7 вопросов Олжаса Худайбергенова Умут Шаяхметовой

На прошедшем форуме CFO Summit Вы дали оценку идее «тенговой гарантии», подробное описание которой было дано в статьях «Тенговая гарантия» и «Гарантия депозитов от девальвации: зарубежный опыт и экспертиза». Дословно ваша оценка звучит следующим образом: «Насчет идеи, чтобы  государство гарантировало тенговые депозиты и в случае девальвации обеспечило  возмещение из Нацфонда этого курса девальвации, г-жа Шаяхметова категорически заявила: «Это утопия, это совершенно антигосударственные, антинациональные предложения. Это и физически, и технически неосуществимо, и, самое главное, это опять-таки цена вопроса, все ложится на наши резервы, на Нацфонд».

На самом деле «тенговая гарантия» предполагает денежную компенсацию по тенговым депозитам в случае, если курс тенге ослабнет более чем на 6% в год, а значит, речь идет исключительно о тенге. Это означает, что не будет использован ни один доллар из резервов Нацбанка и Нацфонда. Учитывая, что вы являетесь руководителем банка, который в Казахстане занимает 2 место по размеру активов, что придает определенный вес вашим заявлениям, готовы ли вы публично признать, что аргументы, прозвучавшие на CFO Summit при оценке идеи «тенговой гарантии», являются ошибочными? Учитывая, что вы не привели других аргументов, означает ли это, что у вас не имеется в принципе аргументов считать идею неправильной?

Изначально предполагалось, что на форуме я буду выступать в той же секции, что и вы, но организаторы посчитали нужным перевести меня в другую секцию, из-за чего не было возможности объяснить вам идею в полном объеме, а также задать вопросы, которые меня интересовали. Пользуясь случаем, я хочу задать их в этом обращении:

1. В настоящий момент ситуация в экономике достаточно нестабильная, и девальвация может усугубить обстоятельства, не только подорвав и без того слабое доверие к национальной валюте из-за того, что вы фактически предлагаете закрепить практику ежегодных резких девальваций, но также и из-за резкого падения благосостояния населения. Есть ли у вас детальный анализ (пусть даже подготовленный вашими сотрудниками) того, к каким последствиям может привести девальвация в различных версиях?

2. На форуме вы заявили, что «…тратить резервы на поддержку российской экономики сегодня совершенно неправильно». Обладаете ли вы информацией о том, что в феврале 2015 Нацбанк РК стал нетто-покупателем, то есть купил валюты больше, чем продал? Иначе говоря, соответствуют ли действительности заявления о трате резервов?

3. В 2014 импорт из России в Казахстан упал в денежном выражении на 24% по сравнению с 2013 - с $18 млрд до $13,7 млрд. Из $18 млрд импорта около $14 млрд приходится на промышленные и промежуточные товары, на которые не наблюдается сильная инфляция в России, и по которым в принципе не будет резкого прироста ввоза в силу технологической специфики. Более того, больший объем товаров из этой группы не производится в Казахстане. Иначе говоря, в 2015 из-за курсовой разницы казахстанские компании заплатят российским партнерам за тот же объем товара всего около $8,5 млрд вместо $14 млрд, сэкономив таким образом $5,5 млрд. Рост импорта потребительских товаров возможен, но в долларовом выражении объем сохранятся на уровне $4 млрд. Однако, с учетом наблюдающегося в соседней стране роста цен, российские товары будут постепенно дорожать. Насколько уместно в этой связи ваше постоянное апеллирование к угрозе «российского импорта»?

4. Допускаете ли вы мысль о том, что рынок может воспринимать вас как обладателя инсайдерской информации в силу статуса акционеров банка, руководителем которого вы являетесь, и что рынок делает недвусмысленные выводы из ваших слов: «…сегодня я храню в валюте»? Допускаете ли вы мысль о том, что ваши заявления лишь усилили процесс долларизации, который начался осенью 2014? Допускаете ли вы мысль, что активная позиция руководителя системообразующего банка способна стать отдельным фактором, подталкивающим к девальвации?

5. Каковы потери по процентным доходам казахстанцев, которые перевели свои тенговые депозиты в долларовые, с момента перевода? Какова была роль ваших личных рекомендаций держателям тенговых депозитов в процессе их «переворачивания»? Если подобные рекомендации были, то стали ли они неким моральным фактором, которые могут стимулировать вас более настойчиво требовать девальвации? Каковы потери банка, руководителем которого вы являетесь, от временного высвобождения излишков и их перевода в доллары? Какова потенциальная «тенговая» прибыль банка в случае, если произойдет девальвация на 20%?

6. Проводил ли ваш банк стресс-тесты по валютным заемщикам, чтобы выяснить, насколько ухудшится их положение в случае девальвации? Если да, возможна ли публикация результатов стресс-тестов?

7. В случае резкого ухудшения ситуации в экономике из-за одномоментной девальвации, готовы ли вы публично признать ошибочность тезиса о необходимости девальвации?

Надеюсь, вы сможете дать полный ответ на все эти вопросы. Что касается идеи «тенговой гарантии», я убежден, что ее реализация соответствует краткосрочным и долгосрочным целям как возглавляемого вами банка, так и всей финансовой системы, не говоря уже о пользе для всего населения, бизнеса и государства. Конечно, процесс дедолларизации в конечном счете должен быть решен за счет мер в реальном секторе с целью снижения импорта. Но реализовать их можно будет только после развязки «девальвационного узла», и одним из эффективных способов решения является механизм «тенговой гарантии».

С уважением,

Олжас Худайбергенов