Как поверил в Instagram и просчитался с Uber один из лучших инвесторов мира

29185

Вместо офиса у Стива Андерсона бывшая детская фотостудия. Ногти на ногах покрашены синим лаком. И при этом он – второй по значимости венчурный инвестор мира, которому удалось проложить мостик из мира бизнес-ангелов к крупным венчурным фондам

Стив Андерсон
Фото: Тимоти Арчибальд для Forbes
Стив Андерсон

Кевин Систром опять провел 12 часов за кодированием, и его нервы были на пределе. Дело было в июне 2010. Кевин семь месяцев потратил на разработку приложения, где пользователям нужно было отмечать места, которые они посетили, как в Foursquare. Но раскачать проект не удавалось, и в отчаянии Кевин вместе со вторым сооснователем Майком Кригером решили свернуть разработку и вместо этого придумали инструмент, позволяющий делиться фотографиями с друзьями. Теперь надо было убедить в перспективности новой идеи своего первого инвестора Стива Андерсона, который за четыре месяца до этого выписал им первый чек на $250 тыс. Молодые предприниматели пригласили Андерсона на встречу в кафе через дорогу от дома – дешевую забегаловку в Сан-Франциско с говорящим названием «Перекресток». Официантов там набирали из числа бывших заключенных.

Андерсон знал, что приложение показывает плохие результаты. На этой встрече сооснователи рассказали ему о том, что хотят начать с чистого листа. Они не знали, как отреагирует инвестор: впадет в ярость, выскажет разочарование или попытается их утешить. Андерсон же, потирая рыжую щетину, задумчиво уставился на стол. Затем поднял на них взгляд и улыбнулся: «Что ж вы так долго тянули?»

Миллиард долларов спустя сооснователи Instagram могут вспоминать об этом со смехом, но в тот момент шутливый вопрос Андерсона сказал Систрому и Кригеру все, что им нужно было услышать. «В Кремниевой долине я постоянно встречаю людей, которые всецело поглощены мыслями о прибыли, – говорит Систром. – Но со Стивом я никогда не ощущал, что он переживает по поводу возможного провала. Может быть, он втайне беспокоился, но виду никогда не подавал».

Такие решения, принятые за доли секунды, вполне в духе 47-летнего Андерсона, на счету которого одни из самых успешных проектов Кремниевой долины. Он занимает второе место в «Списке Мидаса» – ежегодном рейтинге 100 ведущих инвесторов в сфере IT по версии Forbes. Андерсона с распростертыми объятиями приняли бы в любой элитный фонд венчурных инвестиций. Но в его компании Baseline Ventures он сам себе директор, обладающий уникальной способностью находить и финансировать предпринимателей c многообещающими идеями.

Когда Facebook решил купить Instagram за $1 млрд, Андерсону принадлежала 12%-ная доля в стартапе. После сделки о Baseline заговорили все. К этому прибавился успех других проектов, таких как Twitter и Heroku – компании, которую в 2010 купила Salesforce за $250 млн. В ближайшей перспективе Андерсон получит доход от продажи еще нескольких успешных проектов, включая финансовый стартап Social Finance (оцениваемый в $4 млрд), феноменально успешный сайт для покупок модной одежды Stitch Fix (обещающий стать «единорогом»), а также разработчик многопользовательских игр Machine Zone, выпустивший Game of War (оценочная стоимость – не менее $6 млрд). У Андерсона в свободных активах, по подсчетам Forbes, не менее $150 млн, а значит, ему незачем работать на кого-то или с кем-то.

Билл Герли
БИЛЛ ГЕРЛИ
Инвестор, в активе которого NextDoor и Uber, давно предупреждает стартапы об опасности чрезмерного увеличения расходов. Его прогнозы начали сбываться в 2016, когда цена акций многих компаний сегмента стала падать. Помог фонду Benchmark привлечь
шестого партнера Скотта Бельски в минувшем феврале.

Чтобы подчеркнуть свой статус «одинокого волка», Андерсон предпочитает держаться подальше от делового центра Сан-Франциско и от облюбованной венчурной мафией улицы Сэнд-Хилл-роуд в Менло-Парке. Он устроил себе офис в бывшей студии детской фотографии в Кау-Холлоу – районе, больше известном своими кафе и студиями йоги, чем технологическими стартапами. «Однажды меня спросили, как мне удается заключать по 10–12 сделок в год, – говорит Андерсон. – Я ответил: «Вы в следующий понедельник будете на встрече со своими партнерами слушать о том, какие стартапы у них на примете, или спорить о стратегии развития компании. А я в это время буду вести переговоры с теми, кому нужны инвестиции».

Андерсон говорит, что предпочитает быть «человеком-оркестром» скорее из любви к независимости, чем для поддержания своего эго. Он может позволить себе выписать чек на $500 тыс. через полчаса после того, как познакомился с основателем стартапа, и ему ни с кем не нужно советоваться. Может врубать на полную громкость электронную музыку, когда принимает звонки, и приходить в толстовке и джинсах на встречи с инвесторами, одетыми в костюмы и галстуки. Красить ногти на ногах в синий цвет, когда собирается на рейв. Несколько раз в год уезжать в Лас-Вегас на вечеринки с диджеями типа Deadmau5 или Kaskade, исчезать на три дня, отправившись в одиночную велосипедную поездку на озеро Тахо. Он заслужил право на это благодаря невероятным финансовым результатам его проектов. Андерсон превратил $70 млн – стартовый капитал его первых трех фондов – в $700 млн и говорит, что списал в убыток только четверть из своих портфельных компаний. Для такой отрасли это завидное достижение. 20 проектов принесли ему свыше $100 млн каждый. «Мои встречи c партнерами проходят очень быстро, – говорит Андерсон. – На них я обычно успешно убеждаю самого себя в преимуществах своего решения».

Мне никогда не казалось, что Стив переживает по поводу успеха нашего проекта»

Основание Baseline в 2006 ознаменовало появление новой категории венчурных инвестиций, располагающейся как раз между не превышающими $25 тыс. вложениями «ангелов» и крупными инвестициями от $1 млн, традиционно предлагаемыми венчурными фондами в рамках так называемых серий А. Baseline выделяет новым проектам финансирование в размере от $250 тыс. до $1 млн в обмен на долю в компании от 5 до 15%. Андерсон дает основателям старт­апа от года до полутора на разработку продукта с минимальным контролем со стороны инвестора. Он последовательно придерживается этого подхода, несмотря на то что принципиальность иногда его подводит. Например, Андерсон отказался от посевных инвестиций в Dropbox, когда создатели сервиса подняли цену всего на пару миллионов. Он так же жестко просчитался с Uber (дважды), несмотря на то что основатель Трэвис Каланик устроил эмоциональную презентацию в его офисе, где, яростно жестикулируя, рассказывал, как его проект уничтожит индустрию такси. «Я просто не смог себе представить мир без желтых машин», – признается Андерсон.

ХАНС ТАНГ
Вложился на раннем этапе в производителя смартфонов Xiaomi (сейчас оценивается в $45 млрд). Половину времени проводит в Китае, а вторую половину в Кремниевой долине. В прошлом году инвестировал в три связанных с Xiaomi стартапа.

Зато стартапы, которые он выбирает, получают ценного союзника. Генеральный директор Weebly Дэвид Русенко называет его лучшим инвестором, о котором можно только мечтать, и рассказывает, что в первые годы существования проекта Андерсон каждую неделю созванивался с ним и помогал советами по подбору сотрудников и работе с корпоративными клиентами. Директор Social Finance Майк Кэгни говорит, что без Андерсона его компании бы уже не было: Baseline стал первым инвестором, вложившимся в $80-миллионный раунд, после того как летом 2012 Soft Bank передумал инвестировать обещанные $100 млн. SoFi очень рассчитывал на эту сделку и уже взял в кредит почти $60 млн, которые нечем было обеспечить при отсутствии инвестиций. «Он не стал пользоваться своим положением, чтобы критиковать нас и выжимать лучшие условия, хотя все козыри были в его руках, потому что нам надо было заключить сделку», – говорит Кэгни.

Другой инвестор, друг Андерсона Крис Сакка, выражается более прямолинейно: «В нашем бизнесе не всегда честная игра и есть риск, что тебя используют, но вы никогда не услышите, чтобы Стив о ком-то грубо отозвался».

Путь Андерсона к вершинам Кремниевой долины был непрост. Он вырос в бедном пригороде Сиэтла, где на заднем дворе дома его дедушки и бабушки был припаркован трейлер, в котором Стив и его сестра жили вместе с матерью (отец бросил их, когда Андерсону было пять, и он с ним никогда не встречался). Его мать работала секретарем, иногда семья получала от государства субсидии на еду, чтобы выжить. Андерсон брался за любую черную работу, чтобы заработать карманные деньги. Он был разносчиком газет, посудомойщиком, моделью для примерки джинсов, организатором туров по Аляске и половиной гастролирующего дуэта диджеев, которые крутили записи Duran Duran и Culture Club на школьных вечеринках.

Я запускал Baseline, ожидая, что буду получать порядка $100 млн от каждого успешного проекта»

Ментор, которого он нашел по программе United Way Big Brothers, помог Андерсону подготовиться к поступлению в Университет Вашингтона для изучения физики и бизнеса. Его мать хотела, чтобы он стал инженером в Boeing. Но этого не случилось: Андерсон тратил много времени на зарабатывание денег и не смог стать отличником. Он пытался продавать микрокомпьютеры, но тут ему в голову пришла идея совместного дела со Starbucks. Через одного из своих товарищей по студенческому обществу Андерсон добился встречи с Говардом Бехаром – правой рукой генерального директора Starbucks Говарда Шульца, и представил ему свою идею продавать кофе с переносных стоек на улице. Бехар оценил его энтузиазм и предложил работу менеджера кофейни. Через четыре года Андерсон стал главным региональным менеджером Starbucks в Сиэтле.

Фото: PETER DASILVA/THE NEW YORK TIMES/REDUX

Стив поступил в Высшую школу бизнеса Стэнфордского университета и в 1997 переехал в Пало-Альто. Тем же летом он прошел стажировку в качестве менеджера продукта в набиравшей обороты онлайн-площадке eBay, и ему предложили там работу. Хотя eBay был на пути к тому, чтобы стать публичной компанией, Андерсон, посоветовавшись с тогдашним генеральным директором Мег Уитмен, решил отказаться от предложения и вернуться к учебе, упустив возможность стать миллионером за одну ночь. После окончания учебы ему пришлось начинать все сначала в венчурном фонде Kleiner Perkins Caufield & Byers, где один из партнеров, Джон Доер, давно мечтал видеть его среди своих сотрудников. В KPCB он пришел на пике бума дот­комов в 1999-м. Парт­неры фонда заседали в советах директоров таких мощных компаний, как AOL и Compaq. Изначально Андерсон работал вместе с Доером, который только что сорвал большой куш на IPO Amazon.com. Одним из его первых заданий было собрать документы для сделки с двумя программистами из Стэнфордского университета, у которых был стартап, но никаких планов по его монетизации – просто оригинальная идея, как сделать качественно новым поиск в интернете. «Когда мы занимались Google, я спросил Джона, где таблица с расчетами и плановыми показателями для этих инвестиций, – рассказывает Андерсон. – «Это скорее искусство, чем расчеты», – вспоминает он ответ Доера. Kleiner в итоге вложил в Google около $12,5 млн при оценке проекта в $99 млн.

ДЖЕННИ ЛИ
Бывший аэрокосмический инженер и чемпионка по каякингу среди школьных команд 15 лет прожила в Китае, где инвестировала в такие старт­апы, как социальная платформа YY. Ли вошла в проект в 2010-м, а через два года компания вышла на IPO в США.

Хотя Андерсон не был похож на типичных новичков венчурного бизнеса, которых брали на работу в Kleiner Perkins, он быстро произвел впечатление на ветеранов фонда. Бывший президент Oracle Рей Лейн, который пришел в 2000, вспоминает, что Андерсон лучше других справлялся с оценкой показателей потенциального объекта для инвестирования, потому что основатели стартапов ему доверяли и были с ним откровенны.

Способность Андерсона вникать в процессы помогла фонду избежать серьезных потерь, когда Kleiner отказался от инвестиций в сервис по мгновенной доставке Kozmo, который в итоге прогорел. «Друзья из Amazon тогда вложились в эту компанию», – говорит Доер, который изначально был настроен поддержать проект.

Работа в Kleiner дала Стиву хорошую базу, но, как и во многих других венчурных фондах, там было мало возможностей для карьерного роста. «Ты работаешь, набираешься опыта, но остаться, скорее всего, не получится», – говорит его коллега по цеху, ассоци­ированный партнер фонда Эйлин Ли, которая с тех пор основала свой собственный фонд Cowboy Ventures. Услышав, что для того, чтобы стать партнером, инвестору нужен опыт работы в крупной технологической компании, Андерсон решил рассмотреть предложения от таких гигантов, как Cisco и Salesforce, и в итоге сделал выбор в пользу должности старшего директора по маркетингу в Microsoft. «У Стива всегда был надежный внутренний компас, – говорит Ли. – Он не отвлекается и не переживает по поводу того, что другие люди считают важным».

Андерсон недолго пробыл в управлении бизнесом. Он уехал из Сиэтла и вернулся в Кремниевую долину в начале 2006, когда рынок акций полностью восстановился, а талантливые разработчики вновь ушли в открытое плавание. Новым направлением для колонизации стали мобильные технологии. Amazon тогда начал сдавать свои сети в аренду старт­апам, что позволяло последним сэкономить на издержках. Андерсон убедил пару приятелей по Microsoft уйти из корпорации и запустить собственную фирму по обеспечению кибербезопасности. Он планировал в нее инвестировать, но не мог найти венчурные компании, готовые предоставить нужное финансирование – первый чек на $250 тыс.

ЭРИК ПЭЛИ
Пэли дебютирует в «Списке Мидаса» благодаря инвестициям на раннем этапе в Uber и Cruise Automation – стартап по разработке беспилотных машин, который GM купил в марте, выложив за него свыше $1 млрд.

Состоятельные частные инвесторы были бы рады вложить, но только по несколько тысяч каждый. А число институциональных фондов, готовых на единовременную инвестицию до $150 млн, сократилось со 178 на пике пузыря доткомов в 2000 до 55 в 2004, по данным Thomson Reuters.

И тогда Андерсон решил, что вместо того, чтобы заниматься кибербезопасностью, ему стоит подумать о том, как занять свободную нишу и создать собственный венчурный фонд, который сможет инвестировать суммы в пределах $250 тыс. Это больше, чем может позволить себе «ангел», но намного меньше, чем суммы, интересные венчурным компаниям, распоряжающимся фондами в $500 млн.

Крупные венчурные инвесторы, такие как Kleiner или Sequoia, делают ставки на проекты, которые в перспективе способны принести миллиардную прибыль от продажи или выхода на IPO. Они ожидают 10-кратной отдачи от $10–50-миллионных инвестиций. Андерсон рассчитывал, что его инвестиции тоже могут окупаться в 10-кратном размере, если он будет входить в успешные стартапы на ранней стадии. «Я запускал Baseline с ожиданием, что каждый успешный проект будет приносить мне до $100 млн, – говорит инвестор. – А если найти пару стартапов, которые выстрелят по-крупному, можно получить невероятную прибыль».

Инвесторы нового класса «суперангелов» не были новичками, ищущими острых ощущений. У них были реальный операционный опыт и связи, которые открывали двери в крупные технологические компании.

Ветераны венчурного бизнеса сначала сочли, что инвестиции среднего размера – это просто модное увлечение, которое быстро пройдет. Они отказывались принимать «суперангелов» всерьез. «Моему партнеру Робу (Хэйсу) не раз приходилось слышать: «Ну надо же, какие у вас скромненькие милые проектики», – вспоминает Джош Копельман, который успешно закрыл три инвестиции в стартапы, до того как основать First Round Capital. «Нас воспринимали как аутсайдеров, бунтарей», – говорит Айдин Сенкут, ветеран Google, открывший собственный фонд Felicis Ventures.

СКОТТ ШЛЕЙФЕР
Шлейфер управляет инвестициями в акции, доступные широкому кругу инвесторов, и сделками с китайскими компаниями для Tiger Global. Его $200-миллионные инвестиции в JD.com превратились в примерно $5 млрд прибыли.

К концу весны 2006 Андерсон подготовил презентацию для ограниченного круга потенциальных партнеров, но ему не хватало главного – потока проектов, в которые можно было бы инвестировать. Одним из первых, кому он позвонил, был Рон Конвей, легендарный «ангел», через которого прошло множество новых идей. Он в свое время вложился в Google и PayPal, был ментором стартапов еще с тех времен, когда Андерсон работал в Kleiner. Конвей, который на время отошел от активного инвестирования, с радостью поделился с Андерсоном информацией о потенциальных проектах для инвестирования. Он стал ключевым инвестором в первом фонде Baseline Ventures и познакомил Андерсона с Эвом Уильямсом и Джеком Дорси из Twitter – проекта, который стал первой крупной победой нового фонда. Конвей также привел к Андерсону двух ключевых сотрудников – Дэвида Ли и Брайана Покорны, чтобы помогать отсеивать идеи.

У Baseline еще не было репутации, и первый фонд в размере $10 млн удалось собрать с большим трудом. Дела пошли намного лучше после первого крупного успеха, когда Facebook купил находившийся в активах Baseline стартап Parakey. Это было первое приобретение Марка Цукерберга, а Baseline вложился в Parakey лишь годом ранее. Сделка привлекла внимание, и авторитет Андерсона вырос. Однако его отношения с Конвеем становились все хуже из-за разногласий по поводу философии инвестирования. Конвея больше интересовали социальные сети, куда он хотел вкладываться так же, как делал с другими своими проектами: поддерживая десятки новых компаний одновременно и удваивая инвестиции, когда в общей массе намечались лидеры. Андерсон обычно инвестировал намного медленнее, выбирая не более 10 проектов в год и охватывая разные категории. «Стив не собирался отказываться от своего подхода», – говорит Ли, работавший с обоими инвесторами в Baseline. Они решили разойтись. Конвей забрал Ли и Покорны и основал новую компанию – SV Angel.

БЕН ХОЛМС
Холмс – новичок в рейтинге, но ветеран в фонде Index. Он открывал лондонский офис компании в 2002-м. Принес фонду более $700 млн прибыли благодаря выходу на IPO в 2014-м стартапа Just Eat, занимающегося доставкой еды. Открыл также разработчиков игр King и Supercell.

Ирония в том, что Конвей ушел, чтобы сфокусироваться на социальных сетях, но при этом упустил возможность инвестировать в крупнейшего игрока этой категории, который оказался в портфеле Baseline. В самый разгар рецессии в начале 2010 Андерсон успешно привлек $55 млн в новый венчурный фонд и тут же предложил посевные инвестиции Кевину Систрому из Instagram. К апрелю 2012 стартап вошел в число лидеров рынка. Цукерберг беспрестанно слал Систрому призывы присоединиться к империи Facebook.

Рон Конвей ушел из Baseline, чтобы сфокусироваться на социальных сетях, но упустил самую крупную сделку фонда – с Instagram.

Андерсон советовал молодому предпринимателю быть осторожнее: Instagram обещал вырасти до $5 млрд. Но Систром согласился продать компанию за $1 млрд в деньгах и акциях. Андерсон, будучи директором, мог заблокировать сделку, но ни разу не намекнул о том, чтобы пойти против желания основателя. «Даже при той сумме, которую мы получили, это была сделка века, – говорит Андерсон. – Я инвестировал не для того, чтобы извлечь как можно больше прибыли. А потому, что верил в Кевина».

ТЕРЕЗИЯ ГОУ
два года назад основала Aspect Ventures вместе с Дженнифер Фонстад. До этого 15 лет проработала в Accel. В центре ее внимания проекты, занимающиеся электронной коммерцией и обеспечением безопасности, такие как Cato Networks – сервис для повышения безопасности сети.

В дождливый мартовский понедельник Андерсона ждут еще три встречи с предпринимателями, которые специально для этого прибыли в Кау-Холлоу. У него этот день отведен для совещаний с инвесторами, но он смог выкроить несколько минут для основателей старт­апов, которые нуждаются в его советах. Андерсон так внимательно относится к своему времени, что его ассистент прерывает каждую встречу за 10 минут до того, как она должна закончиться, чтобы убедиться, что дело не затянется. Когда создатели стартапа Homebase, предлагающего софт для планирования деятельности малого бизнеса, рассказывают о статистике скачиваний приложения и вслух размышляют о том, почему замедлился рост числа подписчиков, Андерсон уделяет пару минут изучению цифр. Его совет прост: возьмите в штат пиарщика, чтобы генерировать новостные поводы и привлекать новых пользователей. Основатели кивают. На предыдущей встрече Сидхарт Каккар, директор Front Row, занимающейся обучающими программами, спрашивает, как лучше увольнять неэффективных сотрудников и распределять рабочие процессы между командами. После короткого обсуждения Андерсон рисует на доске диаграмму с новым способом распределения сотрудников по командам. Каким бы успешным ни был стартап, у него всегда есть горячие проблемы.

В конце 2012 руководитель Stitch Fix Катрина Лейк была опасно близка к тому, чтобы не выплатить зарплату сотрудникам, а 20 венчурных фондов ей уже отказали. Андерсон, который выписал Катрине первый чек, велел взять отпуск на Рождество и выдал еще $250 тыс., чтобы бизнес продержался на плаву. В начале этого года Маник Сингх, основатель привлекшего $22 млн сервиса Threadflip, где можно купить и продать одежду секонд-хенд, пришел, чтобы сказать, что проект придется закрыть. Андерсон, инвестировавший в Threadflip, не стал отговаривать основателя. Как вспоминает Сингх, тот сказал ему: «Ты работаешь не затем, чтобы я мог повыгоднее продать свою долю в компании». На закрытии Threadflip инвесторы потеряли миллионы долларов капитала, из которых примерно один принадлежал Андерсону. В таких случаях он просто пожимает плечами. «Я не хочу, чтобы они ощущали себя так, будто вся их работа направлена на то, чтобы я получал по 10 центов чистой прибыли на каждый вложенный доллар, – говорит он. – Я большой мальчик, и в этом бизнесе приходится иногда терять».

ДЖО ЛОНСДЕЙЛ
Самый молодой участник «Списка Мидаса» (33 года) основал 8VC, чтобы через нее инвестировать прибыль, полученную от продажи своего первого успешного проекта Oculus VR, за который Facebook в 2014 году заплатил $2 млрд. В портфолио Лонсдейла такие «единороги», как Illumio, Wish и Oscar.

Андерсон заработал для своих инвесторов много денег, потому что среди его проектов намного больше таких, как Stitch Fixes, чем таких, как Threadflip. Экономика стартапов в последнее время стала более жесткой, и он готовит свои компании к новой коррекции – третьей за карьеру. «Я не знаю, будет ли это кровавая бойня или просто небольшое кровопускание», – говорит Андерсон. За последний квартал 2015 он сделал всего две инвестиции – это не трагедия, но признак того, что приходится выбирать тщательнее.

Если в посевных инвестициях будет еще больший спад, то Андерсон готов искать другие возможности и вкладывать не только на начальной стадии.

Андерсон сделал лишь две инвестиции в конце 2015 и готовится скорректировать портфель проектов своего фонда.

Ничто не мешает Андерсону в любой момент выйти из игры. Он уже сделал себе состояние и сыграл ключевую роль в запуске некоторых крупнейших стартапов своего времени. Он не работает на большую компанию, и ему не перед кем объясняться. «Мое эго не требует, чтобы Baseline существовал дольше, чем мне это будет интересно, – говорит Андерсон. – Я не стремлюсь войти в историю». Он даже хочет отказаться от офиса в Кау-Холлоу. Арендная плата в Сан-Франциско слишком высока, так что Андерсон планирует переехать в офис в коворкинге.

Но пока ему слишком нравится то, чем он занимается, чтобы снижать темпы. В ходе фотосъемки для статьи Андерсон радостно соглашается с предложением фотографа, который хочет нанести ему на руку золотую краску – безыскусная метафора, призванная подчеркнуть высокое место Стива в «Списке Мидаса». Андерсон позирует почти три часа, а потом идет смывать краску перед телефонными переговорами с одним из основателей стартапа. Он намыливает руки, и золото медленно стекает с веснушчатых рук. Может, это знак? «Черт, очень надеюсь, что нет», – говорит Андерсон с улыбкой.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить