Как Серик Толукпаев стал крупнейшим производителем мяса птицы в Казахстане

97809

И успешно выходит на зарубежные рынки

Серик Толукпаев
ФОТО: © Андрей Лунин
Серик Толукпаев

Когда мы встречались с Сериком Толукпаевым (№47 рейтинга влиятельнейших бизнесменов) в июле 2015 года, его Усть-Каменогорская птицефабрика стала одним из 32 финалистов байтерековской программы «Национальные чемпионы» (с ее помощью правительство рассчитывало вырастить из перспективных средних компаний крупные, которые смогут конкурировать на региональном уровне, прежде всего в ЕАЭС). УКПФ занимала 13–14% рынка, ее продажи в предыдущие четыре года росли в среднем на 16% ежегодно, а эффективность инвестиций и активов составляла 20%. Но 2015 год продолжения успехов явно не сулил – упорное удержание курса тенге на нерыночно высоком уровне после обвала рубля не оставила местным производителям, не защищенным после вхождения Казахстана в ЕАЭС таможенной границей, никаких шансов в конкуренции с российской продукцией. Толукпаев говорил о плачевной ситуации в отрасли, тем не менее продолжая, казалось по инерции, работать над расширением – искал инвесторов для строительства под столицей крупнейшей в Казахстане бройлерной птицефабрики мощностью 60 тыс. тонн и общей стоимостью $150 млн. И даже уже получил к тому времени согласие войти в капитал китайско-казахстанского фонда прямых инвестиций CITIC Kazyna. Уже тогда это звучало несколько рискованно, а после случившегося через полтора месяца обвала тенге и вовсе выглядело прожектерством, грозящим загнать компактную прибыльную компанию в долговую яму валютных кредитов.

Через шесть лет мы продолжаем разговор в алматинском офисе генерального директора АО «Aitas KZ», имеющего три птицефабрики, включая самую большую в Казахстане – Макинскую, на 60 тыс. тонн продукции в год, к которой сейчас строится третья очередь еще на 30 тыс. тонн. А в 2021 году компания стала самым крупным экспортером мяса птицы в стране и намеревается стать ведущим в СНГ производителем инкубацион­ного яйца. Теперь как-то уже не возникает сомнений, что так оно и будет.

Развод по-европейски

С фондом CITIC Kazyna Investment Fund, правда, тогда не получилось. «После девальвации 2015 года мы приостановили проект – надо было оглядеться и понять: сможем ли при таком курсе и столь резком росте стоимости строительства? В 2016 году CITIC Kazyna отошел от проекта (китайская сторона ужесточила условия), и АО «Казына Капитал Менеджмент», чтобы не подводить нас, предложило участие своего фонда при «Байтереке». Вторым участником в акционерный капитал зашел ЕБРР. Мы у них и бельгийского фонда GIMV в свое время покупали УКПФ, связи сохранились, им понравился наш cashflow. Причем переговоры вели не с казахстанским филиалом, а с инвестиционным подразделением в Лондоне. Это был первый заход ЕБРР в птицеводческую отрасль в мире напрямую, а не через фонд», – рассказывает Толукпаев.

Но банк развития поставил условие – материнская компания для защиты инвестиций должна быть зарегистрирована в европейской юрисдикции. Так возникла люксембургская компания Aitas Lux S.A.R.L., 80,47% в которой принадлежало Толукпаеву и 19,53% – ЕБРР (13,47%) и Baiterek Venture Fund (6,06%). Это было в начале 2017 года, а к концу 2018-го первая очередь Макинской фабрики была уже запущена. Но когда пришла пора защищать бюджет 2019 года, ЕБРР отказался утверждать строительство второй очереди, дав понять, что предпочитает более консервативное отношение к дальнейшему росту. «В итоге мы прожили восемь месяцев 2019 года без утвержденного бюджета. И решили выйти из соглашения, выкупив долю ЕБРР», – вспоминает Толукпаев.

Развод обошелся дорого – банк вложил в акции компании $20 млн, а выкупать их через полтора года пришлось за $28,5 млн. «Там были драконовские санкции в случае досрочного выхода, а в самом соглашении строительство второй очереди не было указано. Они знали, что проект на две очереди, исходя из конечной мощности, но сказали: «Давайте сначала завершим первый этап и, если все будет хорошо, подумаем». Это была целая «Санта-Барбара» с юридическими и эмоциональными баталиями. ЕБРР даже выпустил letter of understanding – есть такая форма досудебных претензий, которая, если не отозвана, становится причиной оговорки при аудите, эдакая «черная метка». Нам повезло, что Люксембург оказался классной юрисдикцией, которая ставит во главу угла защиту компаний, а не акционеров, подразумевая, что это защита интересов работников и так далее», – объясняет Толукпаев.

Готовность выкупить долю ЕБРР выразил БРК, финансировавший строительство Макинской птицефабрики – через свою дочку DBK Equity Fund C.V. Так Aitas Lux S.A.R.L. стал полностью казахстанской компанией с люксембургской пропиской. «Для нас это было отличное предложение, потому что мы уходили от валютных рисков. ЕБРР тоже был доволен, поскольку снял с себя риски и при этом хорошо заработал. А мы пошли на расширение. Теперь, когда бизнесмены ругают БРК, я говорю: «Ребята, вы поработайте с международными институтами развития и увидите, что БРК – лучший банк в мире!» – смеется Толукпаев. Инвестиции в «Макинку» составили $180 млн – на $30 млн больше, чем планировалось.

Экспансия

В 2020 году вторая очередь была запущена, но Aitas на этом не успокоился и в этом году начал строительство третьей очереди, которую планируется запустить летом 2022-го. Одновременно идет расширение Усть-Каменогорской фабрики с 30 тыс. до 60 тыс. тонн продукции, которое будет завершено в мае будущего года. Уже после запуска первой очереди группа заняла 25% рынка, вторая очередь довела эту долю до 32%. Объем рынка за эти годы вырос с 210–220 тыс. тонн до 320–340 тыс. тонн, при этом Aitas со своими 90 тыс. тонн бренда «Кус&Вкус» стал крупнейшим производителем – у ближайшего конкурента АО «Алель Агро» – 55 тыс. тонн. Впрочем, Толукпаев замечает, что казахстанские птицефабрики конкурируют не между собой, а с американцами и россиянами: «У нас очень большая доля импорта. Когда мы запустили первую очередь Макинской фабрики, то не изменили соотношения импорта и производства, оно так и осталось 55 на 45%, потому что потребление тоже выросло. В последующие два года другие птицефабрики тоже прибавили, и после ввода нашей второй очереди соотношение стало 45 на 55%. То есть, увеличив продажи, мы никому из своих особо не перешли дорогу, а вытеснили американскую и в меньшей степени российскую курицу».

ФОТО: © Андрей Лунин

Не то чтобы вытеснили совсем, но сместили структуру импорта из США в сторону более дешевого сегмента. Во время переговоров по вступлению в ВТО отрасль была принесена в жертву другим страновым интересам, и квота США была увеличена с 110 тыс. до 140 тыс. тонн. При тогдашнем объеме рынка в 200 тыс. тонн это был, конечно, существенный удар по казахстанскому птицеводству. Американцы квоту закрывают полностью, но теперь почти все уходит на переработку. «То есть все это – в колбасе, кейтеринге, а B2C лишь немного в северных регионах и Туркестанской области, где доходы населения пониже. Россияне поставляют только замороженную птицу, охлажденная встречается немного в приграничных районах», – поясняет Толукпаев.

Но и Aitas в этом году активно пошел на российский рынок: только за первое полугодие туда отправлено около 8 тыс. тонн. Удалось это отчасти благодаря тому, что в России сильно выросли цены на мясо – рынок отреагировал на мировой скачок цен на кормовые компоненты. «Если на бирже поднимается зерно, то Америка тут же реагирует повышением цен на мясо. Россия на это реагирует, условно говоря, через месяц, Казахстан – через полгода», – смеется Толукпаев. Поставки, правда, тоже B2B – на российские полки Aitas пока не зашел. «Вопрос полки очень непростой. Для этого нужна не только проработанная маркетинговая стратегия, но и хорошее страновое политическое лобби, которого у нас нет. Нужны развитые институты, которые могут адекватно отвечать на экспансию. Они к нам заходят, а мы к ним – нет, потому что они находят тысячу причин нас остановить, а у нас недостаточно хороших специалистов, которые могут аналогичные причины обосновать», – сетует Толукпаев.

Третья фабрика, в Алматинской области, возле Капшагая – птицеплемрепродуктор. В прошлом году Aitas купил там небольшую строящуюся птицефабрику, а уже в этом году начал там производство инкубационного яйца. Имея в планах расширение производства, очень важно локализовать инкубационное яйцо, подчеркивает Толукпаев: «Особенно пандемия это показала. Птицеплемропродуктора в Усть-Каменогорске хватает только на УКПФ. В Макинск мы уже брали импортное яйцо, были большие проблемы на границах. Часто закрывались страны, и к этому нельзя было подготовиться. Кроме того, Россия активно лоббирует вопрос, чтобы страны ЕАЭС ввели заградительные таможенные пошлины на инкубационное яйцо. Производство племенного яйца потяжелее с точки зрения возвратности, чем бройлерное, но оно дает устойчивость бизнеса», – объясняет Толукпаев. В планах – четыре очереди общей мощностью 160 млн единиц инкубационного яйца в год, это должно целиком обеспечить нынешние потребности и будущие проекты группы. Сейчас Казахстан достаточно серьезно зависит от импорта, свое инкубационное яйцо есть еще лишь у двух-трех производителей мяса птицы.

Несмотря на то что компания находится в активной инвестиционной фазе, долговая нагрузка, по утверждению Толукпаева, остается средней к рынку: «Закредитованность есть, но по ковенантам банковским проходим и привлекаем деньги на достаточно комфортных условиях. В этом коридоре и собираемся держаться – не заходить далеко, но и не упускать возможности. На рынке сейчас уникальная ситуация – много хороших продуктов по госпрограммам, мы максимально во всем этом участвуем, у нас хорошая репутация». Прогноз по 2021 году – 72–75 млрд тенге выручки, EBITDA в районе 16–17 млрд. После завершения текущих строек группа намерена взять инвестиционную паузу и в 2023 году выкупить доли у институтов развития.

Миссия и предназначение

Но бизнес не единственное, что заботит Серика Толукпаева. Три года назад группа Aitas сформулировала свое социальное предназначение как «служение народу Казахстана», из которого вытекает миссия «устойчивое развитие страны через развитие сельских территорий». Звучит пафосно, но за этими словами стоит работающая программа, которую осуществляет корпоративный Фонд устойчивого развития сельских территорий. Толукпаев подчеркивает, что речь не идет о привычной уже социальной ответственности бизнеса: «Социальная ответственность – это то, что ты делаешь попутно, а у нас это именно цель, полноценная составляющая нашей деятельности, наравне с бизнес-составляющей».

По словам собеседника, лет шесть назад он почувствовал внутреннюю потребность что-то делать в области окружающей среды. Компания разбила парк в Уланском районе ВКО, парковые зоны в областном центре. «Но как-то не было удовлетворения. Решение пришло, когда я поехал к себе на родину в Катон-Карагай на празднование 90-летия юбилея района. Мне стало больно от того, что родные места теряют человеческий капитал. Я понял, что надо объединить тех, кто уехал, и тех, кто остался», – рассказывает Толукпаев.

ФОТО: © Андрей Лунин

Компания провела исследование района для определения его сильных и слабых сторон и разработала стратегию устойчивого развития с применением инструментов стратегического планирования, которые использует сама. «Стратегия основывается на ключевых препятствиях и преимуществах, то есть на преодолении и содействии. Вырисовался первый алгоритм – нужно осуществить анализ со всеми заинтересованными сторонами. В процессе обсуждения мы поняли, что это должно быть одновременное устойчивое развитие экономики, социальной среды и экологии. Самые действенные инструменты воздействия на эти три среды – это коллаборация власти, бизнеса и гражданского общества. А наша роль – быть катализатором и интегратором, модерировать», – рассуждает Толукпаев.

Powered by NIS

В социальном плане самой большой проблемой ожидаемо оказались образование и здравоохранение. По образованию было решено работать с лучшей школьной сетью страны – так родился проект «Сельская школа Powered by NIS». В Катон-Карагайском районе было выбрано три школы в трех опорных селах. «У нас было много встреч с Куляш Ногатаевной (Куляш Шамшидинова, бывший министр образования, председатель правления АОО «Назарбаев Интеллектуальные школы». – F), у них очень хорошо идет масштабирование НИШ по стране. Они согласились взять наши школы под свое кураторство. Действующие учителя сельских школ становятся как бы «нишевскими» преподавателями – их обучают и передают методологию. А мы берем на себя финансирование по стандартам НИШ», – объясняет директор группы Aitas по работе с предназначением и миссией Ксения Верба. В каждую школу компания вкладывает 200 млн тенге с разбивкой на три года. В 2020 году были оснащены кабинеты робототехники, информатики, инженерии и труда, библиотеки. В этом году – лаборатории и кабинеты физики, химии, биологии, географии, математики и логики. В следующем году будут оборудованы кабинеты начальных классов, языков.

Не все, однако, оказалось так просто, как представлялось. Проект «Казахтелекома» по обеспечению сел высокоскоростным интернетом дошел до районов, но не до потребителей. «Галочка есть, а интернета нет. Теперь решаем – есть земляки, имеющие какое-то влияние, голос в парламенте, они вовлекаются в процесс. Но таких проблем тысяча. Для того чтобы школы правильно функционировали, необходима вода. Нужны учителя, потому что стандарты предполагают, что иностранный язык должны преподавать его носители. Где их взять? Кто поедет в Катон-Карагай? Сколько за это надо платить? – рассказывает Толукпаев и на вопрос, нашлось ли решение проблемы с англоязычными учителями, смеется: – Решение простое – пришлось увеличить объем финансирования».

На сегодня в проект включены еще две школы – в Уланском районе ВКО, где расположена УКПФ, и в Буландынском Акмолинской области, где находится Макинская птицефабрика. Начав с Катон-Карагая, группа решила создать фонды устойчивого развития и в тех районах, где ведет бизнес. «Координатор проекта собирает местное сообщество, и вместе они проводят детальный анализ района – демография, налоги, здравоохранение, образование, дороги, гостиницы и остальное. На основе этого разрабатывается стратегия экономического, социального и экологического развития на 10 лет, с детальным планом на первый год. Уже есть четыре таких больших исследования», – говорит Верба.

Масштабирование зрелости

Вторая социальная основа – медицина. Выяснив, что в 52 райцентрах из 165 по стране нет современных медлаборатарий, Толукпаев встретился с руководителями компаний «КДЛ Олимп» и «Invivo». Те объяснили, что не заходят в эти районы, потому что период окупаемости там не соответствует стандартным рамкам. «Оказалось, чтобы окупаемость «билась», не хватает 1,2–2 млн тенге на район, чтобы создать пункты забора биоматериала, который потом можно везти в лаборатории областного центра. Мы договорились: они находят бизнесменов на местах, согласных эти пункты организовать, а мы добавляем 100 млн тенге на 55 районов», – рассказывает Толукпаев. Уже открыто восемь таких лабораторий, выделено 9 млн тенге на еще пять.

Фонды также работают над моделью первичной медико-санитарной помощи на селе, которую можно было бы масштабировать.

ФОТО: © Андрей Лунин

Однако социальные преобразования не могут быть устойчивыми без развития местной экономики, то есть предпринимательства. Анализ, проведенный фондами, определил ключевые конкурентные преимущества разных районов. «Например, в Катон-Карагае это, конечно, туризм, причем эко-, то есть дорогой, с минимальным антропогенным воздействием на природу. А для этого надо, чтобы гостевые дома соответствовали стандартам. В прошлом году мы дали пяти гостевым домам по 2,3 миллиона тенге, чтобы они привели в порядок санузлы и канализацию, в этом выделили еще 20 грантов. В Буландынском районе – мясной кластер, там мы предоставляем гранты, контракты на поставку урожая, услуги автотранспорта и прочее, чтобы местный бизнес рос вместе с нами», – поясняет собеседник.

Эволюционно родилась идея масштабировать этот опыт на все 165 сельских районов страны. В одиночку этого не сделать, и Толукпаев проводит встречи с бизнесменами, пытаясь зарядить своей идеей. «Мы разрабатываем алгоритмы и спрашиваем: ребята, есть желающие? И желающие находятся. Теперь мы смотрим на это не только как на устойчивое развитие территории нашего бизнеса, но и как на страновую стратегию. Вот в Щучинске недавно нашли хорошего человека. Откликнулся Kazzinc, на следующий год дадут 200 млн тенге на одну школу. «Меломан» Александра Дериглазова, моего друга и земляка, присоединился. Мне кажется, бизнесы, каждый из нас, должны взять часть ответственности за страну. Мы же берем ответственность за семью, не ссылаясь на то, что, например, жена неидеальная. Показатель зрелости народа – когда люди берут ответственность за страну, а не перекладывает ее на кого-то», – рассуждает Толукпаев.

Углеродный след

В какой-то момент сработал закон сообщающихся сосудов – деятельность Фонда устойчивого развития сельских территорий привела к пересмотру бизнес-миссии. Если до нынешнего года целью компании было стать крупнейшим в секторе вертикально интегрированным производственно-дистрибуционным холдингом, то теперь она хочет стать ведущим инновационным холдингом, чтобы содействовать устойчивому развитию страны. «Задача, поставленная в 2010 году, выполнена, теперь это будет инерционно двигаться дальше. Сейчас мы определяем задачу на следующие 10 лет. Обозначили для себя области, в которых хотели бы быть. Это не только АПК, но и образование, медицина, экология. Особенность нашей компании – любознательность. Мы первыми в Казахстане запустили как продукт охлажденное мясо птицы, сделали прямую доставку. Инновационность – наша фундаментально сильная сторона. Мы поняли, что можем решать большие отраслевые проблемы и содействовать устойчивому развитию страны. Рассмотрим ключевые вызовы, стоящие перед Казахстаном, мировые тренды, все скомпилируем и выделим области, в которых будем развиваться», – заявляет Толукпаев.

По его мнению, в мире произошел фундаментальный сдвиг в понимании ценности сырья и текущее подорожание – признак этого сдвига: «ЕС вводит углеродный налог, это приведет к росту себестоимости продукции. Поэтому будет идти локализация производства, чтобы сократить транспортировку. А ведь все работали на масштабах и экономили на этом. Сейчас вся эта экономия вылетает в трубу. Придется начать производить то, что мы раньше импортировали, потому что так дешевле. Перестать есть авокадо и бананы или делать это меньше. Перейти с пластика на бумагу и стекло. Это долгосрочный глобальный тренд, который сейчас ложится на commodities и уже повлек серию подорожаний, например, на недвижимость. Это другое мировосприятие, когда в продукт закладывается углеродный след».

В своей отрасли помимо локализации Толукпаев видит хорошие возможности в производстве растительного мяса и мяса из мясной клетки. Группа также рассматривает возможности зарабатывать на новом подходе к образованию, медицине и экологии. Так, поставив цель превратить Катон-Карагай в район с нулевыми выбросами, Aitas рассматривает альтернативные источники энергии и собирается зайти в те, которые дают хороший бизнес-эффект.

«Я понял, что в чистом виде конкуренция и потребление – это тупик. То есть вопрос ценностей – это вопрос выживания человечества как вида. И не в будущем, а уже сейчас. Если мы хотим остаться, то решения должны быть мягкими. Нам нужен другой угол зрения – не «я и мир», а «мир и я». Надо найти решение ключевой проблемы – разрыва технологий и нашей ментальности, которая все еще обезьянья большей частью. Это очень большой вызов. Но человек – существо очень адаптивное, наша страна, надеюсь, тоже», – резюмирует Толукпаев.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить