Рашит Махат: Для появления крупных венчурных фондов Казахстану нужна безупречная экосистема для инвесторов

Рашит, расскажите, что такое венчурное финансирование и как развивается рынок во всем мире?

- Венчурное финансирование во всем мире сегодня является главным инструментом для развития инноваций и технологий. Инновация сама по себе — это перманентное развитие и решение ключевых вопросов и потребностей потребителя в разрезе ближайших 10-20 лет. Только за 2019 год по глобальному рынку венчурного финансирования в стартапы было инвестировано $301 млрд, согласно отчету Equal Ocean. Общее количество компаний, привлекших финансирование в 2019 году составило 25 000 компаний, что на 8 тыс. меньше, чем годом ранее. При этом сделки стали крупнее: средний размер сделки составил $12 млн и вырос на 3 млн за 2 года.

Основной объем венчурных инвестиций приходится на Азию и континентальную Америку— мы видим, что сегодня это самые приоритетные рынки с огромным потенциалом. По итогам 2018 года согласно данным McKinsey объем достиг около 87% инвестиций в мире.

Какова же ситуация в Казахстане? Как развивается венчурное финансирование в стране?

- Безусловно, в Казахстане данное направление развивается, хоть и пока небольшими шагами. Мы видим, что в стране создается благоприятная среда для повышения инвестиционной привлекательности, предоставляются меры государственной поддержки стартапов и ведется работа по совершенствованию законодательства в области венчурного финансирования.

При этом, для качественного скачка в данном направлении, государство должно создавать безупречные правила игры для инвесторов и стартапов и надежную экосистему. При создании любого стартапа, важно иметь возможность правильно выйти из проекта. Инвестор рано или поздно выходит из стартапа по истечению срока инвестиций. В зарубежных проектах это происходит за счет выхода на IPO, благодаря чему инвестор возвращает свои инвестиции. Поэтому и у нас в стране должны быть прописаны четкие правила выхода.

Говоря о текущей ситуации в Казахстане, отрасль венчурных инвестиций находится на ранней стадии развития. Государство и бизнес делают попытки развить и структурировать эту отрасль, но все инициативы пока не привели к видимым результатам. В 2019 году АО «Национальное агентство по технологическому развитию» (НАТР) было переименовано в QazTech Ventures (дочерняя компания национального холдинга «Байтерек»). Оно сфокусировалось на развитии венчурного рынка и технологического предпринимательства, взаимодействии с мировыми фондами и акселераторами.

Два с половиной месяца назад был запущен первый поток международной акселерационной программы Kazakhstan Digital Accelerator (KDA) с целью продвижения стартап-проектов на глобальный рынок и развитие цифровой экосистемы Казахстана. В нашей стране существует около 12 технопарков, 5-6 инкубаторных и акселерационных площадок, активно действует практика ангельских инвестиций: привлечение стартового капитала молодыми компаниями для разработки PoC или MVP.

В Казахстане есть примеры успешных инвестиций - например сделки Santufei-Kaspi, BeSmart-Chocofamily, Aviata-Chocofamily. Основатели и инвесторы позитивно вышли из них, но эти сделки – M&A операции, а не финансирование венчурными фондами. В Казахстане также существуют все общемировые инструменты для выхода из проектов – IPO, DPO, PO. К сожалению, сейчас никакие инструменты, кроме прямых инвестиций не востребованы из-за недостатка игроков на рынке.

Но для появления крупных венчурных фондов, таких как за рубежом, необходим ещё больший поток стартап-проектов. Команды таких фондов должны рассматривать по сотне разных проектов, чтобы развивать профессиональные навыки и сразу понимать насколько важен, интересен и перспективен тот или иной проект.

В чем же специфика казахстанского рынка инвестиций? Что отличает нашу страну от других?

- Малый размер отечественного рынка и тонкая «прослойка» среднего класса не дает многим инициативам «взлететь». Стартап-проекты, основанные на уникальной идее, выглядят более рискованными в глазах инвесторов, и поэтому в них крайне неохотно вкладываются.

Любой стартап должен масштабироваться. Высокий риск равен высокому доходу. Чем меньше масштаб, тем меньше вероятность, что проект будет работать. Многие компании развиваются внутри страны, затем расширяются и на других рынках.

В данный момент очень перспективны направления: агротех, логистика, добыча ископаемых, финтех, мобильные услуги, онлайн-образование и медицина, решения для здорового образа жизни, игры и онлайн-коммерция. Стартапы, выбравшие любую из упомянутых сфер имеют больше шансов привлечь инвестиции в свой проект.

По сей день не вступили в силу изменения и дополнения в Закон об инвестиционных и венчурных фондах, внесенные в июле 2018 года, которые установят сами понятия венчурного финансирования, венчурного фонда. Порядок регулирования отрасли венчурного инвестирования рассматривается в рамках программы «Цифровой Казахстан», но еще не определен.

Отсутствие норм регулирования на законодательном уровне негативно сказывается на развитии всей экосистемы, инвестору не понятен рынок. Правила работы на рынке нужно формировать уже сейчас, для того чтобы всем инвесторам были понятны условия входа. В дальнейшем можно вводить незначительные изменения в правила.

Любой стартап должен масштабироваться. Высокий риск равен высокому доходу. Чем меньше масштаб, тем меньше вероятность, что проект будет работать. Многие компании развиваются внутри страны, затем расширяются и на других рынках.

Говоря о масштабах и расширении на другие рынки, скажите, какой международный опыт было бы интересно перенять Казахстану?

- Мы должны смотреть на результаты тех стран, которые прошли через это 10-15 лет назад, как говорится, «не изобретать велосипед». Интересен пример Израиля — маленькая страна, которая добилась максимального эффекта. Сегодня она удивляет весь мир своими технологиями в сфере IT и коммуникаций. Страны Юго-Восточной Азии имеют практически схожие кейсы. Они создали внутри своего рынка эффект Yellow Page Rule — когда государство, как самый большой заказчик, покупает все у своих же игроков, при этом создавая спрос и минимизируя импорт. Стоит отметить, что это не говорит, о том, что рынки тем самым закрываются, никто не уходит в крайности. Это некий поэтапный переход, который позволяет компаниям оставлять продукт внутреннему рынку.

В Израиле государство работает с проектами по принципу 80/20. Оно гарантированно покупает продукт на 80%, оставляя 20% продукта на экспорт. Таким образом компании выходят на мировые рынки и становятся международными.

В том же Израиле есть довольно показательный кейс. В начале 90-х в стране была запущена программа Yozma - государство в лице Министерства промышленности и торговли создало венчурный фонд фондов. В его портфеле было порядка 10 частных инвестфондов с государственным участием. Капитал каждого – от $20 млн. Фонды отбирались по конкурсу с определенными условиями. Например, наличие как израильских, так и зарубежных, прежде всего американских, а также европейских партнеров-инвесторов с успешным бэкграундом в венчурном бизнесе. Ставка была сделана на то, что последние будут обучать местных инвесторов эффективным методам работы на рынке, но фонды при этом будут управляться израильскими компаниями и ориентироваться на внутренние бизнес-проекты.

После прохождения конкурса фонд-участник программы получал единовременно $8 млн из фонда Yozma, то есть порядка 40% от объема капитала. Стороны договаривались: в случае успеха фонд впоследствии мог выкупить долю государства по первоначальной стоимости инвестиции.

Программа была запущена в 1993 году. На тот момент ежегодный объем привлеченного венчурного капитала в Израиле не превышал $60 млн. С момента старта Yozma он составил уже $320 млн, а после завершения программы в 1998-м объем инвестиций вырос до $600 млн в год. Высокотехнологичный бизнес получил хороший импульс для развития.

Как результат, образовалась среда в которой на рынке стали массово появляться и расти инновационные компании, увеличился экспорт высокотехнологичной продукции. Общее число ежегодно создаваемых в Израиле компаний, использующих новые технологии, выросло с 300 в 1993 году до 2000 к 2005-му. Объем высокотехнологичного экспорта увеличился с $2,2 млрд в 1991 году до $11 млрд в 2000-м.

Благодаря реализации проекта Yozma на сегодняшний день Израиль имеет прочные позиции на мировом рынке венчурного капитала. Ежегодно объем сделок в высокотехнологичные компании достигает в этой стране $1,2 млрд.

Также интересен кейс Инвестиционного фонда Новой Зеландии (NZVIF). Местные власти создали его в 2002 году как фонд фондов для развития венчурного рынка. К 2008 году он инвестировал в семь венчурных фондов и сформировал восемь партнерств по инвестициям бизнес-ангелов. Эти фонды провели 65 сделок на сумму более $86 млн, а также привлекли $168 млн частных инвестиций.

Принцип программы NZVIF основан на следующем: государство владеет фондом фондов, но управляет им независимая компания и группа конкурсных менеджеров с успешным венчурным опытом. Инвестиции государства в фонд не превышают 50%, в среднем составляя половину от объёма частных вложений.

Думаю, опыт этих стран было бы интересно адаптировать к казахстанскому рынку.