Почему Baring Vostok готов инвестировать в Казахстан и в кризис

17590

Об этом в эксклюзивном интервью Forbes Kazakhstan рассказал соуправляющий партнер международной инвестиционной компании Baring Vostok Майкл Калви

Майкл Калви.
Фото: Андрей Лунин
Майкл Калви.

В 1994 компания Baring Private Equity International организовала Первый региональный фонд независимых государств (First NIS Fund) с целью инвестирования в странах бывшего Советского Союза.  Для отбора проектов и мониторинга был создан Baring Vostok Capital Partners с офисом в Москве. Сегодня бренд Baring объединяет фонды прямых инвестиций с совокупным капиталом свыше $18 млрд.

Средний масштаб инвестиций Baring Vostok (в год входящие в него фонды заходят в три-четыре проекта) – $70–80 млн, но может колебаться от $30 млн до 200 млн.

Суммарный привлеченный капитал составил $3,7 млрд, из 69 проектов были полностью или частично завершены 45, внутренняя норма доходности – 40%.

Среди проектов – «Яндекс», СТС Media; «Боржоми», казахстанские Kaspi Bank, «Жаикмунай» и «Колеса» (компания также владеет сайтами «Крыша» и «Маркет»). На начало 2016 доступно для инвестирования около $1 млрд.

С первых дней BVCP в качестве соуправляющего партнера возглавляет Майкл Калви, американец из Оклахомы, начинавший работать над различными проектами еще в бывшем СССР – в составе команды Европейского банка реконструкции и развития. Он рассказал Forbes Kazakhstan о том, чем Казахстан отличается от других стран СНГ в плане инвестиций и почему нынешний кризис – не начало конца.

F: В постсоветских странах вопрос происхождения инвестиций особенно чувствительный. Из чего складывается капитал фондов Baring Vostok?

– Нашим огромным преимуществом является как раз то, что инвесторами выступают крупные пенсионные фонды Америки и Европы, например General Electric, большие суверенные фонды Сингапура, Абу-Даби и Катара, такие международные институты, как ЕБРР, Всемирный банк, и ведущие международные институциональные инвесторы.

У нас долгосрочные инвестиции, а не кредитные деньги. Это особенно важно во время кризисов, поскольку дает большие возможности нам и нашим компаниям по сравнению с короткими деньгами. Самые прибыльные инвестиции были сделаны во время кризисов 1998 и 2008 годов.

FПервая инвестиция в Казахстан – в добывающую компанию Caspian Gas Corp в 2006 - была очень недолгой. Почему?

– Планировалось развивать месторождение, однако не удалось договориться по стратегии развития, и мы вышли из проекта. Неплохо заработали, но говорить не о чем, это было слишком краткосрочно. По-настоящему первые инвестиции в Казахстан сделали в 2007, когда начали работать с Вячеславом Кимом и Kaspi Bank. Один из инвестиционных партнеров Baring Vostok – Михаил Ломтадзе – вел эту инвестицию и управляет Kaspi вот уже почти девять лет.

С Вячеславом у нас общее видение, мы вместе развиваем Kaspi. В момент инвестиции не думали, что это будет столь долгосрочный проект. Но развитие оказалось таким успешным, что теперь мы считаем его одним из самых знаковых проектов всего Baring Vostok. Даже теперь, когда регион оказался в нынешней сложной экономической ситуации.

F: Вы собирались выйти из Kaspi через три-четыре года, то есть в 2011. Почему этого не произошло?

– Так получилось, что у Kaspi есть возможность стать чем-то намного большим, чем просто банк.

Это сейчас один из самых инновационных и технологических бизнесов в Казахстане. Мы считаем, что новая линия бизнес-стратегии, не связанная с банковским сектором, очень перспективна, дает быстрый рост, и решили развивать ее дальше.

Успешных примеров подобного бизнеса много в Азии, особенно в Китае. Те же вещи, что Kaspi, делают Alibaba, Tencent, Paytm в Индии, Rakuten в Японии. Но они вышли на финансовые услуги через интернет-платформы, а Kaspi, наоборот, – на интернет-площадки через финуслуги. Результат один и тот же – очень удобная и эффективная платформа, где можно купить и оплатить то, что нужно.

F: Вы инвестировали и в «Жаикмунай». Что думаете об этом проекте теперь, когда перспективы нефтяного сектора как никогда туманны?

– Конечно, «Жаикмунай» тоже почувствовал падение цен, но, если сравнивать его с другими производителями нефти в мире, это одна из наиболее устойчивых с точки зрения расходов и качества месторождения компаний. Она и сейчас в плюсе, хотя это, конечно, не такой большой плюс, как раньше. Там продолжают инвестировать, в 2017 планируют удвоить мощность.

В «Жаикмунае» у нас хорошие партнеры: локальный - «КазСтройСервис» и  европейский - Probel. Кроме того, сегодня неправильный момент для выхода из нефтяных проектов, возможно, наоборот – время искать новые активы для приобретения в Казахстане и России. Нам некуда спешить – у нас сейчас более $1 млрд свободного капитала.

F: То есть вы продолжаете верить в будущее нефти как стратегического сырья даже теперь, когда на климатическом саммите в Париже государства договорились уходить от углеводородной энергетики в принципе?

– Через 25–35, может, 40 лет потребление нефти, скорее всего, уменьшится. Но в ближайшие 10–20 лет альтернативы ей нет, особенно в сфере транспорта. В очень короткой перспективе, год-два, цены на нефть могут быть даже хуже, чем сейчас. Но вот между двумя и 20 годами, думаю, очень хорошее время для инвестиций в этот сектор. И это, кстати, одна из причин, почему мы не очень сильно волнуемся о влиянии всего происходящего на экономику Казахстана. Гораздо больше влияет другой фактор – падение курса валюты, которое скорректировало стоимость большинства производителей. В целом все активы (если ты не экспортер) упали в цене в 2 раза. Конечно, это может быть явлением момента, и за два года растущий бизнес может вернуть свою стоимость. Тем не менее только нечестный человек стал бы отрицать, что сегодня долларовая стоимость компаний Казахстана и России подешевела вдвое. Если вы здесь долларовый инвестор, как мы, это плохо с точки зрения стоимости наших текущих активов, но хорошо с позиции возможностей инвестирования.

F: Сколько вы инвестировали в Казахстан и какие точки роста видите теперь?

– Фонды инвестировали в Казахстан порядка $300 млн. Даже если продать эти активы сейчас, остались бы в плюсе. Но планов выходить нет – есть намерения эти активы развивать. Многие проекты растут даже во время кризиса. Самые лучшие компании и предприятия через два года вернутся к показателям полуторагодичной давности – если цена нефти не будет расти. Если же нефть станет расти, тогда любой бизнес в РК и РФ получит сильный попутный ветер вместо сегодняшнего встречного. Последние по времени наши инвестиции в Казахстан – в «Колеса», у которых также сайты «Крыша» и «Маркет». Это интересный инновационный бизнес, который растет и сейчас, потому что это хороший сервис для любого, кто хочет купить или продать автомобиль, недвижимость. Полагаю, компания имеет огромный потенциал – мы это видели в России на примере Avito.ru, которая делает фактически то же самое. Конечно, Казахстан – меньший рынок, но тенденция здесь будет такая же. Что касается других направлений, то интересны, как и России, потребительские услуги или товары – как производство, так и ретейл, медицинские услуги.

Пока переговоров не ведем, говорю просто о том, в каких секторах ожидаю развития и потенциальных проектов. Далее – агросектор. Мы давно его изучаем, но раньше нам не встречался хороший прибыльный бизнес. А вот в последний год видим все больше компаний, которые имеют фундаментальную прибыльность и могут развиваться. Хотя идеальный fit (подходящий проект. – F) еще не нашли – стоит инвестировать только там, где есть уверенность и комфорт с партнерами. Что касается глобального рынка, то помимо электронной коммерции наиболее интересны бизнесы, связанные со здоровьем и образованием. Baring Asia осуществил 10 проектов в разных образовательных направлениях, и все они очень успешны.

F: Говоря о Казахстане, вы все время переходите на Россию, и наоборот. Эти рынки настолько похожи?

– В чем-то да, в чем-то нет. Обе страны очень сильно зависят от цен на нефть и их влияния на курс местной валюты. Волатильность курса, конечно, имеет огромный дополнительный эффект на банковскую отрасль, на инвестиции. Эта цикличная волатильность дает цикличный эффект на многие другие отрасли. В этом плане Казахстан и Россия очень похожи. Но есть и отличия. Уровень внутренней конкуренции в России выше. Это и плюс и минус для инвестиций. В Казахстане в большинстве отраслей – один-два лидера, в России – 10–15. Маржинальность обычной компании у вас чуть выше. В России, наверное, больше возможностей с точки зрения выхода из проекта через биржу (хотя теперь это не столь очевидно). В Казахстане экономическая политика более предсказуема и стабильна в сравнении со многими другими развивающимися странами. Наши аффилированные группы Baring Asia и GP Investments инвестируют в Азии и Южной Америке. Я бывал на инвестиционных комитетах этих фондов и сказал бы, что у Казахстана более предсказуемая политика во всех направлениях, кроме волатильности, связанной с ценой на нефть.

F: Как обстоят дела Baring Vostok в других странах постсоветского пространства?

– Все постсоветские государства продолжают оставаться зависимыми от ситуации в российской экономике – просто потому, что она очень большая. В Белоруссии девальвация такая же, как в России и Казахстане, хотя там нет нефти. Потому что Россия для них – главный экспортный рынок. Падение рубля чувствуется даже в Грузии и Армении. На Украине у нас сейчас нет инвестиций – уже 10–15 лет не можем ничего найти. Из последнего украинского проекта вышли 12 лет назад. Но мы продолжаем изучать этот рынок. Рассматриваем несколько проектов в Белоруссии, раньше там не работали. В Туркменистане был очень успешный проект – Burren Energy, нефтегазовое производство и транспорт, который стал мировой компанией с экспансией в Африку и Индию и которому мы сделали IPO на Лондонской бирже. Вышли из него 10 лет назад и с тех пор больше нигде в Средней Азии, кроме Казахстана, не инвестировали. Если же взять топ-5 самых успешных инвестиций, то четыре из них были в России. Хотя это и не инвестиционный рай, но большая страна, где лидеры в разных отраслях могут расти до масштаба, который интересен для инвесторов, и могут быть успешными не только на локальном уровне. Второй по важности рынок для нас – Казахстан.

F: Как, по вашим ощущениям, Россия уже нащупала дно или все еще продолжает погружение?

– Пик волатильности там пришелся на начало 2015, в Казахстане эти процессы идут с отставанием почти на год. В конце прошлого года в России уже началась стабилизация, но в начале 2016 цена на нефть снова упала, вновь обвалился рубль, что, вероятно, является еще одним раундом кризиса. То есть пока, по всей видимости, не дно, но недалеко от него.

Впрочем, если сравнивать ситуацию России и Казахстана с другими экспортерами нефти, то все не так плохо. Так, в 2015 дефицит госбюджета в РФ был где-то 2,5%, а в Саудовской Аравии – 17,5%.

Везде в мире есть отрасли, особенно интернет-проекты, которые быстро растут, независимо от структуры экономики, курса валюты и так далее. И здесь, и в России есть много перспективных компаний. Тот факт, что иностранный капитал выходит из некоторых местных проектов, я считаю не негативным, а скорее позитивным – там, где есть возможность выхода, можно инвестировать. Крупные стратегические игроки все время активно ищут компании для поглощения, и им удобнее купить успешного местного игрока, чем самим создавать такие бизнесы. Поэтому, полагаю, в долгосрочной перспективе у фондов не будет проблем с выходом из успешных бизнесов в этом регионе.

F: В одном из интервью вы говорили, что особенность российского рынка в том, что крупный бизнес конкурирует с институциональными инвесторами, а не пользуется его услугами. А как в Казахстане?

– Конечно, у нас есть партнеры, с которыми нам удобнее инвестировать вместе. Например, кроме Вячеслава Кима в группе Kaspi это Кайрат Сатыбалдыулы, с которым мы сейчас обсуждаем новые потенциальные инвестиции. В «Жаикмунае» есть «КазСтройСервис», владельцы которого тоже являются успешными инвесторами в Казахстане и других странах.

F: В последнее время многие инвесторы высказывают разочарование в Китае, что думаете вы?

– Китай – не сюрприз, там уже год падают биржи, потребление по разным продуктам и т. д. Я не эксперт по Поднебесной, но вижу через Baring Asia, что ожидающие от этой страны непрерывного роста находятся в плену иллюзий. Однако и те, кто ожидает какого-то краха, тоже неправы. Китай – это очень успешная, цельная, развивающаяся страна, но не бывает государств и компаний, не подверженных влиянию экономических циклов. У цикла есть начало, середина и конец. Я уверен, что через10 лет Китай будет намного богаче и успешнее, чем сейчас. Просто путь будет не эскалатором, а американскими горками.

F: И все же во время предыдущих циклов обычно наблюдалась закономерность – падение цен на сырье стимулировало бурный рост стран-импортеров. Что не так в этот раз?

– Думаю, в США причина в том, что они теперь не только импортеры, но и крупнейшие производители. Там сейчас очень много людей потеряли работу. В течение пяти лет после кризиса 2008 две отрасли были самыми крупными источниками рабочих мест – Силиконовая долина и сланцевая нефть. В последние 60 лет в Америке средний цикл был семь лет – между пиком роста и рецессией. Последняя рецессия была в 2008–2009, прошло как раз семь лет. В Европе очень большие проблемы с балансом и долгами. В Греции и Италии 20% молодежи не могут найти работу уже больше пяти лет. А вот Индия, нетто-импортер, прекрасно себя чувствует и растет быстрее Китая. В целом же я хотел сказать о кризисах вот что. Большинство наших самых прибыльных проектов мы начинали в кризисные и посткризисные годы. В 1999–2000 вошли в «Яндекс», СТС, Burren Energy и другие компании. Причем эти инвестиции были успешными не потому, что стоимость активов на тот момент была низкая, а потому, что кризис – очень перспективное время для того, чтобы начинать или трансформировать бизнес, когда все вокруг сфокусированы на своих проблемах. Я не утверждаю, что этот кризис будет таким же, как предыдущие, скорее он будет более долгим, как и период восстановления после него. Тем не менее уверен, что предстоящие годы будут очень позитивными для тех, кто готов к переменам. Именно в такие моменты, когда большинство прячется в бункер, чтобы переждать ураган, надо смотреть на мир открытыми глазами и искать возможности. Что касается страновых перспектив, то Казахстан ведет такую рациональную международную политику, что я, например, не вижу лучшего примера построения хороших отношений со всеми соседями и несоседями в турбулентное время. Думаю, это делает ваши перспективы позитивными.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить