Искатель «вещей»

9174

Почему директор департамента русского искусства Christie’s привязан к Казахстану и как он оценивает местное искусство

Фото: Christie’s

Старые алматинцы наверняка знают своего земляка, писателя Николая Раевского и его книги «Если заговорят портреты» и «Портреты заговорили», неоднократно переиздававшиеся казахстанским издательством «Жазушы» в конце прошлого века. Книги посвящены исследованию окружения Пушкина, одной из героинь которого являлась Елизавета Хитрово, дочь фельдмаршала Михаила Кутузова и жена Федора Ивановича Тизенгаузена, флигель-адъютанта Александра I.

Графско-баронский род Тизенгаузенов известен с XIII века и, согласно Википедии, включает в себя длинный список военных, юристов, историков, инженеров. Заканчивается же перечень именем Алексея Тизенгаузена, директора международного департамента русского искусства аукционного дома Christie’s.

Алексей Тизенгаузен был организатором и вдохновителем большой выставки «Сокровища Казахстана», проводившейся в Лондоне в 2010 году. Остается только изумляться неожиданным совпадениям и закономерностям, петлям и зигзагам, выписываемым историей и судьбами.

– Скажите, Алексей, вы как-то связаны с Казахстаном?

– Да, конечно, думаю, многие об этом знают. Моя жена, Алия, из Казахстана, я часто здесь бываю, два-три раза в год. Она искусствовед, нас объединяет не только семья, но и общая любовь к искусству.

– Расскажите, пожалуйста, о себе подробнее. В частности – как вы начали сотрудничать с Christie’s?

– Я родился и жил во Франции, где изучал современную историю и право.

30 лет назад приехал в Лондон и пришел в Christie’s. Поначалу, проработав три месяца, вернулся в Париж. Но, по всей видимости, тяга к изучению русского искусства победила. Мой дедушка передал мне вкус к русской культуре, у него была большая библиотека. Я вновь уехал в Лондон, где начал работать в Christie’s уже на постоянной основе, начав с самых низких позиций. В то время русский отдел не был чем-то серьезным, там трудились всего два человека, которые даже не говорили по-русски.

Фото: Wilfred Edmeades

– В результате вот что сегодня пишет о вас «Бюро24/7.ru»: «Алексей Тизенгаузен возглавляет международный департамент русского искусства Christie’s 23 года и знает его лучше, чем кто-либо другой. В послужном списке Тизенгаузена значатся крупные продажи коллекций Фаберже в конце 1990-х, а особенно внушительная – в 2007 году, когда аукционному дому удалось продать яйцо Фаберже из коллекции Ротшильдов за $18,5 млн и установить новый ценовой рекорд. Он также занимается каталогизацией всех произведений искусства, попадающих в русские департаменты, и является обязательной фигурой на всех предаукционных вернисажах Christie’s, проходящих в Москве…» Вы в буквальном смысле придали новую ценность русской живописи, благодаря вам по-новому зазвучали имена Серова, Серебряковой, Челищева, Лентулова, Похитонова. Вы работали с коллекцией парижской галереи Popoff – одного из старейших арт-дилеров в области русского искусства. Русские торги стали важным событием в аукционном мире. Как вам удалось добиться столь впечатляющих успехов?

– Вероятно, благодаря двум вещам. Во-первых, появлению реального покупателя, что произошло после перестройки. У людей появились деньги, и первым импульсом участия в аукционах стало стремление показать их наличие. Часто было заметно: богатым все равно, что покупать, главное – заявить о своей социальной ступени.

Однако вторым очень важным аспектом успешных продаж стало качественное изменение покупателя, что произошло уже на пороге нового тысячелетия. Это понимающие люди, которые собирают коллекции медленно и вдумчиво. Они изучают наши каталоги, консультируются с экспертами, сами становятся чуть ли не специалистами по выбранной эпохе и художественному направлению. Для них это не инвестиции, поскольку на рынок работы не возвращаются, они их любят и гордятся ими. Коллекционирование становится страстью, которую трудно остановить. Многие коллекционеры, столкнувшись с жизненными сложностями, легче расстанутся с автомобилем или виллой, нежели с любимой коллекцией.

– Суммируя сказанное, можно сделать вывод, что ваша заслуга в глубоком изучении рынка и его потребителя. А какова ваша конкретная работа?

– Найти какие-то интересные вещи, убедиться в их подлинности, подготовить каталог, послать каждому известному коллекционеру и потенциальному покупателю, продать и быть уверенным, что деньги поступили.

– Что значит «найти вещи»?

– Здесь предполагается архивная работа, контакты с наследниками коллекций, оформление договорных отношений.

– Как-то ваше описание слишком буднично и плохо коррелирует с упомянутыми сумасшедшими суммами.

– Это тоже просто работа, хотя, конечно, достаточно кропотливая. Разумеется, механизмы деятельности Christie’s отшлифованы веками. Лично меня очень впечатляет его история, если даже пересказать ее очень кратко, опираясь в основном на цифры. Аукционный дом был основан 5 декабря 1766 года в Лондоне антикваром Джеймсом Кристи и в настоящее время является самым крупным в мире. Известно, что при помощи Джеймса Кристи русская императрица Екатерина II приобрела коллекцию живописи, которая положила основу музейному собранию Эрмитажа. С 1859 года аукционный дом находился во владении компании Christie, Manson & Woods. В 1958-м был открыт первый зарубежный офис – в Риме. Первая зарубежная торговая площадка появилась в Женеве. К тому времени Christie’s стал акционерным обществом, и его акции можно было купить на Лондонской бирже с 1973-го по 1999 год. Франсуа Пино и его Groupe Artemis S.A. купили Christie’s в мае 1998 года. С 1823 года главный офис находится на Кинг-стрит, близ дворца Сент-Джеймс.

Сейчас у аукционного дома имеется 54 офиса в 32 странах и 12 торговых площадок по всему миру. Ежегодно он проводит более 450 аукционов с оборотом свыше $8 млрд.

Фото: Екатерина Никитина

– В связи с историей аукционов у меня вопрос: как вы относитесь к стремлению проводить местные торги, в частности в Алматы? Начиная с 1990-х, как только разрешили частное предпринимательство, практически все художественные институции начали проводить аукционы, наивно полагая, что на распродажу придут толпы людей и отдадут последнее, лишь бы купить работы известных только друг другу художников. Сейчас ситуация несколько изменилась, местные аукционы стали чуть более солидными и выглядят не столь карикатурно. Но большого успеха все же не имеют…

– Ничего плохого в этом я не вижу. Но не могу не отметить некоторый парадокс – например, существуют русские аукционы, но температуру этого рынка нужно смотреть не в Москве, а в Лондоне. Проблема мирового рынка не только в конкуренции, но и в глобализации, все более способствующей расширению и развитию транснациональных компаний. Довольно трудно конкурировать с сетью мирового бренда. Поэтому в наше время так популярна методика франчайзинга.

Однако во многих случаях мы, например, не можем обойтись без местной экспертизы, как в отделении Christie’s в Гонконге. Для этого существуют причины: китайский рынок, во-первых, очень специ­фичен, а во-вторых, огромен. Мне кажется, работа наших отделений в Гонконге и Сингапуре – неплохие примеры адаптации к местным условиям.

Фото: Christie’s

– Вместе с тем именно вам принадлежит идея организовать большую выставку «Сокровища Казахстана» в Лондоне?

– Первоначальным импульсом была опять же местная инициатива. В 2002 году мы специально приехали в Алматы, чтобы посмотреть работы. Позже, в 2008-м, в Лондоне был организован небольшой благотворительный аукцион с участием художников Е. Оспанова, С. Сулейменовой, К. Базаргалиева. Было продано 13 работ за общую сумму 512 тыс. фунтов – что-то около $1 млн.

А потом, когда я узнал, что в вашем Музее им. Кастеева намечается ремонт и, следовательно, посещение его становится невозможным, предложил воспользоваться моментом и показать «свободную» на этот срок постоянную экспозицию в Лондоне. Эта выставка была дополнена работами из коллекции Нурлана Смагулова.

– Значит ли это, что вы заинтересовались искусством Казахстана?

– Ну а почему нет – мне нравится то, что я видел в Алматы, почему не показать это в Лондоне? Это были 50 произведений из коллекции музея – работы Куприна, Рождественского, Кончаловского, Петрова-Водкина, Тельжанова, Кенбаева и 25 картин из частного собрания: Сыдыханов, Айтбаев, Шарденов.

– Помимо эстетического и экзотического появился ли какой-то более определенный финансовый интерес к искусству Казахстана?

– Да, особенно в области современного искусства, поскольку оно лучше известно в мире. Сейчас, правда, интерес этот несколько поутих, хотя, возможно, и вернется. Никто не может предсказать, что будет модно даже через пару лет.

– Ну и последний вопрос. Кроме основной деятельности Christie’s организовал собственную образовательную программу. Зачем ему это нужно?

– Искусство имеет очень большое значение в современном мире, оно все больше влияет на жизнь, и люди хотят его изучать. Они также хотят достичь понимания деятельности музеев и рынка – я имею в виду не только продажи, но и состояние современной культуры. Люди очень изменились, кроме знания и понимания искусства, они хотят сами непосредственно участвовать в культурных процессах – как зрители, покупатели, покровители и даже сотворцы.

30 лет назад самым важным направлением в Christie’s была мебель XVIII века, ювелирное искусство, импрессионисты и старые мастера. Сейчас главную роль на рынке играет современное искусство, вокруг которого и появились новые люди. Совсем другие, с новыми интересами, владеющие технологиями и обладающие свежим восприятием мира. Да и мир стал совсем другим – прежний двигался медленно, нынешний бежит. Мы способны почти мгновенно перемещаться из одной точки в другую, молниеносно делиться информацией. Таким образом, формируется совершенно новая атмосфера. И новый рынок.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить