Прощай, оружие!

20780

Эксперты считают, что законодательное ограничение владения гражданами охотничьим и травматическим оружием приведет к росту нелегального оборота

AP Images/Austin American Statesman/Jay Janner

30 ноября 2013 года в Казахстане завершилась акция по добровольной сдаче населением огнестрельного оружия и боеприпасов, продолжавшаяся более двух лет. За несколько месяцев до этой даты мажилис парламента в первом чтении принял поправки, запрещающие гражданским лицам владеть и травматическим оружием, относящимся по казахстанским законам к средствам самообороны. При этом инициировавшие новшества силовики настаивают на том, что это приведет к улучшению криминогенной обстановки. Однако участники рынка и эксперты в этом отнюдь не уверены, а некоторые не исключают варианта, что население разоружают «на всякий случай».

С лицензией – вне закона

Все началось в 2010 году, когда внезапно и без внятного объяснения причин Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам совершенствования деятельности органов внутренних дел в сфере обеспечения общественной безопасности» снизил действовавшую до того норму «5+5» (максимум по пять единиц нарезного и гладкоствольного охотничьего огнестрельного оружия на руках у одного человека) до «2+2». 

Охотники и оружейный бизнес не поняли логики этого решения. «Если в отношении гладкоствольного оружия можно говорить об универсальности того же, например, 12-го калибра, то в отношении нарезного есть обоснованная необходимость в полной линейке, – говорит вице-президент казахстанской оружейной ассоциации «Корамсак» Сергей Катнов. – Очевидно, что калибр для охоты на сусликов отличается от калибра для охоты на медведя. Недостаточный калибр приводит к нежелательным подранкам и причинению излишнего страдания животному, а избыточная энергия выстрела повреждает шкуру и тушки дичи».

Однако политологи подозревают, что вовсе не об охотниках думали казахстанские власти, ограничивая легальное количество оружия на руках у населения. «Очевидно, что это не просто совпадение. Во время июньского конфликта 2010 года в Кыргызстане было украдено 511 единиц боевого оружия и большое количество боеприпасов. В итоге 70% всех жертв погибли от огнестрельных ранений. Первым делом наши силовики занялись границей, что, конечно, было оправданно в условиях, когда новой киргизской власти удалось вернуть только половину захваченного оружия, – рассуждает Дмитрий Соколов, директор общественного центра «Евразия». – Но когда до всех дошло, что для свержения власти за сутки нужно всего 500 единиц оружия, началась лихорадочная работа по разоружению населения». Он также замечает, что наиболее пугающим фактом стало отсутствие оценок о теневом обороте оружия в Казахстане. 

С ним соглашается политолог Арман Елибеков: «Было принято решение убить двух зайцев: снизить разрешенный оборот гражданского оружия и стимулировать сдачу незарегистрированного, оценить объемы которого с приемлемой достоверностью действительно тяжело. Так появилась новая норма, которая в результате урезала права наиболее законопослушной части вооруженного населения, к которой относятся охотники».

И это притом что охотничье оружие никогда не было инструментом в руках организованных преступных групп, недоумевает Катнов. «Даже в киргизских событиях нарезное охотничье оружие не использовалось ни одной из сторон, – говорит он. – Во-первых, это зарегистрированное оружие, по отстрелянным боеприпасам которого легко выйти на владельца. Во-вторых, нарезное охотничье оружие лишь внешне напоминает боевое. Применение его в боевых действиях неудобно: одиночные выстрелы, мягкие оболочные пули и т. д. Поэтому участники массовых беспорядков и боевых столкновений в Киргизии предпочли боевое оружие, похищенное при нападении на полицейские участки и войсковые части».

Тем не менее норма была принята, и одномоментно несколько десятков тысяч охотничьих ружей, приобретенных по лицензии, оказались вне закона. В 2011 и 2012 годах изъятие оружия шло очень медленно. Однако в 2013 году к информированию лицензированных владельцев оружия были подключены участковые. В результате только за последние два месяца было изъято почти 9 тыс. единиц оружия, около 800 тыс. бое­припасов, более 75 кг взрывчатых веществ и 50 взрывных устройств. Елибеков добавляет, что именно законопослушность населения обес­печила успешность программы изъятий последнего года. 

«Здравомыслящий человек из-за 30 тыс. тенге никогда не сдаст оружие, которое было использовано в правонарушении. А охотники вынуждены были сдать за копейки легально приобретенное ружье, при этом изъятие компенсировалось за счет их же налогов», – констатирует он. По условиям акции по выкупу денежная компенсация могла составлять в сумме от 10 до 100 месячных расчетных показателей за каждую единицу оружия и боеприпаса (1 МРП в Казахстане составляет сейчас 1731 тенге), но максимально за новое гладкоствольное ружье марки «Ремингтон» было выплачено 52 тыс. тенге, притом что в магазине оно дороже в 3,5–4 раза. 

Кроме того, оказалось, что сотрудники полиции не всегда следовали букве закона в процессе изъятия. «Нами выявлено несколько десятков случаев, когда участковый не уведомлял владельца о возможности компенсации. То есть гражданин, введенный в заблуждение, подписывал соглашение о безвозмездной сдаче оружия. А это прямое игнорирование утвержденных правил программы, являющееся потенциальным свидетельством нарушений и другого характера: от незаконного присваивания средств, предусмотренных для компенсации владельцам, до сокрытия изъятого оружия», – указывает Илья Примаков, юрист фонда «За гражданские права». 

Теперь любой человек, владеющий оружием, даже законно купленным, в количестве больше нормы «2+2», автоматически является нарушителем закона с соответствующими последствиями.

Данные по регионам показывают, что не все они откликнулись на акцию с одинаковым энтузиазмом. На вопрос, где оружие сдавали наименее охотно, источник в МВД сказал как о чем-то само собой разумеющемся: «Конечно, в Жанаозене».

Контрольный выстрел

Впрочем, этими мерами дело не ограничилось. В начале 2013 года МВД разработало новый законопроект – «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам деятельности органов внутренних дел», который отменяет разрешение на владение травматическим оружием гражданскими лицами. Летом он был принят в первом чтении в мажилисе, на фоне уверенности депутатов в росте инцидентов с применением «травматики».

Разработчики приводили шокирующие цифры: с 2009 года число преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия, увеличилось на 30%, а с применением травматов – на 200%. И якобы последние в 2012 году составили 52% от общего числа инцидентов со стрельбой. В МВД считают, что травматическое оружие становится все более распространенным, чему способствует его доступность. Генпрокуратура поддержала идею полиции изъять травматическое оружие у гражданского населения.

Однако позже выяснилось, что при сравнении эквивалентных показателей вырисовывается совершенно другая картина. С 2008 по 2012 год в Казахстане было совершено 875 523 преступления, из них с применением травматического оружия – 845, то есть 0,1%. При этом из применявшегося травматического оружия лишь 47 единиц было легально купленными, то есть зарегистрированными, это лишь 0,5%. А законопроект предусматривает изъятие именно легальных травматов! «В тот же период закон нарушили 314 акимов, 39 судей и 3061 сотрудник правоохранительных органов. Из 100 тыс. полицейских 1256 оказались преступниками, давайте ликвидируем эти институты», – иронизируют в ассоциации «Корамсак».

Во время парламентских слушаний депутаты говорили о случаях массовых убийств с использованием огнестрельного оружия в Европе и США. «Это совершенно не тот уровень полемики, на котором должны бы рассматривать вопрос парламентарии, – считает Елибеков. – А тут, как в обсуждении сплетен на лавочке, ни логики, ни знания вопроса, одна обывательская паника. Все эти случаи на Западе происходили с использованием автоматического оружия (не требующего перезарядки для следующего выстрела. – Прим. ред.), которое для гражданских запрещено везде. Эти события, напротив, доказывают, что запреты не могут застраховать от подобных трагедий».

Аналогичную мысль высказывает и политолог Марат Шибутов: «Смешно, когда казахстанцы говорят, что надо запретить оружие для гражданских, а то будет, как в США. В Штатах убийств с применением оружия на порядок меньше, чем в Казахстане».

Кольт из принтера

Как известно, прогресс не может быть локальным и оказывает влияние на все сферы жизни. Так, развитие технологии 3D-печати моментально показало свою пригодность для производства оружия. Расширяющаяся соответствующая практика заставила сенат США одобрить запрет на производство пластикового оружия на ближайшие 10 лет, пока не найдется другое решение. Проблема усугубляется тем, что оружие из пластика невидимо для рентгеновских аппаратов и металлодетекторов. 

Трехмерную модель пистолета в этом году разработал 25-летний американец Коди Уилсон. Несмотря на то что почти все его детали были сделаны из термопластика, это оружие может стрелять боевыми патронами, с одним лишь нюансом: риск разрыва такого пистолета возрастает многократно, поэтому количество выстрелов ограничено и надо вдвойне внимательно следить за используемым калибром.

Разоружен и очень опасен

Обсуждая проблемы массовых расстрелов, нельзя забывать о том, что практически все они произошли на территории, свободной от оружия: учебные заведения, кинотеатры и другие места с массовым пребыванием людей. «Очевидно, в первую очередь потому, что преступник хотел быть уверен, что не получит отпора, – считает Мария Бутина, аспирант кафедры политологии Алтайского университета и председатель правления российского движения «Право на оружие». – В то же время есть практически нулевая статистика по расстрелам в школах Израиля. Там преподаватели снабжены оружием и проходят обязательные курсы по противодействию таким нападениям».

К слову, инициатива МВД, поддержанная нижней палатой парламента, всколыхнула блогосферу и породила мем «Достойная альтернатива травмату» с изображением топора. В каждой шутке лишь доля шутки: например, британская статистика свидетельствует о корреляции между оборотом травматики и количеством летальных исходов при применении холодного оружия. «Проблема даже не в том, что при использовании холодного оружия вероятность нанесения ран, несовместимых с жизнью, намного выше, чем в случаях применения травматического. Как свидетельствуют наши исследования, тот, кто не чувствует себя в безопасности, сдав травматическое оружие, находит другие инструменты для самообороны, и, как правило, это ножи. Мы уже провели несколько совещаний и надеемся, что это позволит провести либерализацию законов о гражданском оружии», – заявил на днях Скотт Бойл, глава британской ассоциации «За право на оружие». Великобритания, где с 1999 года проводился поэтапный запрет на владение оружием, за эти годы зафиксировала рост преступности в 2,5 раза. Аналогичные показатели демонстрирует Бразилия. Пытались таким путем пойти и в Канаде, но, обнаружив рост преступности, вновь начали либерализовывать свое «оружейное» законодательство.

«Когда мы собираемся что-то запретить, то должны помнить, что запрет будет касаться только законопослушных граждан. Так что запрет на оружие ухудшит криминогенную ситуацию, – подчеркивает Бутина. – Те же процессы, что у вас, идут и в России. Я думаю, в случае ужесточения запретов мы столкнемся с такими же тенденциями, что и уже прошедшие этот путь страны».

Мария считает, что гражданин должен иметь право и возможность защищать себя и свою семью от насилия, урона или убийства. «Именно поэтому тема, которая сейчас обсуждается в Казахстане, нам понятна и близка, – говорит она. – Лишь в нескольких странах, среди которых Казахстан, Россия и Украина, имеется такой вид оружия самообороны, как травматика. В подавляющем большинстве государств мира в качестве инструмента самообороны законодательно закреплено наличие короткоствольного нарезного огнестрельного оружия».

По данным МВД РФ, в России количество травматического оружия на руках увеличивается примерно на 15% в год. При этом число преступлений с применением оружия снижается примерно на 10%. То есть получается, что чем больше на руках у граждан легального оружия самообороны, тем меньше преступлений с его применением совершается. «Последние данные МВД, которые удалось раздобыть, – за 2008 год, – рассказывает Бутина. – За 11 месяцев в Москве и Подмосковье было зафиксировано 700 случаев правомерного использования травматического оружия. Когда я привожу эту цифру, то призываю видеть за ней реальных граждан, которые смогли защитить себя и свою семью от нападения. Естественно, были случаи и неправомерного применения, но их в разы меньше. За пять лет во всей России зафиксировано 2000 фактов неправомерного применения травматического оружия. Следует признать, что около 100 завершились летальным исходом, однако среди них есть и такие, когда травматическое оружие было использовано обоснованно, но его владелец был осужден ввиду несовершенства российского законодательства в час­ти определения норм необходимой самообороны».

При этом лидирующее место по количеству бытовых преступлений в России занимает кухонный нож, затем идет сковородка, далее – утюг. По словам Бутиной, после появления возможности покупать травматическое оружие в стране снизилось число случаев проявления агрессии на дорогах. «Наличие оружия с двух сторон является эффективным фактором взаимного сдерживания. Иногда достаточно просто продемонстрировать наличие оружия самообороны, чтобы дело не дошло до агрессивного выяснения отношений», – говорит российский эксперт.

Между тем в Казахстане действует черный рынок оружия, и он не так уж мал. Только в Алматы за несколько последних лет изъято 36 тыс. единиц незаконно приобретенного оружия (сравните с 8,7 тыс. единиц изъятого легального), более 30 кг взрывчатых веществ и 100 взрывных устройств. Есть сведения, что сюда попало около 5000 единиц автоматического оружия из Кыргызстана – из складов спецвойск Курманбека Бакиева. При этом казахстанские силовики признают, что не всегда конфискованное из незаконного оборота оружие уничтожается.

Кроме того, финпол Казахстана выявил 61 факт выдачи разрешения на оружие лицам, не имеющим на это права, – состоящим на учете в наркологических и психоневрологических диспансерах.

фото: Андрей Лунин

Слухи хуже пистолета

Если закон все же примут, то на выкуп теперь уже травматического оружия, по оценкам МВД, придется потратить из бюджета еще 2 млрд тенге. «Зачем расходовать такие бюджетные средства на снижение числа преступлений на 0,05%? – задается риторическим вопросом Катнов. – Почему бы эти деньги не направить, например, на повышение раскрываемости преступлений?» По его словам, в стране нет даже нормальной современной гильзотеки, которая помогала бы быстро и точно определять, из какого именно оружия совершено то или иное преступление. «Мы выяснили, что ее внедрение стоит всего 170 тыс. тенге, но на это средства отчего-то выделять не хотят», – говорит вице-президент оружейной ассоциации.

«Если нет угрозы или финансовой заинтересованности, значит, МВД просто пытается разоружить население в стремлении предупредить массовые волнения с применением оружия», – считает аналитик ИК «Барс» Сергей Богданов.

Закон еще не принят, но рынок гражданского оружия уже парализован. «На фоне обсуждений запрета «травматики» впервые за всю историю рынка продажи оружия в Казахстане в реальном выражении упали более чем на 40%, – констатирует генеральный директор оружейного дистрибьютора «Алпамыс» Владимир Амвросьев. – Серьезного роста никогда не было, но такое падение мы ощутили впервые».

При этом инициатива МВД может привести к росту нелегального оборота оружия. Судя по текущим планам, реальная стоимость изымаемого оружия не учитывается или учитывается неверно, из-за чего доходы от нелегальной его перепродажи могут превышать размер штрафа за «утерю». По данным ассоциации «Корамсак», за 10 лет в Казахстане продали более 90 тыс. единиц травматического оружия. Это вдвое больше того, что планирует изъять МВД – 43 тыс. единиц. «И если мы говорим об изъятии согласно Гражданскому кодексу, когда убытки владельцу возмещают полностью, то будет необходимо не 2 млрд, а 7 млрд тенге. В МВД исходят из расчета 17 тыс. тенге за оружие, которое может стоить от 40 до 170 тыс. Очевидно же, что гораздо выгоднее его продать в теневой оборот, нежели сдать государству», – замечает Катнов.

Эксперты прогнозируют, что две трети рынка уйдет в теневой оборот. По оценкам Амвросьева, бизнес-субъектов, торгующих оружием в Казахстане, всего около 80 и в основном это маленькие магазины. Крупных оптовых поставщиков – не больше пяти. «Весь рынок по деньгам оценить довольно сложно, потому что стоимость товаров может отличаться в разы, – говорит он. – Но ориентировочно весь рынок гражданского оружия в Казахстане – не больше $25–30 млн».

Тем не менее, по данным источника Forbes Kazakhstan в мажилисе, это «вопрос решенный», дело лишь в сроках.

Российский экономист Сергей Соколов считает, что Казахстан, а затем и Россия внимательно следят за опытом Беларуси, чтобы применить его у себя: «В Беларуси уже запрещено иметь травматическое оружие, а самооборона граждан с применением огнестрельного оружия регламентирована нормами Уголовного кодекса и принципом «минимальной достаточности». То есть, если на вас нападают с ножом, то применение вами пистолета будет расценено как превышение пределов необходимой самообороны. Проблемным является определение пределов необходимой самообороны и ее необходимости. Иными словами, если нападающим причинен вред, превышающий ущерб для здоровья жертвы, та может быть привлечена к уголовной ответственности. Теперь на очереди Россия и Казахстан». 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить