Шухрат Ибрагимов: Отец шутил: «Лучше быть домашним питомцем в западной семье, чем младшим в нашей»

76016

В марте 2021 года 35-летний Шухрат Ибрагимов вошел в совет директоров Eurasian Resources Group (ERG), а также в состав комитета по аудиту, комитета по вознаграждениям и комитета по устойчивому развитию, слияниям и поглощениям при совете директоров группы. В эксклюзивном интервью Forbes Kazakhstan он рассказал о своей семье, пути в бизнесе и о том, как принималось решение, кто будет представлять интересы Ибрагимовых в руководящих органах группы после ухода из жизни отца

Шухрат Ибрагимов
ФОТО: © Резеда Небогова
Шухрат Ибрагимов

Шухрат Ибрагимов, третий из четырех сыновей Алиджана и Мукадасхан Ибрагимовых, родился, как и все его братья, в киргизском городе Токмаке в 1986 году. В начале 1989-го семья переехала в Алма-Ату.

«Как раз в то время отец начал заниматься бизнесом (преимущественно торговлей, как и все тогда), был постоянно занят на работе, и нашим воспитанием в раннем детстве занималась в основном мама, медсестра по образованию. У нас у всех очень небольшая разница в возрасте, так что ей пришлось всю свою жизнь посвятить семье», – вспоминает собеседник.

В школу Шухрат пошел в Алматы, затем продолжил обучение в Турции, а окончил среднее образование уже в Англии. После учился в лондонской European Business School, программа которой включала в себя параллельное изу­чение китайского языка. В рамках студенческого обмена с Пекинским институтом культуры и языка больше года получал образование в Китае.

«Китайский в Лондоне мы учили с первого курса, так что к тому времени я более или менее его знал, а в Пекине уже хорошо освоил. К сожалению, после того как вернулся в Англию и устроился на работу, потерял языковую среду и чуть-чуть китайский подзабыл», – говорит бизнесмен.

Из хедж-фонда в ГМК

После получения высшего образования он подал резюме в несколько международных компаний и был принят в один из международных банков в отдел инвестиций.

«Отец нас всегда, как это модно сейчас говорить, челленджил (англ. challenge – вызов), хотел, чтобы мы учились, развивались, делали карьеру и получали опыт самостоятельно, а не в тепличных условиях родительской компании. В банке я проработал два года, оттуда перешел в хедж-фонд, поскольку там мог целенаправленно заниматься тем, что мне было интересно – детальной аналитикой различных компаний и секторов, финансового и сырьевого», – рассказывает Ибрагимов. В хедж-фонде он работал до 2010 года, пока не решил заняться собственным бизнесом.

«После финансового кризиса компаниям приходилось просто выживать, учиться там уже особо было нечему. Я принял решение возвращаться домой и уже здесь применять полученные навыки», – поясняет собеседник.

В Казахстане он поначалу работал в компаниях старших братьев, потом занялся небольшими личными проектами:

«Отец нас направлял, но всегда давал нам возможность совершать свои ошибки и учиться на них. Как мудрый человек, он считал, что наставления и советы родителей, даже услышанные, не будут поняты, пока человек сам не обожжется».

По словам Ибрагимова, воспитание в семье было довольно строгим и традиционным: «Отец шутил: «Лучше быть домашним питомцем в некоторых западных семьях, чем младшим в нашей». Отношения между старшими и младшими братьями в нашей культуре жестче и требовательнее, зато и более ответственные».

В конце 2014 года отец сказал Шухрату: «Я хочу, чтобы ты больше погружался в компанию».

«Мы, братья, конечно, проходили практику в корпорации во время летних и зимних каникул, чтобы понимать все процессы и то, насколько эта цепочка производства уязвима и взаимозависима. Но только когда стал непосредственно работать директором по развитию бизнеса, понял, почему раньше он нас не сильно подключал к ERG – знал, что нужно время для становления и наработки ответственности, понимания, что бизнес – это не просто цифры и от твоего решения многое зависит в реальной жизни и в производстве», – объясняет собеседник.

ФОТО: © Резеда Небогова

Пандемию Шухрат Ибрагимов встретил в московском офисе группы.

«Я занимался планированием производства и реализации продукции, а также управлением отношениями с клиентами. Пандемия стала шоком – никто не был к такому готов, ни одна компания в мире, ни сервисный сектор, ни горнорудный, ни технологический. Ведь расписываются планы на год вперед, идут большие составы с грузом в Китай или Россию, а тут за одну ночь закрываются границы. Страна получателя отказывается принимать любые товары, в то время как платежи уже произведены, операционные затраты понесены, и никто не знает, сколько это будет продолжаться… В первые две-три недели вообще было непонятно, что делать, в какую сторону двигаться. В горно-металлургической промышленности, если цены резко, пусть и на короткое время, упали на 30%, вы не можете просто сократить производство тоже на 30%. Во-первых, это сложно, долго и затратно, а во-вторых, мы не можем заниматься оптимизацией расходов за счет производственных коллективов, и не только из-за того, что так можно растерять кадры, но и потому, что понимаем всю полноту социальной ответственности бизнеса», – объяснил предприниматель.

По его словам, еще до трагического для семьи дня вопрос о том, кто заменит Алиджана Ибрагимова в ERG в будущем, был практически решен.

«Как глава семьи отец еще при жизни принял решение готовить меня к этой ответственности. Я вместе с ним участвовал и в операционных совещаниях, и в заседаниях совета директоров. Когда отца не стало, семья единогласно поддержала решение, что я буду представлять ее и продолжать дело отца», – поясняет собеседник.

Партнеры и менеджмент группы, зная его по предыдущей работе в компании, положительно отнеслись к этому решению.

«Это большая ответственность, но я чувствую себя готовым. У нас очень профессиональная команда менеджеров, которые занимаются оперативным руководством и умеют хорошо адаптироваться под новые вызовы. Пандемия, когда необходимо срочно вносить корректировки, тому пример – мы с этим успешно справились», – комментирует Ибрагимов-младший.

От Прииртышья до Замбии

Два года назад агентство S&P Global Ratings снизило рейтинг ERG до «B-», прогноз «негативный» (с предыдущих «B», «позитивный») по причине высокой долговой нагрузки. Меняется ли что-то с долгом сейчас? Шухрат Ибрагимов говорит, что это вопрос скорее к менеджерам по операционной деятельности, но в целом чувствительность долговой нагрузки невысокая:

«Два года назад цены были значительно ниже, чем сегодня, но компания чувствовала себя уверенно. С тех пор цены выросли на 30–40%. Это один из ключевых, но не единственный критерий, по которым дают оценки рейтинговые агентства. Сегодня группа чувствует себя еще увереннее. Я не буду называть поименно, но есть крупные компании в нашей отрасли и с долговой нагрузкой $24–30 млрд, то есть в разы превышающей долг, который был у нас тогда. Закрытие границ и приостановка поставок во время пандемии отрази­лись на всех одинаково тяжело. Однако спустя год ситуация начала разворачиваться. Из-за долгосрочного локдауна во многих странах истощились запасы, поэтому цены стремительно поднялись. То есть если компания была устойчива и развивалась даже в кризис, то сейчас она получит вознаграждение за тяжелую работу, которая была проведена в сложные времена. На фоне пандемии мы оптимизировали рабочие процессы, но не стали массово увольнять людей и распродавать активы, как это делали многие глобальные компании».

Сегодня весь мир наблюдает за быстрым восстановлением экономики Китая.

«Для Казахстана, не граничащего с океаном, непосредственное соседство с Китаем и, конечно, с Россией имеет важнейшее значение. И благодаря тому, что руководство страны традиционно правильно расставляет приоритеты, мы имеем огромный рынок сбыта. Наши транспортные пути и логистические связи были выстроены таким образом, что позволяют Казахстану импортировать и экспортировать не только на восток, но и на север, и на запад. Я думаю, это создает высокую конкурентоспособность Казахстану на мировом уровне», – заявляет собеседник.

Влияние ERG на экономику Казахстана трудно переоценить – треть горно-металлургического комплекса страны, один из ключевых поставщиков электроэнергии и крупный железнодорожный оператор в масштабах Центральной Азии.

«Группа модернизировала действовавшие промышленные объекты и построила новые заводы. Это градообразующие предприятия, работа которых оказывает влияние на сотни тысяч человек. Так, «Казхром» – крупнейший производитель феррохрома (по содержанию хрома) в мире. Казахстанский электролизный завод – единственный производитель алюминия в стране. ССГПО, еще один флагман ERG, – крупнейший поставщик железорудной продукции в Россию. Все это, конечно, способствует укреплению международного имиджа Казахстана», – подчеркивает Шухрат Ибрагимов.

При этом ERG также крупнейший глобальный производитель кобальта. Львиная доля месторождений этого высоко востребованного четвертой промышленной революцией сырья находится в Африке – 70% мирового кобальта производится на границе Демократической Республики Конго и Замбии. В 2019 году ряд предприятий группы в Африке были приостановлены, но ERG построила новое, с уникальной бизнес-моделью по переработке исторических отвалов производства – Metalkol RTR.

«Будущее неразрывно связано с зеленой экономикой, распространением зеленой энергетики и производством электрических двигателей. Компьютеры, смартфоны – во всем этом есть кобальт. ERG является одной из самых молодых горнодобывающих компаний, не просто участвующих в этом буме высокотехнологического сектора, но и играющей ведущую роль. Это очень много значит для Казахстана. Сегодня наше предприятие в Африке является вторым в мире крупнейшим производителем кобальта, притом что есть масса глобальных горнорудных компаний, которые работают на этом рынке гораздо дольше нас. Мы добились такого стратегического позиционирования благодаря инвестициям в Африку. Наша продукция поставляется на перерабатывающие заводы по всему миру, поэтому мы гордимся тем, что с большой долей вероятности в каждом третьем компьютере, смартфоне и электромобиле есть наш вклад», – говорит бизнесмен.

Пока рост цен на этом рынке отстает от роста объемов производства. Ибрагимов рассчитывает, что в ближайшие годы цены восстановятся до уровня прошлых лет:

«Сейчас все говорят о заводе Tesla, который может производить аккумуляторные батареи повышенной емкости, но в Китае есть компании, которые уже сегодня производят такие батареи, их мощности в 10 раз выше и доходят до 35 ГВт·ч. Три-четыре года назад были сделаны миллиардные инвестиции на уровне китайских государственных и частных компаний, поэтому кобальт будет очень востребован. Цены сейчас хоть и не на историческом максимуме, который был четыре года назад, но выросли по сравнению с предыдущим периодом».

ФОТО: © Резеда Небогова

По словам собеседника, компания изучает также вопрос добычи кобальта в Казахстане.

«Тем, кто не знает специфику требований высокотехнологичных компаний к материалам, – говорит он, – кажется, что наличие месторождения решает все проблемы. На самом деле технология производства и переработки играет большую роль, как и качество самого месторождения. Ну и то, насколько это экономически выгодно не только при сегодняшних, но и при будущих ценах».

Четыре года назад Шухрат Ибрагимов стал членом совета директоров Евразийской финансовой компании, куда входят Евразийский банк и страховая компания «Евразия». Периодически возникающие слухи о продаже финансового института он не считает нужным комментировать:

«Знаете, сколько таких разговоров было за последние 10 лет? Отец нас учил не комментировать и не распространять слухи. Я могу сказать определенно, что в наших планах – активно развивать банковское направление. Этот бизнес меняется на наших глазах от традиционно финансового до высокотехнологичного. Успех IPO Kaspi – тому пример. Поэтому нам есть куда расти. Сейчас в Евразийском банке идет большая цифровая трансформация, и мы ожидаем стремительных изменений в развитии качества услуг и наполнении продуктов за счет технологий».

Не металлом единым

Шухрат Ибрагимов, как и его братья, развивает собственный благотворительный фонд, который помогает тяжелобольным детям. Он также спонсирует проекты, которые уходят корнями в юношеские увлечения – в школе писал музыку, позже некоторое время занимался кино.

Из первого получилось музыкальное приложение SPRK Music (платформа для развития талантов). Из второго – Asian World Film Festival, который ежегодно проводится в Лос-Анджелесе за несколько недель до «Оскара». Фестиваль был создан киргизским режиссером Садыком Шер-Ниязом (автором фильма «Курманжан Датка»), который позже пригласил присоединиться к проекту Ибрагимова-младшего. В 2019 это был один из первых фестивалей, в котором участвовал южнокорейский фильм «Паразиты», позже получивший «Оскара». В 2020 (из-за пандемии фестиваль проводился онлайн) большой интерес вызвал казахстанский фильм режиссера Марины Кунаровой «Плач Великой степи», который после показа вошел в лонг-лист «Золотого глобуса».

«Я понял, что это отличная платформа для развития киноискусства Казахстана и в целом нашего региона, а также шанс вписаться в мировые кинопроцессы», – поясняет собеседник.

И делится новостью – под «зонтиком» голливудского фестиваля будет организован региональный фестиваль вайнов (формат коротких видео), и проводиться он будет в Казахстане.

«Программа уже написана, ваш журнал – первое СМИ, которому мы об этом рассказываем», – улыбается он.

Автодром Sokol под Алматы, который был идеей старшего брата Шухрата, Достана, и Алиджана Ибрагимова, тоже вначале создавался как социальный проект, но время показало, что он вполне может вырасти в интересный бизнес.

«Первоначальным замыслом помимо развития автомотоспорта в Казахстане было вывести из города молодежь, гонявшую на спортивных машинах по улицам. Вы, наверное, помните, сколько несчастных случаев и даже смертей было связано с этим. Но потихоньку Sokol стал развиваться, теперь там есть гоночные трассы, где проводятся региональные соревнования, приезжают команды стран Центральной Азии, Восточной Европы, России. Сейчас основной проект – строительство Большого кольца. Надеюсь, в ближайший год мы закончим и у нас будет проводиться один из этапов MotoGP (самый престижный в мире чемпионат по шоссейно-кольцевым мотогонкам; в среднем за сезон проходит 18 этапов. – Прим. авт.)», – рассказывает бизнесмен.

На «Соколе» также планируется открыть школы экстремального вождения. Ибрагимов считает, что автодром имеет большой потенциал для развития событийного туризма в Казахстане – вместе с командами обычно приезжает целая армия фанатов.

«Все это делается на хорошем профессиональном уровне, по мировым стандартам, потому что проектант – сам Кармело (Эспелето Кармело, босс MotoGP. – Прим. авт.). При необходимости там можно проводить даже гонки «Формулы-1», не говоря уже о «Формуле-2» и «Формуле-3», – делится планами собеседник.

 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить