Индекс революций
Когда миру ожидать революции в Соединенных Штатах Америки
Начнем с интригующих цифр: Россия – 93,1, Украина – 90,0, Казахстан – 86,7, Ливан – 86,3, США – 85,1. Это значения индекса Джини по накопленному богатству
Данный индекс является математическим показателем имущественного неравенства. В выборке из 174 стран приведенные значения – самые высокие. Источник данных – Bank Credit Suisse.
Авторитет этого источника в мире невольно наталкивает на мысль: не заложен ли сюда механизм самосбывающегося пророчества... Но как связаны цифры индекса с прогнозом революционных ожиданий? Связь прямая: каждая «цветная революция» порождает вопросы «зачем» и «почему». Индекс Джини дает на них убедительные ответы.
Вопрос «зачем» обычно интересует свергнутых правителей и их покровителей. Они знают, что спонтанных революций не бывает: технологии давно описаны. А у победителей есть ответ: «Не «зачем?», а «почему?» – власть несправедливо обогащалась, вот и получила народное восстание. Посмотрите на индекс Джини».
Так ли все просто? И когда ожидать, скажем, революции в США?
Сначала пара фраз о самом показателе. Его смысл улавливается с помощью графика. При значении индекса 45 менее имущим 90% населения принадлежит около 75% совокупного богатства, а при значении 78 тем же 90% остается уже только 25%.
Одно из преимуществ индекса Джини – анонимность. Но в период предреволюционного брожения пропаганда работает на «перемывание косточек» конкретным людям: как и почему они обрели богатство, праведно ли его используют и т. п. «Зрелые» демократии такую возможность отсекли – там подлинные хозяева давно уже не мозолят глаза массовке, передоверив публичные функции легко сменяемым политикам. Плюс срабатывает защитный принцип разделения властей на три контролирующие друг друга ветви.
Реально эффективных ветвей обычно меньше. В украинской ситуации их число де-факто равнялось нулю. В США, конечно, их тоже не совсем три. Но и не нуль. Судебная власть есть, законодательная зачем-то нужна, а исполнительная отличается тоталитарной несокрушимостью. Уоррен Баффет сказал прямо: «Идет классовая борьба – отлично. Мой класс, богатый класс, ведет эту войну, и мы побеждаем». В России есть сияние престола и вечная вера в особый путь. Ливан тоже особен, но не о нем речь.
Что есть у Казахстана? Социальная стабильность в несправедливом обществе? Ведь ни богатого, ни среднего класса в западном смысле у нас нет (условно есть тысяча семей с доходом в пять и более миллионов долларов в месяц вместо миллиона семей с доходом в пять и более тысяч). И что может помочь? Эффект просачивания (trickle down): однажды с барского стола перепадут крохи и другим? Или неравенство должно будет уменьшиться, так как выросло оно из-за очень быстрого экономического роста (теория обратной U-кривой нобелевского лауреата Саймона Кузнеца)? Или народ тут вообще ни при чем (казахи, как известно, являются особо добродушным подвидом homo sapiens), а во имя общего блага нужно умиротворять инвесторов? Возможно... Черчилль, правда, об этом как-то сострил: «Они кормят крокодилов в надежде, что те их съедят последними».
В рамках Стратегии-2050 взят курс на показатели развития стран ОЭСР, а там неравенство растет. Однако есть нюанс: в этих странах лояльность образованного интеллектуального меньшинства (недовольство которого обычно образует первичный бульон революции) куплена доходами и перспективами. Может, стоит обратить внимание на эту часть мирового опыта?
