Девальвация съела у пенсионных вкладчиков в среднем по $500

14190

Экономист Пётр Своик: «За последние 12 лет казахстанцы, имеющие официальную работу, «подарили» инфляции и девальвациям полтора-два года своей будущей пенсии»

По словам вице-премьера РК - министра финансов Бахыта Султанова, пенсионные накопления казахстанцев не будут подвергнуты индексации. Поскольку пенсии считаются в тенге, а не в долларах.

Отвечая на вопрос о том, подешевели ли пенсионные вклады на 20% после последней девальвации, Султанов повторил, что… вклады не подешевели, так как пенсии считаются в тенге.

Собственно, при девальвации 2009 пенсионные накопления тоже не индексировались, об этом тогда никто и речь не заводил. Наверное, потому, что та девальвация была проведена действительно неожиданно: не успели Григория Марченко вернуть в Нацбанк, как он тут же и «опустил» тенге, никто и опомниться не успел.

А уже «после того» он же начал разговор о повышении пенсионного возраста женщин, потом о реформировании пенсионной системы – пересуды по этим двум поводам надолго оказались в центре общественного внимания.

1 октября 2013 Марченко столь же неожиданно (и очень для себя вовремя) ушел. На его место пришел Кайрат Келимбетов – и затянул в неопределенности на целых полгода всю и без того «подвешенную» проблематику накопительной пенсионной системы. Когда, наконец, заработает ЕНПФ и, главное, в каких «инструментах» будут теперь храниться пенсионные деньги – все оказалось в тумане обещаний и смутно оглашаемых намерений. И вот теперь, после девальвации, появилась хоть такая «определенность»: ничего индексироваться не будет. Поскольку, дескать, всё на месте, ничего не пропало и не обесценилось.

Что ж, самое время удостовериться, что это именно так. Причем базироваться мы будем - специально это подчеркнем - исключительно на официальных данных, взятых с сайтов КФН (ранее АФН) и статагентства. Для этого пришлось перелопатить кучу данных и для наглядности представить их в графическом виде. А поскольку официальные проекции в прошлое тянутся только до 2002 - его и возьмем за основу. Да это и вполне подходящая для сравнений дата: и накопительная пенсионная система, запущенная с 1998, как раз успела накопить начальные активы, и рост нефтяных цен запустил череду «тучных лет». После которых и грянул мировой кризис, а потом девальвации…

Итак, начнем по порядку:

Да, в тенге ничего не уменьшилось, никаких потерь при девальвациях 2009 и 2014, формально здесь министр финансов прав.

Однако все мы понимаем, что важно не само по себе количество тенге, а то, что на эти деньги можно купить. Не секрет ведь, что на 1 000 тенге образца 2002 можно было приобрести много более, чем на нынешнюю тысячу. Поэтому совсем не лишним будет перевести пенсионные накопления и в долларовый эквивалент: мировая валюта хотя и тоже подвержена инфляции, но все-таки без девальваций и в гораздо меньших масштабах. Итак:

Тут, как видим, потери налицо. Девальвация-2009 «съела» $370 млн ($10,03 млрд  – $9,66 млрпд). Нынешнее же, образца 2014, обесценивание нацвалюты «сжевала» успевшую сильно подрасти за пять лет тенговую массу гораздо больше – в объеме $700 млн ($21,12 млрд – $20,42 млрд).

Впрочем, людей наверняка интересует не столько общий ущерб, сколько потеряли они лично. Конкретно про каждого сказать не сумеем, а вот относительно усредненного вкладчика – пожалуйста. Для этого необходимо общую сумму накоплений соотнести с числом участников пенсионного накопительства. И здесь в нашем анализе мы натолкнулись на странную закавыку:

Честно сказать, комментировать эту таблицу затруднительно. Почему вдруг после кризиса 2008, обрушившего мировые цены на нефть, в казахстанской накопительной пенсионной системе обрушилось и число вкладчиков, а на переломе 2013 и 2014 оно вдруг резко выросло – не знаю. Но за что купил, за то и продаю: в отчетах АФН, а затем КФН – именно эти цифры. Выскажу предположение, что все дело действительно в кризисах. Только не цен на нефть, а отчетности НПФ. Главный запутывающий фактор – наша знаменитая «самозанятость», при которой официальную работу масса граждан имеет лишь периодически, в разные годы и в разных местах. Соответственно, доведенное ныне почти до соответствия общему количеству экономически активных граждан число вкладчиков НПФ представляет из себя на самом деле 3-4 млн постоянно работающих и некий микст из двойных или многократных учетов всех прочих.

По видимому, в кризисные годы НПФ постарались как-то «зачистить» число вкладчиков, убирая дублирующие счета, что и сократило их количество. Ныне же, перед объединением, работает противоположная (в чем ее причина – гадать не беремся) тенденция: масса вкладчиков зачем-то стремительно размножается.

Впрочем, раз решили опираться исключительно на официальную отчетность, то вот, пожалуйста:

И она же - в долларах:

То есть, при девальвации 2009 усредненный вкладчик потерял примерно $100, а в феврале 2014 – уже ровным счетом $494.

Заодно стоит отметить, что в среднем все пенсионное накопительство выглядит несерьезно. Конечно, больше 3 трлн тенге, или свыше $20 млрд, – это немало. Но всего по $2 тыс. накоплений на одного вкладчика за целых 16 лет – это пшик! И лишнее свидетельство тому, что массовость накопительной пенсионной системы – миф: всерьез она не охватывает и половины будущих пенсионеров. Заодно это говорит и о том, что уровень официальных зарплат в Казахстане – тоже несерьезный.

А теперь заключительные, и самые интересные сопоставления – как копится не просто тенговая масса, а ее покупательная способность:

Вот так-то: чем дольше копятся деньги на пенсионных счетах - тем меньше их реальная покупательная способность. На графике, охватывающем всего дюжину лет, видно, что человек, с которого бухгалтерия все эти годы ежемесячно собирала по 10% реального заработка, сейчас имел бы возможность купить на всё накопленное и со всем начисленным на это «инвестиционным доходом» столько, сколько он мог бы в 2002, если бы у него забирали не десятину, а только ее треть. Другими словами, сохранились и «преумножились» 3-3,5% отчислений, остальное – просто растворилось в росте цен.

И здесь кстати поговорить об ответственности социального (по Конституции) государства за нашу обеспеченную старость. Ведь в чем официальный смысл пенсионного накопительства? Вовсе не в вытаскивании частными игроками биржевых прибылей от «прокручивания» пенсионных накоплений. А в том, чтобы эти накопления, с пользой для граждан и национальной экономики, сохранялись и умножались через эффективное инвестирование.

Государство должно здесь выступать как заботливый, но строгий папа для своих детей-граждан: обязывать работодателей забирать у не думающих о старости работников заработанную десятину, вверяя ее тем самым НПФ, которые обязаны обеспечивать и сохранение, и преумножение. Само собой, как они справляются с такой задачей, куда следует инвестировать и каковы должны быть цены в стране, чтобы накопления не сгорали – все это тоже ответственность государства. По-хорошему…

Так вот, о соотношении «по-хорошему» и «по жизни»:

Здесь показано, как год от года росли бы (благодаря «сложным процентам») пенсионные накопления, если бы им обеспечивался хотя бы весьма скромный - всего 3%, - но превышающий реальный рост цен инвестиционный доход. На этом графике мы прибегли к такому понятию, как «месяц обеспеченной старости». Смысл прост: если у человека ежемесячно забирают по 10% от заработка, то за год набегает зарплаты за 1,2 месяца. А поскольку считается, что для пенсии достаточно иметь 60% от того, что получал на работе, эти 1,2 месяца можно приравнять к двум месяцам будущей обеспеченной старости. Сами же эти два месяца с течением лет оборачиваются либо коэффициентами инвестиционного преумножения, либо инфляционного обесценивания – что здесь и показано.

Осталось только добавить, что если для инвестиционного преумножения (все равно фантастического в наших условиях) мы сами задали скромные 3% годовых, то коэффициент для инфляционного обесценивания приняли даже еще более скромный. Но – вовсе не придумывали его, а взяли по приведенным на сайте статагентства индексам роста потребительских цен. Честно сказать, всегда казалось, что цены растут быстрее, но – поверим на этот раз правительству.

Так вот что получается в тех самых «месяцах обеспеченной старости», которые могли бы набежать с 2002 по 2013 год, и - на самом деле… «набежали».

В «теоретическом» случае это 35 месяцев – почти три года пенсии, в практическом – меньше 15 месяцев - год с четвертью. Итого, за последние 12 лет казахстанцы, имеющие официальную работу, «подарили» инфляции и девальвации полтора-два года своей будущей пенсии.

Кого за это следует благодарить – видно из текста.

Все материалы о девальвации см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить