Популизм не бывает вечным
Чтобы понять современную политику, надо понять, почему вернулся популизм. Это особенно касается США, причём как избранного президента Дональда Трампа и конгрессменов-республиканцев, готовящихся управлять страной, так и демократов, пытающихся прийти в себя после ошеломляющего разгрома
Корни популизма, способствовавшего восхождению Трампа в середине 2010-х годов, лежат в мировом финансовом кризисе 2008 года. Дальнейшая рецессия и вялое восстановление экономики привели к серьёзным трудностям у более чем половины работников страны, посеяв семена гнева и недовольства. Реальная (с учётом инфляции) медианная зарплата вернулась к уровню 2007 года только в 2014 году. Как я писал в статье 2021 году, если бы период экономического подъёма тогда закончился, медианные реальные зарплаты продолжали бы стагнировать, даже несмотря на пять лет экономического роста.
Помимо прямых экономических издержек, кризис подорвал веру в финансовую систему и в способность властей содействовать общему процветанию. А это плодородная почва для расцвета популизма, причём как левого, так и правого.
Популизм — это термин, который часто используют, но редко дают ему определение. Я считаю, что у него есть три особенности: мировоззрение борьбы «народа» с «элитами»; пессимизм по поводу нынешнего и будущего состояния экономики; желание национальной самоизоляции. В США эти тенденции изначально проявились в виде движений Tea Party на правом фланге и Occupy Wall Street на левом. В результате в 2013 году президент Барак Обама был вынужден заявить (на мой взгляд, ошибочно), что неравенство — это «определяющая проблема нашего времени». Затем Трамп захватил лидерство в Республиканской партии, а ярый популист Берни Сандерс едва не сделал то же самое в Демократической партии.
Поскольку кризис 2008 года был глобальным, возрождение популизма наблюдалось также в Великобритании и Европе, что соответствует историческим закономерностям. Данные за последние 150 лет показывают, что популизм — это частая реакция на финансовые кризисы. Хорошая новость в том, что, согласно тем же данным, популизм обычно отступает, возвращаясь к докризисным уровням примерно через десять лет
В 2018 году я считал, что популизм уходит в прошлое. Экономическое положение рядовых работников быстро улучшалось, и многие это чувствовали. Недовольство американцев шло на спад, и они с большей уверенностью смотрели в совместное будущее.
Однако в первые месяцы 2020 года, ровно в тот момент, когда Америка начала набирать темп, разразилась пандемия Covid-19. Как и в случае с предыдущими пандемиями, последовали политические и социальные потрясения, а население восприняло это как катастрофический провал элит, вдохнув новую жизнь в популизм.
Нельзя сказать, что подобный взгляд всегда был ошибочным. Ограничения экономической деятельности крайне раздражали страну, столь приверженную индивидуальным свободам, причём особенно в тех случаях, когда чиновники от здравоохранения на ходу выдумывали новые правила, например, соблюдать дистанцию 2 метра. Даже после массовой вакцинации и разработки методов лечения родителям приходилось терпеть нелепые периоды обязательного карантина в периоды обычных детских болезней. Трагично, что вместо возобновления работы школ осенью 2020 года элита слишком долго не пускала детей в классы; и у многих возникли пробелы в образовании, которые они уже никогда не восполнят.
Для тех из нас, кто встревожен подъёмом популизма, позитивная сторона этой новейшей истории в том, что она подтверждает временный характер данного явления. Если у американских работников начнётся четырёх-пятилетний период стабильного роста реальных зарплат, тогда популистские настроения снова пойдут на спад, как это происходило перед пандемией.
Должен пояснить, что я не ожидаю полного исчезновения трамповского популизма, но просто он будет менее сильным и политически значимым. На политическом правом фланге всегда имелось популистское течение. Политический успех Патрика Бьюкенена в 1990-х предвосхищал успехи Трампа. На республиканских праймериз 1996 года Бьюкенен набрал 23% голосов до и во время «супервторника». А у Трампа на праймериз 2016 года этот показатель составил 34%. Возврат степени популярности популизма на будущих праймериз республиканцев к показателям времён Бьюкенена можно будет считать возвращением к базовому уровню.
Для демократов урок в том, что важно грамотно управлять экономикой. Снижение темпов роста реальной зарплаты в течение пяти лет после финансового кризиса 2008 года открыло новую популистскую главу в истории США, а стремительная инфляция цен (которая ослабила эффект прироста номинальных зарплат) в течение последних четырёх лет вернула Трампа в Белый дом.
Когда президент Джо Байден запоздало вышел из предвыборной гонки, многие лидеры демократов считали, что народ выберет вице-президента Камалу Харрис в противовес кандидату, который не нравился более чем половине страны. Но в итоге за Трампа проголосовало больше людей, чем в 2020 году, хотя он им и не нравился. Одна из главных причин в том, что избиратели верно поняли: политика администрации Байдена способствовала ускорению инфляции, стагнации темпов роста реальных зарплат и рекордно высоким потребительским ценам.
Тут есть важный урок и для республиканцев. Сейчас избиратели проголосовали за президента, который собирается экспериментировать с торговыми войнами и драконовскими иммиграционными мерами, но их настроения могут измениться быстрее, чем многие думают. Если республиканцы хотят снова победить в 2028 году, им надо проводить политику, которая улучшит жизнь людей в ближайшие четыре года. Популистские меры не работают. Умные республиканцы, нацеленные на долгосрочный политический успех, будут искать такие решения, которые сработают.
