Почему немецкий фармгигант разместил штаб-квартиру региона в Казахстане
Фармацевтическая компания STADA AG известна далеко за пределами медицинского сообщества, и даже если кто-то не слышал названия, упаковки произведенных на ее заводах препаратов наверняка найдутся в аптечке практически каждой семьи
В 1895 году компания была основана в Дрездене как кооператив фармацевтов, занимающихся разработкой и производством лекарств. В 1935-м был сформирован единый подход в производстве: лекарства производились в разных аптеках, но по единой рецептуре и в идентичной упаковке. Тогда же появилась аббревиатура STADA (от Standardarzneimittel die Deutscher Apotheke – «Стандарт препаратов немецких аптек», нем.), была зарегистрирована соответствующая торговая марка. В начале 1960-х компания приступила к выпуску препаратов в промышленных масштабах на производственной площадке в пригороде Франкфурта-на-Майне, а сегодня продукция STADA представлена в 120 странах мира, включая Казахстан.
Две родины – два дома
В 2022 году было зарегистрировано ТОО «STADA Kazakhstan», и алматинский офис компании стал штаб-квартирой для региона Евразия, включающего 11 государств – страны Центральной Азии, Кавказа, Монголию, Молдову и Беларусь. А с 1 апреля нынешнего года STADA получила право представлять в регионе портфель препаратов компании Sanofi, руководство которой приняло решение о реструктуризации бизнеса. «Можно сказать, что за последние два года регион Евразии стал одним из лидеров по темпам роста, и руководство группы компаний STADA признало это, выделив его географически, а Казахстан здесь – один из ключевых рынков», – отмечает вице-президент STADA по региону Евразия Арминас Мацевичус.
Казахстан и Египет намерены совместно производить лекарства и строить ветровые электростанции
Арабская страна также заинтересована в производстве трансформаторов и кабел... →
53-летний уроженец небольшого литовского городка Куршенай – потомственный врач: в свое время на верность Гиппократу присягал отец Арминаса и родственники по отцовской линии, династию продолжила и старшая дочь. «Родители отговаривали меня идти в медицину, все-таки работа врача тяжела морально и физически, сопряжена с большой психологической нагрузкой и ответственностью», – вспоминает собеседник. Но мнение будущей супруги оказалось решающим, и молодой человек поступил в медицинский университет Каунаса. Не набрав по окончании вуза проходной балл в резидентуру по акушерству и гинекологии, вернулся в родной город и стал работать в скорой, потом – врачом общей практики, по этой же специальности заочно окончил резидентуру и получил диплом.
Параллельно с медицинской практикой начиная с 1998 года Мацевичус работал в фармкомпаниях – сначала предлагал аптекам витамины и безрецептурные препараты одной из британских компаний, затем прошел конкурс на должность медпредставителя в Berlin-Chemie Menarini. В одной из ведущих европейских фармкомпаний он проработал почти 14 лет, а в 2012 году перешел в Takeda и переехал из Берлина в Москву, где располагалась региональная штаб-квартира японской корпорации. В 2020 году Takeda продала компании STADA часть портфеля безрецептурных препаратов на сумму более $600 млн. Мацевичус, к тому времени возглавлявший регион Азии и Кавказа, решил поменять место работы и получил предложение перейти в немецкую компанию. Таким образом, за более чем 20 лет работы в фармбизнесе он прошел путь от медицинского представителя и директора по эффективности бизнес-процессов до генерального менеджера, отвечающего за развитие бизнеса в нескольких странах.
Впервые Мацевичус побывал в Алматы в 2008 году, еще в период работы в Berlin-Chemie Menarini. А осенью 2016-го, уже будучи сотрудником Takeda, переехал в южную столицу Казахстана и спустя год привез семью. «Близкие приехали сюда в прекрасный солнечный день, во всей красе увидев горы, благополучно решился вопрос с международной школой для младшей дочери, которая совсем не говорила по-русски. Сегодня могу сказать, что у меня две родины и два дома: я литовец, который живет в Центральной Азии и работает на немецкую компанию – вот такой необычный поворот судьбы», – улыбается собеседник.
Начиная с середины 1970-х основным направлением деятельности STADA стало производство дженериков – лекарственных средств, имеющих такой же состав действующих веществ, лекарственную форму и эффективность, как оригинальные препараты, но не обладающих патентной защитой. Самый впечатляющий, по оценке Мацевичуса, скачок роста компании в регионе произошел в начале 2000-х, когда в структуру STADA сначала вошел крупнейший производитель мягких лечебных форм нижегородская компания «Химфарм» (РФ), а затем состоялась сделка по приобретению «Хемофарм» – сербского фармацевтического концерна, одна из производственных площадок которого находилась в российском Обнинске. Важным для компании шагом стало приобретение портфеля препаратов Takeda.
«Мы купили портфель из почти 20 безрецептурных и рецептурных препаратов и стали производить их под своим брендом. Заодно нашу команду пополнили специалисты Takeda, которые знали, как работать с этими препаратами и умели продвигать их, – объясняет Мацевичус. – В случае с Sanofi расклад другой: STADA будет представлять и продавать препараты на рынках 10 стран Евразии и некоторых европейских государств, но права на торговые марки и производство останется у Sanofi. Мы планируем расширить штат, в том числе, не исключено, пригласив сотрудников Sanofi. Это сильная компания с богатой историей и хорошим маркетингом, и партнерство, я уверен, пойдет на пользу обеим сторонам. У STADA есть хорошие компетенции в логистике, есть хаб, из которого препараты поступают на рынки стран Евразии и который по случайности находится в Литве – хотя деятельность нашего офиса не охватывает страны Балтии».
Трансформация продолжилась, когда в 2017 году долю в размере 65% в акционерном капитале STADA приобрели частные инвестиционные фонды Bain Capital LLC и Cinven Group Ltd. Благодаря закрытию нескольких крупных сделок, среди которых наряду с Takeda были сделки с Walmark, Biopharma, GSK, компания усилила позиции на рынках стран Центральной и Восточной Европы, России и Евразии. По данным отчета, опубликованного в начале марта, в 2022 году STADA сохранила устойчивую динамику, показала рост продаж на 11%, до 3,8 млрд евро, EBITDA увеличилась до 875 млн евро. За последние годы усилилось направление безрецептурных препаратов, которое сегодня занимает даже большую долю, чем дженерики.
«Народные» препараты
Не секрет, что среди потребителей бытует представление о дженериках как о неудачных копиях оригинальных препаратов, но руководитель STADA по евразийскому региону уверяет, что такой скептицизм не обоснован. По крайней мере, на нынешнем уровне развития фармацевтической индустрии и обеспечения контроля качества в процессе производства и на пути до потребителя.
Задача врача – подобрать лекарство, которое будет работать для конкретного пациента, а это может быть как оригинальный препарат, так и дженерик, говорит Мацевичус. С точки зрения бизнеса производителям дженериков нет необходимости инвестировать большие суммы в клинические исследования, достаточно оценить биоэквивалентность и убедиться, что по своим свойствам и составу дженерик соответствует оригинальному препарату. Теоретически тот или иной дженерик может быть лучше или хуже, но при нынешнем уровне производства плохих площадок не бывает. К тому же контролирующие органы, да и сами производители отслеживают обстановку, и при появлении негативных публикаций или откликов от клиентов сообщают об этом регулятору.
77% казахстанских производителей намерены повысить цены на товары
При этом большинство производителей также планируют запуск новых продуктов ... →
Впрочем, STADA производит и оригинальные препараты, например исторически представленный в портфеле Takeda «Эдарби», стандарт при лечении артериальной гипертензии. В последние годы компания активно инвестирует в еще одно стратегическое направление – биосимиляры, биологические лекарственные препараты, выходящие на рынок по истечении патента на оригинальные биотехнологические препараты.
«Как врач я могу сказать, что дженерики повышают доступность лечения: цены на них ниже, а значит, пациент купит препарат на весь курс лечения, не будет экономить или прекращать его прием, едва почувствовав улучшение. То же самое и с биосимилярами. Оригинальные биотехнологические препараты стоят дорого, это тяжелое и сложное производство, развивать которое могут себе позволить лишь некоторые страны. Построить хороший завод по производству биосимиляров, обеспечить его соответствие надлежащим фармацевтическим практикам, найти кадры тоже непросто, не говоря уже о том, что биологическое сырье не может быть дешевым. Но все же цены на биосимиляры в среднем на 20–25% ниже. А поскольку в абсолютном большинстве случаев эти препараты представлены в сегменте госзакупок, речь идет не столько об экономии, сколько о возможности для государства обеспечить доступ к лечению как можно большему количеству людей», – объясняет Мацевичус.
Вызовы и решения
В последние годы STADA, как и другие игроки фармацевтического бизнеса, столкнулась с вызовами – сначала в виде пандемии, а затем геополитических потрясений. В период пандемии, рассказывает собеседник, выросло потребление препаратов для усиления иммунитета, тромболитиков (в этом сегменте представлен один из популярных препаратов STADA – кардиомагнил). Но продажи некоторых лекарств упали в результате того, что люди стали реже обращаться в аптеки и к врачам, чья специализация не связана с лечением ковида. Видимо, полагает Мацевичус, медицинской и фармацевтической индустрии еще предстоит оценить отложенный эффект от снижения диагностики серьезных заболеваний, включая онкологические. После того как тема ковида отошла на второй план, потребление тромболитиков, препаратов, способствующих поддержанию иммунитета, вернулось к допандемийному уровню, и в этом он видит еще одну угрозу: люди перестают беспокоиться о собственном здоровье, забывают о важности профилактики болезней.
Геополитические вызовы последнего года заставили обратить внимание на то, насколько взаимосвязаны в современном мире различные индустрии и как замыкание на одном участке отзывается сложностями во всей цепочке – от производства до транспортировки и хранения. Российские заводы STADA сталкиваются со сложностями в поставках сырья, производственных материалов, упаковки. В частности, в производстве линейки свечей применяется специальный жир, который выпускают лишь несколько компаний в мире. Некоторые производственные составляющие имеют двойное назначение, и на них нужно получать специальное разрешение Еврокомиссии.
Перспектива запуска предприятий в других странах региона в качестве альтернативы российским заводам также представляется серьезным вызовом. Сегодня собственное фармацевтическое производство в Казахстане развивается усилиями польских, турецких инвесторов, местных компаний. Фармацевтический завод полного цикла, включающего производство, расфасовку и упаковку лекарств, – это сложное предприятие, деятельность которого регламентируется жесткими требованиями надлежащих практик (GMP), а сырье поступает от сертифицированных производителей из химической индустрии. «Принять решение о локализации производства нелегко: строить предприятие, нацеленное на обеспечение потребностей казахстанского рынка, может быть невыгодно с точки зрения емкости последнего и стоимости логистики. Запуск производства, ориентированного на рынок всей Центральной Азии, был бы более оправдан экономически, но в этом случае в привлечении инвестиций глобального фармбизнеса будут заинтересованы и другие страны региона. К тому же существуют и психологические барьеры: есть мнение (и оно ошибочно), что на локальном предприятии не получится организовать производство так же хорошо, как на условном европейском заводе, который на протяжении многих лет выпускает качественную продукцию. А ведь качество – это краеугольный камень, вокруг которого строится наш бизнес», – говорит Мацевичус.
После февраля 2022 года европейские компании (STADA не исключение) столкнулись с логистическими сложностями, с перебоями в поставках. Самый короткий путь в Центральную Азию и Монголию лежит через Россию, а в 2022 году STADA часто приходилось прибегать к воздушным перевозкам, стоимость которых выросла за годы пандемии. Южный путь через Турцию обернулся сюрпризами, связанными с необходимостью предоставлять дополнительные справки турецкой стороне. Сложности возникают и с транспортировкой через Каспий из-за лимита емкости грузоперевозок, а это дополнительное время, которое приходится тратить на транспортировку.
«По сути, мы соперничаем за место на пароме с представителями самых разных индустрий, так что увеличение товарооборота через Каспий – стратегическая задача для всех стран Центральной Азии. Наша же стратегическая задача заключается в обеспечении бесперебойных поставок лекарств, необходимых пациентам, и чтобы выполнить ее, нам приходится увеличивать складские запасы. Не могу сказать, что это приводит в восторг партнеров, у которых мы за последний год в два раза увеличили количество арендуемых палетомест, к тому же на рынке и так не хватает складов, соответствующих требованиям фарминдустрии. Ситуация стала особенно напряженной в 2022 году, но тревожные симптомы возникли еще раньше. Объемы бизнеса растут, в его орбиту вовлечено несколько отраслей, и без сопутствующего развития финансовой и банковской системы возрастут нагрузки на дистрибьюторов лекарственных средств», – комментирует собеседник.
Сегодня, объясняет Мацевичус, фармкомпании в Казахстане фактически кредитуют рынок, предоставляя дистрибьюторам отсрочку платежей, беря на себя риски валютных колебаний и непредвиденных обстоятельств. Так случилось два года назад, когда было выпущено распоряжение о резком снижении цен на антиковидные препараты. Дистрибьюторам, приобретавшим лекарства по более высоким ценам, приходилось делать выбор – нести финансовые потери или придерживать запасы препаратов до решения финансовых вопросов, провоцируя искусственный дефицит. В итоге основная финансовая нагрузка пала на производителей.
Теперь неоднозначную реакцию фармацевтического сообщества вызывает жесткое регулирование цен, в котором, считает собеседник, есть как плюсы, так и минусы. В соответствии с Кодексом РК «О здоровье народа и системе здравоохранения» предельные цены на лекарства для оптовой и розничной реализации устанавливаются два раза в год. С одной стороны, это обеспечивает предсказуемость ценовой политики, с другой – производителям приходится нести риски и затраты в случае скачков валютных курсов, удорожания себестоимости производства из-за роста цен на энергоносители.
«Зачастую мы вынуждены принимать решения, невыгодные с финансовой точки зрения, возникает сложная дилемма. Как медики, мы обязаны обеспечить лечение пациентов. Однако речь все же идет о бизнесе, который должен приносить прибыль, – поясняет Мацевичус. – В условиях жесткого ценового регулирования некоторые компании принимают стратегические решения о перераспределении ресурсов между регионами присутствия, и выбор может быть сделан в пользу стран, где лучше развита система страхования и компенсаций лечения, а не только лекарств. В Казахстане ситуация с этим обстоит хорошо, но в других странах региона система менее развита. Соответственно, возникает вопрос: насколько целесообразно поставлять высокотехнологичные дорогостоящие препараты, даже если они необходимы пациентам? Конечно, у каждой фармкомпании есть инициативы по обеспечению доступа к лечению, есть возможность рассмотреть индивидуальные кейсы, но этого недостаточно».
Škoda планирует запустить проекты в Казахстане
В развитии сотрудничества заинтересованы и другие крупные чешские компании →
В Казахстане, по мнению СЕО, фармрынок в целом и централизованный закуп развивались хорошо, несмотря на кризисы, девальвации и имеющиеся сложные вопросы, решение которых государству и игрокам, как правило, все же удается найти. Государство обеспечивает пациентов необходимыми препаратами, а рынок традиционно показывал рост в двузначных цифрах – не только в деньгах, но и в упаковках. Только в последние два года второй показатель не растет, оставаясь примерно на одном уровне. По словам Мацевичуса, замедление роста – результат снижения покупательской способности и роста затрат домохозяйств на продукты питания и товары и услуги первой необходимости. В этом плане 2023 год, полагает он, обещает быть непростым и для компании, и в целом для индустрии, которой предстоит в полной мере прочувствовать отложенный эффект инфляции и ее отражение в себестоимости продукции.
«На самом деле все проблемы решаемы – вопрос лишь во времени принятия и в стоимости решений. В центре нашей корпоративной этики, как и у наших коллег по рынку, находится пациент, и этот приоритет останется неизменным», – подчеркивает Мацевичус.
