«Пенсионка» в зеркале кризиса. Часть 2

 

Продолжение. Часть 1 см. здесь.

От спекуляций на бирже следует воздерживаться в двух случаях: если у вас нет средств, и если они у вас есть.

Марк Твен

Итак, в предыдущей главе мы установили, что экспортно-импортная экономика в целом образует слишком мало рабочих мест и к тому же создает резкие диспропорции на рынке труда. Приходящиеся на экспорт 48,4% ВВП дают, со всей обслуживающей инфраструктурой, не более 12% занятости. А какие-то 5-6% аграрного вклада в ВВП соответствуют 44,2% трудового потенциала населения.

Крайне низки и заработки в Казахстане.   

Все отмеченные выше структурные диспропорции надежно закреплены экспортно-сырьевой и товарно-импортной зависимостью Казахстана, и в рамках нынешней политико-экономической модели являются непреодолимыми. А это создает и для власти, и для населения массу нерешаемых проблем.

Для правительства - это необходимость содержать сразу обе пенсионные системы,  обе - с очень низкой ресурсной базой.

Поскольку накопительная часть охватывает лишь половину будущих пенсионеров, солидарные пенсии приходится начислять всем. Плюс - тратить все более крупные бюджетные средства на поддержание искусственного «инвестиционного» дохода в накопительной системе.

Это и подвинуло правительство на пенсионное реформаторство, наделавшее столько шума.

Повышение пенсионного возраста женщин есть попытка уйти от накапливающегося дефицита средств для выплаты солидарных пенсий

А за объединением и огосударствлением НПФ стоит надежда хоть как-то уменьшить расходы и бюджета, и собственно накапливаемых средств вкладчиков на само это накопительство.

Население же - мало того, что искусственно разделено на две социально неравные части (имеющих официальную работу и право сразу на обе части пенсии и менее удачливых, кому предстоит жить только на солидарную часть) - в обоих случаях имеет пенсионное обеспечение более чем скудное.

Средний размер пенсии на 2012 составлял 38785 тенге. На этот год он повышен до уровня чуть выше 42 тыс. тенге. В такую сумму может обойтись лишь более или менее нормальное питание и оплата скромной квартиры. На иное уже не остается. При этом примерно половина пенсионеров получает всего лишь так называемую «социальную» пенсию, которая в прошлом году (даже с учетом так называемой «президентской» базовой пенсионной выплаты в 9330 тенге) составляла 26211 тенге. На 2013 «социальную» пенсию подняли до 28396 тенге, но на такие деньги даже и пропитаться проблематично.

Не спасает и накопительная часть – у кого она вообще имеется. На июнь 2013 число вкладчиков достигло 8 млн 468 тыс. человек, что на 300 тыс. больше всех числящихся занятыми и самозанятыми в экономике. (Это, кстати, явное свидетельство того, что какое-то количество имевших официальную работу лишь периодически учтено в разных НПФ по несколько раз). Но, как бы то ни было, за 15 лет практически все трудоспособные граждане этим самым накопительством -  пусть и эпизодически - охвачены. Однако, если разделить число накопительных счетов на сумму накоплений (3390 млрд тенге на июнь 2012), получим всего по 400 тыс. тенге на одного будущего пенсионера – этих накоплений хватит примерно на 10 месяцев  «обеспеченной» старости.

А если даже отбросить всех тех, кто отметился на официальной работе лишь временно и накопления имеет мизерные, а потом разделить все деньги только на 3,5 млн человек, кто работает постоянно и платит исправно, получим ориентировочно по 970 тыс. тенге. По нынешним временам этого хватит лишь на 2 года 8 месяцев, даже если «шиковать» всего лишь на 30-тысячную месячную надбавку к солидарной пенсии.

Но если относительно мизерности ресурсов на солидарные пенсии все относительно понятно, то по накопительным итогам возникает закономерный вопрос: а почему все же в итоге выходит так мало накоплений?!

В конце концов, у всех, кто имеет официальную работу, государственной волей, помимо их желания, забирается по 1/10 их ежемесячных «живых» заработков. И в НПФ эта часть принудительно отложенного потребления вроде бы должна инвестиционно преумножаться. Но куда же все девается? И здесь мы выходим на еще одну структурную проблему:

Неэффективность портфельного накопительства в периферийной экономике

Дело в том, что фондовый рынок - как порождение и неотъемлемая часть американо-европейской ростовщическо-рыночной цивилизации - выстроен на кратно большей, чем в реальной экономике, накачке его деньгами.

И он за счет этой кратности создает прибыль для своих игроков. Конкретно - на «вилке» между доходным процентом бумажных инструментов и ростом стоимости товаров и услуг в материальном производстве-потреблении. Причем обязательно плюсовая величина - как и арифметический размер этой «вилки» в экономиках, в свое время и породивших рынки «ценных бумаг», - гарантированы как раз распределением эмиссионно-кредитной накачки. А именно: стоимость первичного фондирования коммерческих банков поддерживается весьма низкой. Соответственно, дёшевы и кредиты, невелика и инфляция, редко выходящая за 2-3%. Поэтому для минимальной базовой доходности на фондовом рынке достаточно всего 3-5%, которые и предлагаются покупателям суверенных долговых обязательств ведущих стран – США, Германии, Японии, считающихся «абсолютно надежными» …

В экономиках же придаточного типа пирамида доходности имеет гарантированно перевернутый вид.

С одной стороны, доходность рынка «ценных бумаг», пусть даже столь неразвитого и слабо связанного с мировыми биржевыми площадками, как у нас, все равно «заякорена» безрисковым процентом первоклассных мировых эмитентов. То есть, выше базовых 3-5% начинается уже зона непредсказуемых рыночных рисков и откровенных биржевых спекуляций.

С другой стороны, инфляция в периферийной экономике гарантированно отсчитывается «от 6-8%». И здесь комплекс причин именно структурного характера:

Во-первых, это отсутствие собственной кредитной эмиссии, с функционированием национальной валюты в качестве «местного доллара». Соответственно, базовое фондирование казахстанских банков осуществляется через внешние ресурсы, стоимость которых уже начинается «от 7-9%».

Во-вторых, это стандартно избыточный внешний платежный баланс, при котором скупка Нацбанком «лишней» валюты с аккумулированием ее в золотовалютные резервы (ЗВР) сопровождается эквивалентным вводом во внутреннюю экономику столь же избыточных тенге. Тот факт, что этот денежный избыток достается не бюджету, не населению, не производственному сектору и даже не коммерческим банкам, а непосредственно сырьевым экспортерам - и потому не дает ни кредитного, ни инвестиционного ресурса для внутреннего социально-экономического развития, - не отменяет монетарной избыточности и, соответственно, усиленной монетарной инфляции в тенговом секторе.

В-третьих, это, собственно, слив долларовой инфляции в страну – через огромную долю импорта в национальном ВВП (а в последнее время – еще и через «плавное» понижение курса национальной валюты).

В-четвертых, это архаичное состояние внутренней инфраструктуры - той же энергетики, ЖКХ, многих других производств, доставшихся от советских времен. Соответственно, мы имеем все виды инфляции издержек, связанные с низкой производительностью труда и повышенными эксплуатационными затратами.

В-пятых, это коррупционная составляющая инфляции. (Хотя коррупционный вклад в инфляцию по степени его экономической и политической значимости надо бы пустить «во-первых»).

Коррупция отвлекает на себя значительную часть национального потребления (в том числе – на вывоз из страны), не создавая ничего в производительном смысле. Если считать, что участвующие в коррупционных переделах представители госаппарата и бизнеса участвуют в национальном производстве эквивалентно своим зарплатам, то их коррупционные доходы есть прямая инфляционная догрузка национальной экономики.

В совокупности это и дает гарантированно отрицательную вилку доходности «портфельного» накопительства: минимальная инфляция в реальном секторе, заведомо отсчитываемая «от 6-8%», бежит впереди тех же 6-8%, которые максимально можно получить на рынке финансовых «инструментов», не бросаясь в совсем уже спекулятивные авантюры.

Это подтверждает и официальная статистика. На сайте Комитета по контролю и надзору финансового рынка Нацбанка РК мы можем найти такие данные: скорректированный средневзвешенный коэффициент номинального дохода по всем НПФ за период с мая 2008 по май 2013 – 20,75%, а накопленный уровень инфляции за тот же период – 39,68%.

Отчетность эта - саморазоблачительная, напрямую демонстрирующая фундаментальную провальность самой накопительной затеи для экспортно-сырьевой и монетарно-зависимой экономики.

А чтобы число готовых это понять и признать множилось, добавим, что и такая убийственная статистика обеспечивается, во-первых, не столько рынком, сколько искусственной бюджетной «подкачкой», во-вторых, все равно сильно приукрашена.

Накопительная система = та же солидарная – частные комиссионные

На июнь 2013 в ценные бумаги Минфина, ноты Нацбанка и облигации акиматов была «инвестирована» почти половина (45,58%) всех средств НПФ.  Еще чуть больше четверти (26,73%) вложено в акции и облигации казахстанских негосударственных компаний, а оставшаяся четверть - это вклады в Нацбанк и коммерческие банки РК (10,12%), золото (5,06%), бумаги иностранных компаний (3,82%) и государств (1,93%), международных финансовых организаций (2,12%) и никуда не инвестированные (4,63%) средства.

Так вот, на мировых финансовых рынках сейчас вопрос стоит не об умножении прокручивающихся виртуальных триллионов, а об их элементарном спасении-сохранении. Золото – оно тоже вовлечено в биржевые игры, в основном на понижение.

Что касается нашей собственной биржи, ситуация еще кислее. Традиционно приводимый на главной странице сайта график индекса KASE за последние 365 дней демонстрирует разного рода всплески, но с неуклонным снижением. Так, с конца июля прошлого года до конца июля нынешнего он в очередной раз опустился с 950 до 850 пунктов. А ведь, напомним, на осень 2007 его пересчитанное (пониженное) в связи с мировым кризисом значение составляло 2546 пунктов. По всей видимости, в этой части пенсионного накопительства речь давно уже идет не о хоть какой-то доходности, а о скандальной потере существенной части вложений.

Вскроется ли этот скандал – трудно сказать. Задержка с объединением НПФ пока всё консервирует, но как только все деньги (и ответственность) перейдут к одному руководству, ему, конечно, захочется обнародовать данные обо всех «неликвидах», чтобы начать «с чистого листа». Хотя по политическим соображениям столь взрывоопасную правду могут и попридержать.

Как бы то ни было, а хоть какую-то доходность пенсионным взносам (пусть и в два раза отстающую от инфляции) обеспечивает вовсе не рынок, а – бюджет Республики Казахстан. То есть - все мы, налогоплательщики.

Это, кстати сказать, иллюстрируется последними публикациями о величине госдолга: на 1 августа он составил 3 760,9 млрд тенге, в том числе внутренний долг – 3 061,1 млрд, внешний долг – 699,9 млрд тенге. Долг Национального банка составил 89,4 млрд тенге, долг местных исполнительных органов – 15,5 млрд тенге. Как видим,

внутренний долг в 5 с лишним раз больше внешнего, а у кого правительству приходится занимать в собственной стране? У будущих пенсионеров!

Причем занимать даже не по нужде в деньгах, а по необходимости искусственно поддерживать и само существование, и как бы «инвестиционную доходность» бездумно скопированной «портфельной» накопительной системы.

По существу, большая часть всего накопленного и «преумноженного» НПФ за 15 лет – это всего лишь копящийся долг бюджета перед будущими пенсионерами. По которому нынешнее и будущие правительства имеют возможность рассчитаться, только если цены на нефть сохранятся высокими и никаких политических передряг, связанных, например, со сменой власти, тоже не будет. А если что случится, то - извините.

Но это – о неопределенном будущем. Пока же за счет налогоплательщиков Минфину всем своим заемным бумагам - кратко-, средне- и долгосрочным -  приходится устанавливать доходность, превышающую прогнозируемую на соответствующий период инфляцию. А поскольку инфляция в нашей монетарно-периферийной экономике, как мы уже говорили, заведомо (даже при всех статистико-методических ухищрениях при ее подсчете) повышенная, Министерству финансов приходится устанавливать на все свои МЕОКАМы существенно более высокий процент, чем оно же получает при размещении средств Национального фонда (а Нацбанк – золотовалютных резервов) в долговые обязательства валютных метрополий.

(Злая такая насмешка над финансовой «продвинутостью» руководителей макроэкономического блока правительства. И еще злая ирония: такая «накопительная» система мало чем отличается от кондовой солидарной. Фактически только тем, что между бюджетной нагрузкой на поддержание НПФ и выплатами состоявшимся пенсионерам вставлена частная система спекуляций на финансовом рынке, извлекающая свои законные комиссионные. Их, кстати, за 15 лет набежало 184 млрд тенге, и отнюдь не попорченных инфляцией. Поскольку это будущим пенсионерам нельзя пользоваться собственными накоплениями, а свои «доходы» НПФ извлекают в режиме реального времени).

Смешного здесь, впрочем, мало: ведь все делается за счет налоговых поступлений доходной части и соответствующего урезания расходных статей бюджета, в том числе на «социалку» и экономическое развитие.

Но все-таки - почему так мало накапливается?

Окончание см. здесь.