«Пенсионка» в зеркале кризиса. Часть 3

Окончание. См. здесь часть 1 и часть 2.

Почему так мало денег накопилось у граждан на счетах НПФ?

Предположим, некто добросовестно участвовал в накопительстве все 15 лет, причем зарплата за все эти годы обеспечивала примерно один и тот же жизненный стандарт. Тогда за каждый год ему набегало по 1,2 месяца той самой обеспечивающей привычный образ жизни отложенной на старость зарплаты, а с учетом принятого для пенсионеров в развитых странах коэффициента 0,6 – ровно на два месяца нормальной пенсионной жизни.

Итого, за 15 лет трудового стажа набирается на 30 месяцев, или на два с половиной года достойной старости. А, допустим, за полных 45 лет трудового стажа было бы 90 месяцев, или 7,5 лет «дожития», – не слишком много, конечно. Потому-то правительственные реформаторы и пытаются сейчас увеличить этот процент – накладывают еще 5% на работодателей и дополнительные 5% на работников опасных и вредных производств. Эффект от этого, кстати, скорее всего будет отрицательным: дополнительный налог на фонд оплаты труда побудит работодателей снова его занижать. Но мы сейчас о другом – о том, что в нормальной экономике и 10% было бы более чем достаточно.

Тут все дело в чудодейственности так называемых «сложных процентов», которые сам великий Эйнштейн назвал «самой мощной силой в природе».

Если бы не было инфляции, то ежегодный доходный процент, накручиваемый на ежегодно суммируемые отчисления, дал бы накопления, заведомо превышающие потребности любых пенсионных долгожителей

Например, принимая средневзвешенную доходность пенсионных активов по официальному отчету за последний год (с мая 2012 по май 2013) скромной величиной 4%, получим за 15 лет уже не арифметические 30 месяцев прожиточных стандартов, а целых 41,6 – почти в полтора раза больше!

Причем каждый следующий год давал бы все большую прогрессию, так что за 40 лет трудового стажа всем внукам-правнукам набежало бы.

Но вот инфляция - такая немаленькая в нашей «придаточной» экономике…

Насколько всё дорожает в реальной жизни, мы можем оценить по стоимости, допустим, пучка лука. За последние 10 лет его цена выросла раз в 5-7, хотя и рыночный спрос на него не изменился, и способы выращивания, и урожайность. Те же прикидки можно сделать по казы-карта или по картошке. Но лучше перепроверим себя по тому, как само правительство реагирует на инфляционное снижение стоимости национальной валюты:

Утверждаемая величина (в тенге)	2000 год	2005 год	2010 год	2013 год	средний % реагирования на ежегодную инфляцию
Минимальный расчетный показатель (МРП)	725	971	1413	1731	10,7
Минимальная заработная плата		7000	14952	18660	20,8
Минимальная пенсия	3500	6200	12344	19066	34,2

Итого: официальную инфляцию почти не обгоняет только рост МРП, который реально работает разве что при определении суммы штрафов. А вот минимальную заработную плату правительство поднимает с темпом, уже двукратно выше объявляемой инфляции – не из сострадания к низкооплачиваемым, конечно.

Наиболее же показательна здесь динамика минимальных пенсий. Тут уж за ростом реальной стоимости хотя бы крайней бедности - хочешь не хочешь, а поспевать приходится. Пенсионеры богаче жить не стали – это факт. Но если в 2000 старушка  самый скудный набор могла иметь за 3,5 тыс. тенге, то ровно за то же она сейчас должна отдать уже 19 тыс. тенге. Падение покупательной способности тенге на одну треть ежегодно – это и есть косвенно признаваемая и самими властями фактическая инфляция.

И вот как накопления в инфляционной среде будут выглядеть графически:

Как видим, инфляция существенно подъедает накопительный эффект сложных процентов. Если о её величине судить по динамике роста официальной минимальной зарплаты, небольшая «инвестиционная» прибавка все же остается: вместо арифметической суммы 30 месяцев будущему пенсионеру за 15 лет набежит 33 стандарта месячного потребления. А вот если брать по динамике минимальных пенсий, то тут уже инфляционно худеет даже и само «тело» ежемесячных отчислений – в сумме получается не 30, а всего-то 27,4 накопленных месяцев «дожития».

Собственно, это и отражено в реальной арифметике накопительной системы – недаром деление накопленных вкладов на количество вкладчиков дает - за 15-то лет! - какие-то год-два пенсионного существования.

Конечно, все эти расчеты упрощены и приблизительны, но самую суть они отражают: «портфельное» накопительство в высоко инфляционной экономике – не работает!

Что дальше?

Оставим пока в стороне вопрос, каким образом Казахстану уйти от своей сырьевой и монетарной вторичности и, соответственно, от обреченности на «придаточную» экономику и повышенную инфляцию. Хотя он, по существу, является сейчас главным, и разговор такой начинать пора. В нашем случае мы подвели разговор к более локальной задаче: если в нынешнем виде пенсионная система работает плохо, то какой она должна иметь вид, чтобы работать хоть немного лучше?

Как говорится, дорога ложка к обеду. В разгар майских ожиданий: подпишет или не подпишет глава государства пенсионный закон, - ОСДП (совместно с образованным как раз по пенсионному противостоянию Союзом женщин Казахстана «Ана») начала работать над альтернативной концепцией. Она уже достаточно проработана для публикации на предмет экспертного обсуждения - с расчетом на осень. А приведенные здесь выкладки – это как бы критико-аналитическая преамбула: насчет исчерпанности того, что пытается спасти и «реформировать» правительство.

Ведь, только когда убедишься в невозможности поправить имеющееся, стоит предлагать совсем иное.