на $6 млрд по покупке Actavis. Deutsche Bank получил порядка $5,4 млрд - именно ту сумму, что вложил пятью годами раньше. Исландские кредиторы обрели первый взнос в счет погашения долга в размере $230 млн. В последний час Бьорголфссон пошел фактически ва-банк, отдавая любые причитающиеся ему деньги в обмен на 4,3 млн акций, работающих только при условии достижения Actavis определенных целей. В итоге он получил максимальное количество акций (сейчас они стоят порядка $700 млн) и выплатил остаток долга исландским кредиторам в размере $330 млн в 2014 (Тор применил стратегию хеджирования «Коллар» на часть акций, чтобы произвести оплату кредиторам, не продавая что-либо). К середине 2014 он рассчитался по всем долгам. Вуаля! В результате действий, больше похожих на искусную партию в покер, Бьорголфссон вернулся. Сегодня его состояние оценивается в $1,3 млрд.

Но похмелье еще чувствуется. «Я лично потерял более $100 000, а это все мои сбережения», – говорит Олафур Кристинссон, юрист из Исландии, планирующий подать коллективный иск против Бьорголфссона от имени 350 мелких инвесторов. Но, с другой стороны, проживающий в Лондоне исландский миллиардер все-таки может смотреть вперед. Play, до сих пор находящийся в доверительном управлении, сейчас является вторым по стоимости холдингом в его владении и оценивается по меньшей мере в $450 млн.

Бьорголфссон клянется, что в этот раз все будет по-другому. «Как зверь, изучающий жизнь в джунглях, я на самом деле пытаюсь вынести уроки из всего произошедшего», – говорит он. Тор утверждает, что больше не будет влезать в большие долги, станет работать в тех сферах, которые хорошо знает, таких как телекоммуникации и фармацевтика, и будет пытаться инвестировать вместе с партнерами.

Правило Дональда Трампа: будьте должны банку $1 млн – и это ваша проблема, будьте должны $1 млрд –
и это уже его проблема

Но в джунглях есть более убедительное правило – леопарды не меняют пятна. Знатоки разного рода «пузырей», возьмите на заметку: Бьорголфссон говорит, что ему опять поступают многочисленные звонки от кредиторов, включая старого знакомого Deutsche, чем и доказывает, что у Мамоны очень короткая память.

И Бьорголфссон отвечает на звонки. В январе он приобрел 92% в самом маленьком сотовом операторе Чили Nextel Chile. Что характерно, сделка была профинансирована займом на $60 млн под залог его доли в Actavis, что стало первым займом Тора за почти семь лет. Бизнесмен утверждает, что готов инвестировать в концерн еще полмиллиарда долларов, а эта цифра равна более чем половине долга компании.

«Я еще молод, – говорит он на ужине в честь закрытия сделки по продаже Actavis. – Я мог бы сделать все это заново. Мог бы заработать миллиард, потерять его, и все равно у меня осталось бы время повторить это еще раз».

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить